— Ты так и не ответил, что вам от меня нужно, — холодно произнёс Юньлань.
Чжу Хун, почуяв что-то в его голосе, молчаливо встала у Юньланя за спиной, не сводя глаз с короля Цингуана.
А Чжао Юньлань, не дождавшись ответа, нацепил злобную, фальшивую улыбку:
— Не хочешь отвечать? Позволь мне сделать это за тебя. Ты хотел обманом выяснить, сумеет ли «владыка Куньлунь» вернуть свои силы, не так ли? Попахивает проступком гораздо хуже банального отсутствия уважения.
— Как может лорд Хранитель думать, что…
— Поначалу я этого не понял, но Лампа Хранителя, которую вы здесь прятали, всё прояснила. — Юньлань вскинул брови. — И в частности… Король Цингуан счёл необходимым напомнить, что ради Лампы Хранителя владыка Куньлунь пожертвовал собой. А как насчёт того, что фитиль этой лампы был сотворён из крови его сердца?
Этими словами Юньлань разом положил конец всем закулисным играм. Король Цингуан не нашёлся с ответом.
— Вы привели меня сюда, чтобы пролить мою кровь? — прямо спросил Юньлань и смерил короля Цингуана долгим взглядом. — Всю жизнь я плохо обращался с другими и, честно говоря, привык рассчитывать на свою толстую шкуру. Никогда бы не подумал, что на этом свете остались люди, готовые попытаться обвести меня вокруг пальца.
Все десять королей в своих развевающихся цветастых одеждах снова заговорили разом, словно стая назойливых попугаев:
— Лорд Хранитель, мы можем лишь верить, что ваше образцовое поведение и благородный характер помогут вам сосредоточиться на главной проблеме…
Юньлань слабо улыбнулся, но с ответом его опередила Чжу Хун. Нижняя часть её тела обратилась огромным змеиным хвостом, который кольцами обвился вокруг Чжао Юньланя, а зрачки вытянулись и потемнели, выдавая настоящую хладнокровную тварь:
— Вы разве не видите, что он простой смертный?
— Они же не слепые, — хмыкнул Юньлань, не теряя присутствия духа. — Видят, конечно.
Чешуйки на теле Чжу Хун налились алым, словно кровь, а раздвоенный язык дрожал от ярости:
— Так и скажите, что собираетесь его убить!
— Звучит не очень приятно, — ехидно хохотнул Юньлань.
— Люди рождаются, стареют и умирают. Таков цикл реинкарнации.
Юньлань разразился смехом.
Земля снова задрожала: сквозь открытые двери было видно, как снуют туда-сюда духи призрачного города. Тень в глубине Реки Забвения затряслась тоже, и масляные лампы на поверхности закачались взад и вперёд. Парочка призраков даже попытались без разрешения проникнуть в зал, но быкоголовый и лошадиноголовый стражи ещё держали оборону по обе стороны от дверей.
— Господин, — крикнул один из них, — мы долго не продержимся!
— По воле Шэнь-нуна, Палач Душ заменил владыку Куньлуня на посте возле Великой Печати. Он бы не стал убивать без причины. Неужели вы были настолько уверены в его силах, что даже не сочли нужным проявить уважение? — Юньлань вздохнул. — Господа, мой вам совет: чтобы сейчас молить о милости, стоило всё это время вести себя соответственно.
Чжу Хун тем временем полностью обратилась змеёй, целиком покрытой кроваво-красной от гнева чешуёй, и бросилась на стоящего впереди короля Цингуана. Несколько стражей преисподней кинулись к ней с оружием наперевес, защищая своего короля, а тот поднял руку и приказал, указывая на Чжао Юньланя:
— Взять его!
— Лучше подумайте ещё раз, — резко вклинился чей-то ледяной голос.
На глазах у всех в зал ворвалась разномастная группа: сплошь главы и старейшины волшебных кланов. Был среди них и Четвёртый Дядя, и его глаза живо нашли обратившуюся Чжу Хун. Кажется, он и думать забыл о том, что не собирался участвовать в разборках с преисподней, да и Чжу Хун хотел забрать с собой; вместо этого он первым выступил из толпы и вежливо поклонился Чжао Юньланю.
— Владыка гор, прошу меня простить: этот ничтожный не сумел разглядеть вашего величия.
О том, чьей реинкарнацией был Юньлань, знали даже в клане ворон, а потому сложно было судить, говорит ли Четвёртый Дядя правду или притворяется. Выводить его на чистую воду Юньлань не стал: только кивнул и улыбнулся, следя за развитием событий.
— Преисподняя, владеющая Колесом Перерождений, всегда с пренебрежением относилась к волшебным народам, — серьёзно продолжил Четвёртый Дядя. — О здравом смысле я с вами спорить не стану, но нельзя отрицать, что владыка Куньлунь оберегал волшебные кланы на протяжении многих тысяч лет, и несмотря на малые силы, мы не можем позволить вам обращаться с ним подобным образом!
— Чем именно недовольны кланы? — нахмурился король Цингуан.
Старейшина из клана ворон, которая по непонятной причине присоединилась к шествию в последний момент, хрипло заявила:
— Если на ком-то и лежит вина, то это десять королей преисподней… Сплошное бесчестие и грубость.
Четвёртый Дядя нахмурился: он не собирался действовать с такой прямотой, но слова старейшины ворон не оставили ему другого выхода.
— Король Цингуан, мы позволили тебе действовать по твоему разумению, чтобы помешать Королю Призраков и его планам на вершине горы Куньлунь, а в ответ ты решил ударить нас в спину? Что ты можешь сказать в своё оправдание? — спросил кто-то другой. — Преисподняя становится всё наглее и наглее. Когда мы все собрались на горе Куньлунь, чтобы сразиться с призрачным племенем, вы позаботились, чтобы ужас нечистых земель распространился повсюду, отметив каждого из присутствующих меткой тьмы. Будь у вас хоть крупица совести, всё это осталось бы заперто под землёй!
Вскоре бессмертные со всех концов земли и другие представители волшебных народов наводнили зал десяти королей.