— Я никуда не уйду! — перебил его Король Призраков. И, помолчав, нерешительно добавил: — Ты ведь здесь. Я не хочу уходить.

— Я не смогу остаться надолго, — сказал владыка Куньлунь, обращая свой взор на Реку Забвения, чьи воды простирались далеко вперёд. — Я всего лишь первозданный бог. Я не могу уйти, но и навечно остаться — тоже. И я чувствую, что мой конец уже близок.

— Какой ещё конец? — запаниковал Король Призраков. — Куда ты пойдёшь?

— Никуда, — спокойно ответил Куньлунь. — Я умру.

— Нет! Как бог может умереть?

— Боги тоже умирают. Разве Паньгу, Фу Си, Нюйва и Шэнь-нун всё ещё живы? Теперь настал мой черёд.

Услышав это, юный Король Призраков гневно воскликнул:

— Если бы Великая Печать не существовала, если бы ты не помог Нюйве сотворить четыре столпа, если бы не превратил своё тело в Лампу Хранителя, тебе не пришлось бы умирать, верно? Тогда я срублю это дерево и пробью проклятую печать!

Порой юный Король Призраков напоминал маленького пушистого волчонка — погладь по голове, и он подставит беззащитный живот. Однако у него всегда были клыки, и стоило потерять бдительность, как он немедленно скалился, норовя вцепиться в горло.

Владыка Куньлунь давно об этом знал, и его это не заботило. Поэтому он протянул руку и потрепал Короля Призраков по волосам:

— Не умирать… Жить вечно… Малыш, камень тоже бессмертен, но он всего лишь камень, понимаешь? Шэнь-нун сказал, что пока мы не умрём и не исчезнем, то и не сможем зваться богами. Я всегда считал, что это бессмыслица, но теперь начинаю понимать его слова.

Король Призраков сбросил его руку, неспособный понять смысл этих слов.

— Не смей!

Ладонь владыки Куньлуня внезапно стала прозрачной, и Король Призраков поспешно схватил её, пытаясь убедиться, что он никуда не пропадает. Добавил упрямо:

— А если я срублю Древо Добродетели?

Владыка Куньлунь улыбнулся:

— Ты унаследовал мои силы горного бога, ты можешь уничтожить даже нечистые земли. Что по сравнению с этим Древо Добродетели?

— Тогда я могу также пробить Печать и разрушить чёртов камень?

— Да, — горько рассмеялся владыка Куньлунь, — но я, вероятно, умру раньше.

— Ещё я могу… — Король Призраков поколебался, но всё же яростно продолжил: — Я могу убить всех в этом мире! Уничтожить каждое живое существо, разрушить горы и высушить реки, оставить позади земли, полные трупов, не пощадить никого на многие мили вокруг!

— Какой могущественный, — усмехнулся владыка Куньлунь, поддразнивая его.

Король Призраков порывисто сжал его руку.

— Ты не можешь умереть. Я готов сделать всё, что угодно, я сделаю, что угодно!

— Шэнь-нун и насчёт этого был прав, — лицо Куньлуня стало серьёзным, а взгляд — холодным. — Нужно было убить тебя раньше, чтобы предотвратить эти страдания.

Юный Король Призраков растерянно посмотрел на него, поджав губы.

Куньлунь рассмеялся так тепло, словно после долгой зимы наступила оттепель, и вдоль берегов реки распустились нежные весенние бутоны.

— С того самого момента, как Шэнь-нун позаимствовал огонь души из моего плеча… Нет, со времён войны между богами и призраками, с сотворения Нюйвой человечества, с момента, как Паньгу расколол мир — это было предначертано. Мне было предначертано умереть здесь и сейчас. Даже если ты вновь запечатаешь мир, ты лишь сделаешь мою смерть бессмысленной. Это ничего не изменит.

Он продолжил мягким и терпеливым тоном, какой использовал очень редко:

— Ты не понимаешь. То, что они называют судьбой, не означает, что все дороги ведут в одну точку, а ты связан по рукам и ногам. На самом деле, каждый миг твоей жизни перед тобой стоит бесчисленное количество выборов. Неважно, выберешь ты землю или небеса, но в момент выбора у тебя останется один путь. Я не понимал этого, когда был молод. Ты тоже поймёшь, когда немного подрастёшь.

Король Призраков растерял все слова. Впервые в своей жизни он осознал собственную беспомощность. Он мог лишь убивать и пожирать. Он действительно был способен уничтожить весь мир, всех живых и неживых существ в нём. Он мог заставить землю дрожать, а призраков — в страхе обратиться в бегство. Но зачем это всё?

Если он всё равно не мог спасти единственное существо, которое любил больше всего на свете.

Владыка Куньлунь видел, как гнев и тоска мешаются во взгляде Короля Призраков, который всё ещё не научился контролировать свои эмоции. [3] Тот на мгновение застыл, осознавая услышанное, а затем разрыдался.

Владыка Куньлунь смотрел на него с нежностью, сожалея о том, что не сможет увидеть, как это прелестное существо вырастет в настоящего красавца.

В мгновение ока пролетело пять тысяч лет. Приходили и уходили тяжёлые времена; место было всё то же, менялись люди.

***

Чжао Юньлань отшатнулся от камня так резко, словно его ударило током. Он почувствовал за спиной чужое присутствие, и этот кто-то негромко рассмеялся. Юньлань достал кнут Хранителя, сделал пару шагов назад, прижался спиной к скале и, наконец, увидел Призрачную Маску.

Тот смотрел на него, склонив голову на бок, и на его поддельном лице играла улыбка.

— Слышал, здесь хранятся воспоминания Нюйвы. Что ты увидел?

Чжао Юньлань, всё ещё ошеломлённый увиденным, прошипел: