Внезапно Косслер почувствовал, что главная мысль проповеди обращена прямо к нему. Он внимательно слушал, как Блэйки отталкивался от двух пунктов. Первый: РИКО должна быть объединена с «жучками» и прослушкой по Разделу III как единственная эффективная тактика сбора доказательств. Второе: следователи и прокуроры должны перестать тратить время на двуногих гангстеров и полностью сосредоточиться на королевских особах, боссах мафии и их опытных министрах. «Работайте с семьями, предприятиями, а не с низкопоставленными лицами», — призывал Блейки.
Один из любимых старых фильмов Блейки, «Маленький Цезарь», который, возможно, повлиял на выбор названия, от которого произошла аббревиатура РИКО, был еще одним приемом, который профессор права использовал на семинаре. Фильм был развлекательным, но он выбрал его, чтобы подкрепить свою мысль о том, что доны должны быть главной целью следователей и прокуроров. В фильме Эдвард Г. Робинсон играет роль свирепого бандита по имени Цезарь Энрико «Рико» Банделло, убийцы, пробивающегося к вершине банды большого города. Однако Рико подчиняется настоящему колоссу городских банд, отполированному, носящему смокинг представителю высшего класса по прозвищу «Большой мальчик». Стереотипный образ грубого итальянского гангстера-иммигранта из Голливуда 1930-х годов, Рико в конце концов застрелен полицией после убийства прокурора.
«Да, Рико застрелен в переулке, — обратился Блейки к своей аудитории, состоящей из прокуроров и двух агентов ФБР, когда включился свет. —Но как же Большой Мальчик? Он избежал наказания, потому что его не расследовали». С длинными, драматическими паузами Блейки озвучил основной мотив недельного семинара. «С Большим Мальчиком ничего не случится. Он по-прежнему главный. На самом деле ничего не изменилось. В этом и заключается главная ценность РИКО. Она призвана изменить концовку этого фильма».
Вернувшись в Нью-Йорк, Косслер и Бонаволонта стали горячими приверженцами РИКО. Их энтузиазм был поддержан Уэлчем, но им нужны были более подробные объяснения Блейки по применению закона против мафии. Четыре месяца спустя, незадолго до Рождества 1979 года, Уэлч разрешил Косслеру, Бонаволонте и еще трем руководителям встретиться с Блейки для приватного тет-а-тет в Итаке. В ходе двухдневных марафонских сессий, во время которых им приносили еду в небольшой конференц-зал отеля Holiday Inn, Блейки расширил потенциальные возможности применения РИКО.
Профессор обрисовал на доске, как РИКО следует использовать для борьбы с мафией. Он рассказал им, что закон включает в себя положения о расследовании, судебном преследовании и получении длительных тюремных сроков. «Вы должны использовать все три теории, а не только одну, — сказал он, расхаживая перед доской. — Вы должны атаковать их экономические основы путем конфискации активов и возбуждения гражданских дел по РИКО».
Забальзамированные методы федеральных прокуроров — еще один барьер, который придется преодолеть агентам. «Они хотят сделать все просто и легко для себя, — сказал Блейки, критикуя федеральных прокуроров. — Они становятся коллекционерами скальпов, заводят дело на человека и сажают его в тюрьму. Это не что иное, как карусель, и вам нужно сойти с нее. Заставьте прокуроров делать больше. Покажите им, что, хотя организованные преступления совершают отдельные лица, именно организации делают организованную преступность возможной».
Еще одной важной стратегией была разработанная Блейки «теория верхушки айсберга и динамической вероятной причины» для установки жучков и прослушки. Он предупреждал, что прокуроры неправильно понимают объем доказательств, необходимых для установления «достаточных оснований» для получения разрешения суда на электронное наблюдение по Разделу III в делах РИКО. Главное — сосредоточить расследование на «предприятии», как указано в законе, а не на конкретном человеке или преступлении, таком как ростовщичество, вымогательство или азартные игры. Существенным фактором является «предприятие». Агенты могут использовать информаторов, собственные наблюдения за мафиози, собирающимися на очевидные встречи, и записи о криминальной истории мафиозной семьи в качестве доказательств существования предприятия. Этих фактов будет достаточно, чтобы получить разрешение судьи на первоначальное прослушивание или прослушку, применимую к РИКО.
«Используйте то, что вы получили в ходе первого прослушивания или прослушки, чтобы получить еще одно, — продолжил Блейки. — Затем используйте доказательства первых двух «жучков» и «прослушек» для прослушивания другого места встречи или дома мафиози».
