Но в этот раз Да Цину никто не ответил.

В отличие от Чу Шучжи, который не переставал названивать шефу Чжао на телефон, Да Цин попросту предположил, что Юньланя нет дома, и принялся нервно расхаживать взад и вперёд перед его дверью. Погрузившись в раздумья, он даже погнался за собственным хвостом и невольно превратился в маленький чёрный водоворот.

В конце концов, Да Цин решил попробовать снова: забрался на тот же подоконник и приготовился прыгнуть — но в тот же миг дверь с тихим щелчком открылась, и Да Цин от неожиданности грохнулся на пол.

Перекатившись на бок, он поднялся на лапы, поднял взгляд — и тут же поскользнулся на вымытом полу и снова растянулся на земле.

Выпустив когти, Да Цин с великой осторожностью поднялся, аккуратно сел и жалобно пискнул:

— Ваша Честь, — выпятив грудь и втянув живот.

Шэнь Вэй щёлчком пальцев утихомирил трезвонящий звонок, и Да Цин невольно выпрямился, тяжело сглотнув. Взгляд его невольно скользнул Шэнь Вэю на грудь, и Да Цин с ужасом осознал, что рубашка, в которую Палач Душ был одет, принадлежит Чжао Юньланю. Только такой идиот, как Юньлань, вечно закатывал на рубашках рукава и всегда настаивал, чтобы в химчистке их гладили так же: ему нравилось, какие ровные после этого выходили складки.

В голове у Да Цина промчались слишком яркие для него картинки: как Шэнь Вэй с Чжао Юньланем избавляются от одежды, а затем… Затем…

Да Цин опустил голову и уставился в пол, надеясь восстановить душевное равновесие.

— В чём дело? — спросил Шэнь Вэй.

— Я… Я пришёл проверить, вернулся ли шеф Чжао. Мы все очень волновались, когда он прыгнул в Реку Забвения.

— Он вернулся, — кивнул Шэнь Вэй, — но сейчас отдыхает. Если тебе что-то нужно, можешь сказать мне, а я передам Юньланю твоё сообщение, когда он проснётся.

Мгновенно поняв намёк, Да Цин торопливо попятился на коротких лапках прочь.

— Нет, что вы, ничего срочного, я вас больше не побеспокою. Я только хотел напомнить нашему бесстрашному лидеру, что ему всё ещё нужно составить новое расписание и подготовить новогоднюю речь. Ничего такого. Я вижу, что вы очень заняты, так что я лучше по…

— Подожди минутку, — улыбнулся Шэнь Вэй и вежливо продолжил: — Могу ли я попросить тебя об одолжении?

Да Цин благоразумно вернулся на шаг назад.

— Разумеется, — кивнул он, вскинув голову.

Десять минут спустя удивительно толстый кот протиснулся в дверь местного кафе: морда у него была такая круглая, что глазки на ней едва виднелись, и из-за этого кот выглядел слегка жутковато. Однако глупым людишкам было невдомёк, что такое впечатление Да Цин производил исключительно из-за своего отвратительного настроения.

Официантка едва не споткнулась о его туловище и немедленно всплеснула руками:

— Эй! Ты что тут делаешь? Убирайся немедленно!

Кот смерил её презрительным взглядом и ловко запрыгнул на стойку, а затем стукнул лапкой по столу и, не обращая внимание на ошарашенный взгляд продавца, выплюнул зажатую в пасти бумажку.

Продавец дрожащими руками развернул её и обнаружил, что внутри аккуратным почерком написано: «Пачка молока, упаковка булочек, хлебные палочки. Пожалуйста, упакуйте покрепче. Деньги у кота за ошейником, и сдачу положите туда же. Спасибо.»

Продавец окинул кота долгим взглядом, недоумевая, как среди чёрной шерсти найти толстую шею, и кот, закатив глаза, поднял голову: за парой его вторых подбородков действительно виднелся ошейник, а за ним были аккуратно вложены тридцать йен.

— Смотрите! — крикнул продавец. — Смотрите все! Коты у нас теперь завтраки покупают!

Окружённый зеваками, Да Цин готов был взорваться от ярости и стыда. Чёртовы людишки!

***

Чжао Юньланя разбудил звук закрывающейся двери, и он приоткрыл глаза:

— Кто там?

— Твой кот, — пояснил Шэнь Вэй. — Пришёл тебя проведать. Я отправил его за завтраком. Поспи ещё.

С этими словами он бережно укрыл Юньланя пледом и поцеловал его в лоб, а затем нежно разгладил появившуюся от резкого пробуждения морщинку между его бровей.

Убедившись, что дыхание Юньланя успокоилось, Шэнь Вэй отошёл к окну и присмотрелся к растению на подоконнике, которое пребывало на грани смерти от иссушения. Взяв горшок в руки, Шэнь Вэй обнял его ладонями, от которых исходил молочно-белый свет, и словно долгожданный дождь после засухи помог засохшему растению выпрямиться и наполниться силой.

Шэнь Вэй помыл бутылочку с распылителем и аккуратно обрызгал налившиеся зеленью листья.

Закончив, он заглянул в просвет между занавесками. Улица за окном бурлила жизнью, а вдалеке, на краю мира, там, куда не мог добраться обычный человек, из-под земли к небесам поднимался чёрный туман.

Шэнь Вэй только кратко взглянул на него и предпочёл отвернуться. Здесь, в этой квартире, он чувствовал себя на своём месте: ему было так хорошо, что и умереть прямо сейчас было бы не страшно.

Чжао Юньлань проснулся к полудню — его разбудил запах тёплого молока, которое Шэнь Вэй поставил ему на тумбочку. Какое-то время Юньлань молча смотрел на стакан, а потом вдруг резко сел и спросил:

— Утром… Тут был Да Цин? Что ты, прости меня, велел ему сделать?

Шэнь Вэй, оторвавшись от плана следующей лекции, спокойно взглянул на него поверх очков.

— Попросил купить завтрак.

Чжао Юньлань поражённо застыл, пытаясь вообразить себе эту картинку, а затем потряс головой и заржал, схватившись обеими руками за живот.