Чжао Юньлань хоть и был экстравертом, но также слыл сдержанным и проницательным человеком. Если он не хотел выказывать своих чувств, то ни грусть, ни радость на его лице не отражались.

Чжу Хун судорожно вздохнула, но, посмотрев на Чжао Юньланя, увидела лишь спокойствие и снежную бледность на его лице. Ни грусти, ни слабости. Он напомнил ей один из небесных столпов, что пережили катаклизм, — таким стойким и нерушимым он сейчас казался.

Поначалу Чжу Хун не знала, что и сказать, но Чжао Юньлань слишком давно обосновался в её сердце: его счастье, гнев и сожаление она принимала, как свои собственные. И чем больше она думала о произошедшем, тем больше её захлёстывала печаль, пока грусть, наконец, не вылилась в отчаянный крик:

— Он заманивает тебя во тьму!

— Что ты сказала? — нахмурился Чжао Юньлань.

— Он заманивает тебя во тьму! — сердито повторила она. — Если бы он с самого начала не дал тебе надежду, разве ты бы за ним побежал? Если бы не его подозрительно противоречивое поведение, стал бы ты грабить людей, прикрываясь тем, что твой отец — Ли Ган*? Палач Душ такой могущественный! Если тебе что-то не понравится, сможешь ли ты его остановить?

Да Цин скатился с её ног, впечатлённый тем, что девчонка в рекордно короткие сроки изменила своё мировоззрение. Казалось, она позабыла, что говорит о Палаче Душ, том самом, чьи письма из преисподней она раньше даже в руки боялась брать!

Чжу Хун разошлась не на шутку:

— Очевидно же, что он хотел тебя соблазнить! Намеренно избегал встречи, чтобы заставить тебя спуститься за ним в преисподнюю, а теперь бросил в неведении. Если он не может быть вместе с тобой, почему не сказал раньше? Он вынудил тебя… Заставил…

Чжао Юньлань выбил последнюю сигарету из пачки, затянулся и выпустил кольцо сизого дыма:

— Что? Ну?

Чжу Хун замерла на мгновение, но всё же ответила:

— Заставил привязаться к нему. Спуститься за ним в преисподнюю, потерять желание жить без него, смотреть только на него. Я уверена: у него с самого начала были дурные намерения.

Чжао Юньлань мягко рассмеялся, потрепал её по плечу и подтолкнул в сторону софоры.

— Если ты закончила истерить, то иди уже.

— Ты меня вообще слушаешь? — возмутилась Чжу Хун.

Чжао Юньлань улыбнулся, стряхнул пепел и сказал:

— Глупая девчонка, тебя так захлёстывают эмоции, что ты и слова не можешь сказать. Ты хоть знаешь, что означает близость? Он — мой. Неважно, кто из нас прав, он или я, это наше личное дело. И когда в это дело вмешиваются посторонние — это всё равно, как если бы ко мне полезли с кулаками. Мне, честно говоря, лень что-то тебе объяснять, у меня других забот хватает. Так что хватит нести чушь, возвращайся домой и хорошенько выспись. Последние пару дней ты много работала, так что возьми выходной за сверхурочные.

— Я посторонняя? — дрожащим голосом спросила Чжу Хун.

— Да, — кивнул Чжао Юньлань. — Любой, кроме нас с ним, — посторонний.

— Ты ублюдок!

Чжао Юньлань беспомощно развёл руками:

— Почему это?

И Чжу Хун наконец выпалила ожидаемую фразу:

— Почему в твоих глазах мне никогда с ним не сравниться?

Да Цин, наблюдающий за этой увлекательной перепалкой сквозь лапу на морде, вдруг понял, что наслаждается мелодрамой.

Чжао Юньлань вздохнул.

— Ты нежная, добрая, чистая и красивая. Ты девушка. Ты по всем пунктам лучше него.

— Тогда почему?

Чжао Юньлань немного помолчал, размышляя, а потом улыбнулся, отчего на его щеках появились ямочки:

— Вероятно, потому, что глаза у меня не очень, и поэтому он всегда будет лучше. Знаешь ли, я курильщик и пьяница с дурным характером, который любит дразнить окружающих и не следит за своим языком. Я могу притворяться внимательным и заботливым, но меня хватит дня на три, не больше. Я неудачник, моя жизнь — дерьмо. Даже мать не выдержала и выставила меня из дома ещё в юности. Ты прекрасная девушка, и тебе всего этого не понять.

— Ты себя плохо знаешь, — всхлипнула Чжу Хун.

— Ну правда, ты понятия не имеешь. — Чжао Юньлань затянулся, наслаждаясь сигаретой. — Я даже носки свои раньше не стирал: покупал семь-восемь пар и надевал по очереди. Потом по запаху определял самые чистые и надевал снова. Время от времени наугад распихивал их по мешкам для стирки и понемногу выбрасывал. Пока Шэнь Вэй ко мне не переехал, у меня ни одной целой пары не водилось.

Он говорил, и его улыбка становилась всё более нежной и ласковой.

— Иногда я не понимаю, как он меня терпит. Ты наверняка тоже не поймёшь. Отправляйся в свой клан, но если однажды ты захочешь вернуться в спецотдел, я приму тебя с распростёртыми объятиями. При одном условии: мы больше никогда не будем это обсуждать, хорошо? Вокруг куча мужчин, и каждый из них — лучше меня. Ты обязательно встретишь кого-нибудь подходящего.

Он погасил сигарету и взъерошил Чжу Хун волосы.

— Я просто безалаберный кусок дерьма. Какое будущее меня ждёт? Давай, богиня, выльешь свой гнев на меня в другой раз. А сейчас посмотри на меня повнимательнее и пойми, что я тебе не нужен, ладно?

Чжу Хун перестала сдерживать слёзы, и они потекли по её щекам.

— Точно, кусок дерьма. Только призрак на тебя и посмотрит, только призрак и может тебя возжелать.