Омерта — мафиозный кодекс молчания и секретности — может быть прервана постоянным электронным подслушиванием. Не отменяйте «жучок» после того, как получите подтверждение и доказательства для одного легкого обвинения, — добавил Блейки. — Поднимайтесь по лестнице, пока не доберетесь до верхушки организации. Против прослушки и жучков нет защиты».
Наконец, он призвал агентов всегда думать системно, а не о преследовании конкретных преступлений. «Если вы обнаружили доказательства убийства, сделайте сам факт убийства предметом доказывания. Покажите серию убийств и других преступлений, и вы докажете, что речь идет о рэкете. Докажите существование и структуру предприятия, свяжите убийства и другие преступления, и вы получите обвинение по РИКО и почти верный приговор».
Поскольку Нью-Йорк был крупнейшей региональной крепостью мафии, Блейки объяснял своим новым приверженцам последствия их войны против пяти семей. Он полагал, что победы РИКО в Нью-Йорке с его известностью в СМИ и гарантированной общенациональной оглаской побудят агентов ФБР и прокуроров США в остальных регионах страны начать аналогичные кампании.
Когда агенты уселись в машину, чтобы ехать обратно в город, Блейки высунул голову в окно и сказал им на прощание. «Сейчас правоохранительные органы похожи на волка в стаде оленей. Вы с прокурорами ищете единичные случаи, отбираете больных и раненых и только усиливаете стадо — организованную преступность».
Объяснения Блейки на закрытых восьмичасовых встречах стали для Косслера «прозрением» и «выбросом адреналина». «Он открыл мой разум. Он дал нам четкую дорожную карту по расследованию и ведению дел РИКО. Перед отъездом из Итаки я сказал ему, что в следующий раз, когда он будет писать закон, он должен приложить к нему руководство, чтобы мы знали, как им пользоваться».
В Нью-Йорке Косслер и Бонаволонта распространяли концепции Блейки, затыкая уши коллегам-агентам и восприимчивым сотрудникам более высокого ранга. Несмотря на их рвение, оба агента занимали низкое положение на бюрократическом тотемном столбе ФБР, и им не хватало влиятельных связей в Вашингтоне, которые могли бы санкционировать радикальный и дорогостоящий план по борьбе с мафией.
Первым делом в 1980 году они должны были помочь Уэлчу устранить организационную неразбериху, которой страдали нью-йоркские расследования мафии. Косслер назвал самыми серьезными проблемами секретность, междоусобицы и внутреннее соперничество за ресурсы, от которых страдали конкурирующие отделения управления. В отличие от других городов, где было единое командование ФБР, огромный Нью-Йорк породил три юридических подразделения. Управление на Манхэттене фактически являлось штаб-квартирой для всего столичного региона, но имелось отделение, охватывающее Бруклин, Квинс и Лонг-Айленд, а также отделение в Нью-Рошеле, которое отвечало за обширные северные пригороды и Бронкс. В каждом из этих трех отделений был специальный агент, курировавший все расследования и другие уголовные дела, которые, по их мнению, относились к их компетенции. Со временем два периферийных округа превратились в полунезависимые филиалы, которые часто проводили расследования, не ставя в известность никого из штаб-квартиры на Манхэттене.
Децентрализация привела к разрозненным, нескоординированным усилиям, что привело к печальным последствиям. Косслер и Бонаволонта обнаружили, что расследования рэкета семьи Дженовезе были скомпрометированы наложением друг на друга хаоса. Один из ярких примеров касался Мэтти Хорса Ианниелло, капо Дженовезе, который был на месте убийства Джоуи Галло в «Клам Хаус» Умберто. Ианниелло находился под отдельным следствием, и за ним следили четыре отряда, занимавшиеся шестью разными расследованиями. Было достаточно причин для того, чтобы навести справки о «Лошади» — контролере боргаты, получавшем откаты от топлесс-баров и порнографических магазинов на Таймс-сквер. Мэтти даже наживался на религии, используя ежегодный праздник Сан-Дженнаро в Маленькой Италии. Сидя в офисе на вершине ресторана Umberto's на Малберри-стрит, хриплый капо собирал взятки с торговцев, добиваясь разрешения на работу киосков с едой, азартными играми и товарами на уличном фестивале от подставной общественной группы района, которая находилась под властью семьи Дженовезе.
