Его отвлёк взрыв, заставивший всю пещеру содрогнуться, и Чжао Юньлань едва не свалился с ног; костяная кукла завопила и крепко вцепилась ему в волосы. С утробным воем на них бросился горящий дракон, и Юньлань прижался к стене: пылающий огонь окрасил его лицо алым, отразился в темноте зрачков странным холодом. Юньлань аккуратно постучал повисшую на нём костяную куклу по черепу и сказал:

— Хватит цепляться за меня. Боишься — прячься в мои часы.

Забыв обо всём, включая приказ своего господина, крошка-скелет обернулся облачком серого тумана и втянулся в часы Чжао Юньланя. Ещё мгновение, и горячая волна пламени поглотила бы его без остатка.

Чжао Юньлань стиснул в ладони бумажный талисман, но огонь отчего-то обошёл его стороной: Юньлань даже не почувствовал жара.

Помедлив, он убрал талисман и оглянулся: языки пламени начисто вылизали пещеру, но его самого не тронули. Там, где стена уже остыла, восьмиконечный символ вдруг отвалился от неё вместе с налётом грязи.

Юньлань поймал его и сунул в опустевшую сигаретную пачку.

Следом отвалилась ещё часть стены, и Чжао Юньлань, стерев осевшую пыль, увидел край удивительной картины.

Она была слишком древней, чтобы внимательно рассмотреть детали: разнообразные абстрактные символы были разбросаны по ней чьим-то вольным потоком сознания. Археолог мог бы догадаться, что к чему, но Чжао Юньлань такими знаниями не обладал: он мог только разглядывать картину, пока у него не заболели глаза, и всё равно ничего не понял.

Устав от этого бессмысленного занятия, Юньлань отвернулся и пошёл прочь, но через пару шагов обернулся и внимательно пригляделся к картине издалека. Вскинул факел повыше, потом повернул на сорок пять градусов — на три часа, — потом ещё на сорок пять…

Картина представляла собой огромный восьмиугольник, в каждом углу которого располагался ещё один, но поменьше.

Уставившись на картину, Чжао Юньлань принялся рыться в карманах: бумажник, какая-то мелочь, карточки и чеки, и среди них — мятая страница, вырванная из древней книги.

Описание защитной магии Луобула из древнего свитка тёмной магии. По одному ему известной причине Юньлань не показал эту страницу Чу Шучжи.

На старой бумаге был нарисован жуткий монстр с шестью руками, головой и одной ногой, каждая из которых указывала в угол восьмиугольника. Выглядело это чудовище просто кошмарно и в разинутой пасти держало гору. На левой стороне груди у него красовался всё тот же восьмиугольный символ.

— Гора у него в зубах, а этот символ — его сердце, — пробормотал Чжао Юньлань и вытащил из сумки старую карту.

Развернув её у стены, он приложил к карте рисунок и начал медленно вращать её, пока не развернул на юг. Ногтем Юньлань отчеркнул линию, соединяя рот чудовища с его сердцем и глубинной частью каменной пещеры.

Странный огонь в долине. Черепа на вершине горы. Древняя магия вымершего клана. Всё это было призвано скрыть важный и тёмный секрет.

И почему Ван Чжэн сорвалась сюда в одиночку?

Зачем ей вдруг сдался её столетний труп?

Чжао Юньланя охватило неприятное предчувствие. Когда выберемся отсюда, решил он, надо будет запереть эту чёртову смертницу в тёмной комнате на месяц-другой.

Он продолжил путь вглубь пещеры по коридору, который становился всё уже и уже: вскоре ему пришлось пригнуться, и к тому времени, как этот лаз, наконец, закончился, Юньлань уже начал подозревать, что его спина так и останется навсегда неудобно скрюченной.

Дорогу преграждала ещё одна дверь с шестируким монстром на ней. Тем же самым, что был нарисован на вырванной странице.

Вот только это чудовище выглядело не пугающим, а испуганным.

Подняв руку, Чжао Юньлань медленно коснулся двери, и неведомая сила вдруг стиснула его сердце в стальном кулаке, но Юньлань всё равно толкнул тяжёлое полотно от себя. И оказался на краю обрыва на середине подъема на гору: загадочная долина раскинулась прямо у него под ногами.

Словно кто-то швырнул его в пучину океана, и вода навалилась на него невыносимой тяжестью, забила горло, не давая дышать. Стоял день, но солнце попросту не могло пробиться сквозь плотную пелену облаков. Помедлив немного, Чжао Юньлань сделал первый шаг на пути в долину.

И ощутил, что прикоснулся к чему-то важному.

Его словно настигла беззвучная волна откуда-то из-под земли, разлилась вокруг из сердца гор людей Ханьга.

В этой долине пряталось что-то… Мистическое.

Чем дальше он шёл, тем разреженнее становился воздух: в груди давило всё сильнее и сильнее, а виски отчаянно ныли. Юньлань отчётливо слышал в ушах грохот крови, и у него темнело в глазах, так что пришлось учиться дышать заново. Не слишком часто, иначе можно было остаться совсем без сил.

Интуиция кричала ему: если что-то и важно для Ван Чжэн после стольких лет — это не её тело. А это место.

Скелетик высунул череп из его часов и застучал челюстями, бормоча что-то себе под нос. Как будто должен был остановить Чжао Юньланя, но отчаянно боялся вылезать наружу.

Юньлань запихнул его обратно в часы и помрачнел, борясь с нарастающим давлением. Из сумки он вытащил три жёлтых талисмана, отличные от тех, которыми пользовался раньше. На этих было чёткими линиями выведено: «Хранитель». Будь здесь чёрный кот, он бы непременно узнал: это ведь были легендарные талисманы декрета Хранителя.

А Чжао Юньлань продолжал идти, и с каждым его шагом один из талисманов сгорал дотла. Когда последний желтый листок обернулся пеплом, раздалось три звонких щелчка, и в руке у Юньланя материализовался длинный кнут. Словно живой, он вытянулся и потянул Юньланя за собой, и вскоре тот разглядел впереди знакомую бледную фигуру, готовую раствориться в тусклом дневном свете.