— Почему он спит здесь? — прошептала Чжу Хун, передвигаясь на цыпочках. — Тут же холодно, он не простынет?

Поколдовав над кондиционером, она укрыла Юньланю ноги своим пальто.

Линь Цзин после праздников выглядел хорошо отдохнувшим. Помедлив, он потёр подбородок и заявил:

— Отказ проводить новый год с семьёй определённо указывает на какие-то личные проблемы, которые шеф от нас скрывает. Либо его заставляют жениться, либо с кем-то порвать.

Его напыщенная речь разбудила Юньланя, и тот вскинул голову: под глазами у него залегли глубокие тёмные круги, а волосы растрепались.

— Заткнись и выметайся! — рявкнул он, пронзив Линь Цзина острым взглядом. Не на такое пробуждение он рассчитывал.

Линь Цзин, кажется, совершенно обнаглел. Помолчав пару мгновений, он спокойно продолжил:

— Действительно, кому ты такой нужен? Когда жена будит тебя по утрам и нежно зовёт завтракать, на неё ты так же рычишь?

Чжао Юньлань схватил со стола бонсай и швырнул Линь Цзину в голову. Последовал громкий треск.

Да Цин и Чжу Хун молча переглянулись. Даже Линь Цзин растерялся: осознав, что это его болтливый рот вывел шефа из себя, он живо сбегал за метлой и принялся прибирать беспорядок.

— Амитабха, — бормотал он себе под нос, — сбереги эти осколки…

Да Цин запрыгнул на диван и тронул Чжао Юньланя лапкой.

— Эй, ты в порядке?

Юньлань глубоко вздохнул и снова вытянулся на диване. Зарывшись носом в воротник куртки, он вдруг резко осознал, что она принадлежит Шэнь Вэю: от плотной ткани всё ещё доносился его чистый и свежий запах.

— В порядке, — угрюмо буркнул Юньлань. — Ты это брось, Линь Цзин, я сам уберу. И я не злюсь… Просто не очень себя чувствую. Идите, займитесь своими делами и дайте мне полежать спокойно.

Усы Да Цина недоверчиво дрогнули, и Юньлань погладил его по голове и легонько шлёпнул по заднице.

— Если тебе нечем заняться, помоги мне понять, откуда в нашей библиотеке взялись «Записи древних тайн».

— Вертишь мной, как хочешь, — раздражённо проворчал Да Цин. — Просишь об услуге без уважения! Где мой красный конверт? Где мои деньги?

Юньлань, не открывая глаз, порылся у Шэнь Вэя в кармане, вытащил пару мелких купюр и засунул коту за ошейник.

— Обнаглел совсем, — буркнул он, махнув на Да Цина рукой. — Если бы ты получал по монетке за каждый год на земле, ты бы нас всех уже разорил. Иди уже.

Да Цин запустил было когти в его куртку, но Юньлань ему не позволил и безжалостно спихнул с дивана: вместо ткани когти задели его руку, оставив розовые гладкие полосы.

Да Цин было обалдел, но быстро пришёл в себя и сбежал, распушив хвост. Этот ублюдок Чжао Юньлань посмел использовать его, как котёнка на побегушках!

***

Новый год и весенний фестиваль давно обросли множеством традиций. Большинство сотрудников спецотдела не были людьми, и каждый из них проводил новый год по-своему. А потому, если не случалось срочных дел, до пятнадцатого числа никто и не думал возвращаться в офис. В эти дни дом номер четыре на Яркой улице практически пустовал, и Чжао Юньлань, растревоженный и разбитый, решил поспать ещё, а задремав, проснулся только ближе к полудню.

Вокруг никого не было: в офисе стояла тишина. Куртка Шэнь Вэя практически сползла на пол — должно быть, Юньлань ворочался во сне. Дотянувшись, он бережно поднял её и отряхнул от пыли, а затем протёр глаза и уставился в пустоту. Он так быстро сбежал из дома, что даже не посмотрел, какая обувь попалась ему под руку, и теперь в кожаных лоферах без носков ему было холодновато.

Однако на полу рядом с диваном Юньлань обнаружил пару тёплых ботинок, которые часто носил, и чистые носки — по одному в каждом ботинке. На подлокотнике лежала отглаженная одежда и бельё, аккуратно запрятанное внутрь, а сверху — его телефон, ключи и бумажник… Единственное, о чём не позаботился его таинственный покровитель — это верхняя одежда.

Должно быть, ему хотелось, чтобы Юньлань и дальше носил ту куртку, которую унёс из дома.

— Это профессор Шэнь принёс, — сказал кто-то. — Я хотела тебя разбудить, но он не позволил.

Подняв голову, Чжао Юньлань обнаружил сидящую за своим столом Чжу Хун.

— Где он?

— Ушёл, — покачала головой Чжу Хун, отведя взгляд от монитора.

— Куда? — хрипло спросил Юньлань. — Что он сказал?

— Сказал, что на улице холодно, и тебе следует после работы пойти домой, — прохладно, без капли эмоций отчиталась Чжу Хун. — И чтобы ты не волновался: сказал, что возвращается к себе и больше не будет тебе мешать. И ушёл. — Она вскинула бровь. — Из-за чего вы рассорились в новый год?

Чжао Юньлань не ответил. Ему было прекрасно известно, что означает в устах Шэнь Вэя «вернуться к себе», и это место было очень далеко от его собственной квартиры. Понимание пронзило его насквозь, словно нож провернулся в сердце, но Юньлань не собирался позволить этой боли просочиться наружу, и потому ни один мускул на его лице даже не дрогнул.

Помедлив, он сел и натянул носки, а затем заперся в ванной и быстро принял душ и переоделся. Упёршись ладонями в раковину, Юньлань открыл до упора кран, заткнув белоснежный фарфор пробкой, а затем резко опустил голову в ледяную воду.

Ему хотелось перестать думать о Шэнь Вэе. Первый раз в жизни к нему пришло понимание, что мысли о нём могут ранить так сильно, словно кто-то вырвал сердце прямо у него из груди.

Его не было так долго, что Чжу Хун начала волноваться и аккуратно постучала в дверь.