Небрежно опершись подбородком на ладонь, свободной рукой Юньлань толкнул список имён поближе к судье.

— За последние несколько лет через мои руки прошло множество несправедливых случаев. Решение по одним было отсрочено на неопределённый срок, другим же досталось наказание, несоразмерное преступлению. Раз вы здесь, почему бы нам не воспользоваться случаем и не разобраться со всем этим раз и навсегда? И ещё… Разве не осталось в вашем распоряжении кое-что из вещей нашего старика Чу?

Судья поражённо молчал.

— Что скажете? — вскинул бровь Чжао Юньлань.

— Его вещи будут возвращены, — сквозь зубы процедил судья.

— Когда? — усмехнулся Юньлань, которому этот ответ не понравился. — Нам ещё нужно будет время на сборы.

Это требование окончательно переломило хребет терпения судьи.

— До рассвета, — прошипел он, скатал список имён и растворился в воздухе.

Чжао Юньлань хмыкнул, поджёг сигарету от догорающих бумажных денег и распахнул окно, впуская в кабинет свежий воздух.

Да Цин запрыгнул к нему на подоконник.

— Разве Палач Душ не велел тебе сидеть смирно?

— А тебе какое дело? — Юньлань сощурился и посерьёзнел. — Спорить бесполезно. Я уже всё решил.

Он знал, что пусть снаружи Шэнь Вэй выглядел вежливым и кротким, натуре его было свойственно невыносимое упорство. И на его плечах лежало бремя статуса, а значит, у него были свои причины позволить преисподней себя подозревать и строить планы предательства. Отчего-то Чжао Юньланю казалось, что Шэнь Вэй так просто не отступится от своих обязанностей и наверняка считает, что для него уже давно всё предрешено.

И Юньланю это очень не нравилось.

Почесав Да Цина за ушком и увернувшись от его когтей, Юньлань сказал:

— Мне нужна Кисть Добродетели. Будет моим свадебным подарком.

— Не говори ерунды! — прошипел раздражённый Да Цин.

— Чтобы поймать вора, нужен такой же вор. — Лицо Юньланя потемнело. — Королями преисподней становятся на срок в столетие. Нынешние просидели на тронах только двадцать лет, и становятся всё хуже и хуже. Не хотелось мне с ними связываться, но они сделали первый ход… Так что придётся тебе идти на Куньлунь вместе со мной. В конце концов, это священная гора, а не место для их закулисных игрищ.

Да Цин взобрался ему на плечо.

— Что насчёт Чу Шучжи?

— Останется здесь. Неповадно будет дерзить начальству, — буркнул Юньлань, но всё-таки вытащил ключ и отпер дверь своего кабинета.

Го Чанчэн уже спал: не решившись занять хозяйскую кровать, он задремал, уронив голову на стол. Чу Шучжи же не мог сопротивляться талисману Хранителя, и потому сидел ровно, но колени его были укрыты пледом, а в ушах торчали наушники, подключённые к монитору, где мелькали кадры из какого-то фильма — должно быть, Го Чанчэн постарался.

Чу Шучжи посмотрел на Юньланя так, словно тот был пустым местом, и снова перевёл взгляд на экран.

Чжао Юньлань запер дверь и пошёл прочь.

— Присмотр за пленником превратился в прислуживание королю. Какой же этот мальчишка идиот, а? Сочувствую его бедному дяде.

***

На следующий день Го Чанчэна разбудил звонок от Чжао Юньланя. Потерев глаза, Чанчэн с изумлением обнаружил, что Чу Шучжи уже стоит на своих двоих, а плед почему-то покоится на его собственных плечах. Чу Шучжи, нахмурившись, смотрел в окно: на улице стояла кромешная темнота, сквозь которую не пробивалось ни одного проблеска света.

— Проснулся, малыш Го? — спросил шеф.

Го Чанчэн снова потёр глаза и что-то согласно промычал.

Для дальнейших слов Чжао Юньлань выбрал чрезвычайно редкий для него мягкий тон.

— Скоро кое-кто явится к нам в офис. Кое-кто с той, «другой» стороны, так что приготовьтесь как следует. Присматривай за братцем Чу, пусть остаётся спокойным: сейчас не время затевать драку. Лишнего не болтайте и ничего не бойтесь, ты меня понял?

Го Чанчэн медленно кивнул.

— Шеф Чжао, а вы где?

— Отлучился по делам, — бросил Юньлань, и Чанчэна на миг оглушило помехами — должно быть, плохой сигнал. — Отзвонись своим и слушайся Чу Шучжи.

Стоило Го Чанчэну положить трубку, и в воздухе немедленно раздался сухой деревянный перестук. В дверь постучали; Чу Шучжи обернулся и ровно выдохнул:

— Войдите.

Запертая дверь отворилась, и в кабинет вплыл бумажный человек с огромным мешком в руках, который он аккуратно опустил на пол перед Чу Шучжи. Сложив ладони вместе, этот человек прошептал что-то себе под нос, и Чу Шучжи словно обдало светом: на его лице появились какие-то надписи, а на шее, запястьях и щиколотках возникли оковы — и тут же обвалились на пол, разломанные, и обратились серым дымом, который резво втянулся в рукава гостя.

Го Чанчэн только и мог, что наблюдать за всем этим, разинув рот.

Бумажный человек поклонился. Го Чанчэн поклонился в ответ и ударился головой о стоящий на столе монитор.

Чу Шучжи обжёг его высокомерным взглядом и развязал мешок. Его содержимое, практически полностью состоящее из костей, тускло светилось холодным фиолетовым светом. Всё это было ему знакомо — ещё три сотни лет назад.

Нахмурившись, Чу Шучжи резко спросил: