После этого силы окончательно его оставили. Его спецотдел полнился полулюдьми и полупризраками, но ни на кого из них нельзя было положиться. Приходилось самому вертеться, как белка в колесе. Сменив окровавленные простыни, он окончательно растерял настроение заниматься любовью и просто повалился в постель и откровенно вырубился. Дыхание его замедлилось и успокоилось.
Теперь он, наконец, правда крепко спал.
Шэнь Вэй взглянул на своё аккуратно перевязанное запястье и осторожно приподнял край одеяла, чтобы, задержав дыхание, бесшумно улечься на другую половину кровати.
Прижав ладонь Чжао Юньланя к своей груди, он закрыл глаза.
Он никогда не думал, что наступит день, когда ему удастся проспать всю ночь. Сон приходил к нему редко и никогда не отличался нежностью, и о тихих, спокойных ночах Шэнь Вэй мог только мечтать.
Он уже очень, очень много лет не был так счастлив.
На следующее утро его разбудил странный запах с кухни, и Шэнь Вэй несколько долгих мгновений не мог понять, где находится. А потом его взгляд упал на перевязанное запястье, и на вечно бледном лице Шэнь Вэя расцвела краска.
Что он наделал прошлой ночью! Что наговорил!
Всё это… У него просто не было сил об этом думать.
— Утро, — радостно пропел кто-то.
Подняв глаза, Шэнь Вэй увидел Чжао Юньланя с палочками во рту. В руках Юньлань нёс широкий поднос с пятью углублениями, каждое размером с небольшую тарелку.
Пяти углублений как раз отлично хватало на двоих людей, чтобы разделить четыре блюда и суп, и больше ничего не пришлось таскать с кухни.
Тот, кто придумал это чудовищное орудие лени, заслуживал отдельного наказания.
А ещё оно было заставлено не менее чудовищной едой: слева направо на подносе горделиво высились стаканы с лапшой быстрого приготовления, над которыми поднимался пар, мешаясь в совершенно непередаваемый аромат.
Шэнь Вэй молча хлопнул глазами.
Юньлань же спокойно уселся на диване и начал перечислять:
— Слева лапша с говядиной, отваренная в воде, за ней лапша с кимчи, отваренная в молоке, в середине лапша с грибами и курицей, которую я погрел в микроволновке и ещё масла добавил, вторая справа — лапша с морепродуктами, туда пришлось долить соуса, а то было невкусно, а справа — лапша с беконом, отваренная в кофе… Эта мне особенно нравится. Выбирай.
И этот человек добавил, помедлив:
— Видишь ли… Я не умею готовить. А ты нечасто приходишь, и я подумал, что два стакана лапши — это попросту стыдно.
Поэтому он приготовил пять… Какая щедрость.
Шэнь Вэй обвёл взглядом плоды его стараний и невольно задался вопросом, каким образом Юньлань до сих пор не отравился собственной стряпнёй и не умер в жутких мучениях.
К счастью, лапша могла быть сварена даже на мышьяке, и Шэнь Вэй с удовольствием отведал бы её, не моргнув и глазом… Но профессор Шэнь всё же выбрал на подносе самый мирный вариант из предложенных и негромко напомнил Юньланю:
— Жирная пища вредна для желудка. Не ешь слишком много.
— Денег нет, — пожал плечами Юньлань. — Если премию не дадут поскорее, придётся занимать у отца.
Заметив взгляд Шэнь Вэя, он подмигнул ему и широко улыбнулся:
— Вот увидишь, из меня получится не только постельная грелка, но и неплохой вымогатель.
Шэнь Вэй подавился острым бульоном и отчаянно закашлялся.
Чжао Юньлань только хмыкнул и беспечно бросил:
— Конец года, пора пересматривать добродетели. На земле в последнее время всё больше и больше воров, а волшебный народец и призраки уже надоели своей суетой.
Шэнь Вэй выпрямился, взяв себя в руки, и вытер рот.
— Добрые дела, совершённые с умыслом, дают лишь поверхностную карму. Разве можно так просто достичь добродетели?
— Именно так.
У Чжао Юньланя, судя по тому, с каким аппетитом он поглощал жуткую смесь лапши и кофе, полностью отсутствовал вкус.
— И кстати говоря, у нас новое дело. Хотя, казалось бы, в это время года преступники могли бы ради разнообразия вести себя хорошо.
Первым мистическим артефактом были Солнечные Часы Реинкарнации, затем появился Столп Природы, а третьей была Кисть Добродетели. Неудивительно, что разговоры о добродетели заставили Шэнь Вэя невольно напрячься.
Не успел он спросить, как у Юньланя зазвонил телефон.
— Помянешь дьявола, — пробормотал тот с полным ртом, отпихнув от себя стакан с лапшой. — Что им опять надо?
За одну ночь ещё двое пострадавших оказались в больнице с теми же симптомами: никаких болезней и никаких ранений, только беспочвенные вопли о боли в ногах. Семья одной из жертв позвонила в полицию в пять утра, и сотрудникам спецотдела невольно пришлось выползти из своих спален раньше некуда.
Серия отравлений плохо влияет на маленькие города. Слухи расходились всё дальше, и на дворе как раз стоял конец года, когда стабильность и контроль были важнее всего. Шеф местной полиции понятия не имел, как ему поступить, так что звонки Чжао Юньланю поступали сейчас с воистину ужасающей частотой.
Чу Шучжи и другие заключили, что дело рано или поздно передадут в спецотдел, и до последнего затягивали с отчётом, но получив его, Чжао Юньлань просто не мог больше игнорировать свою работу.