— Старик Чжао велел, чтобы ты отдал это своему дяде. Видать, шефу не хотелось тревожить директора в праздники, так что придётся тебе нам с этим помочь. Пусть прикупит чего-нибудь новенького жене и детям… Какие же вы, люди, странные.
Го Чанчэн ещё на полпути перестал понимать, о чём речь: ему стоило огромного труда осознать, где он вообще находится. Однако он все равно осторожно убрал красный конверт в сумку и смущённо отвёл глаза. Старик Ли смотрел на него с улыбкой, опираясь на швабру, и Го Чанчэн воспользовался предлогом, чтобы сменить тему:
— Братец Ли, — он закатал рукава и шагнул вперёд, — давай я тебе помо…
И с грохотом свалился на пол, запнувшись о ножку кресла.
Да Цин только фыркнул, шлёпнул лапой по клавиатуре, включая компьютер, и осторожно переместил указатель мыши на браузер.
— Что нужно сделать? — тут же отозвался старик Ли, подходя ближе. — Я наберу.
— Шан… — начал было Да Цин, но тут же оборвал себя и опустил взгляд. — Вейбо.
Чжао Юньлань сказал, что у него «важные дела», и обещал забрать его после, так что Да Цину ничего не мешало открыть свой аккаунт в вейбо (под названием «Самый великолепный кот в мире») и начать от скуки постить бесконечные селфи.
Старик Ли и малыш Го молча занялись уборкой.
Чего Да Цину хотелось на самом деле, так это разузнать о беседке в двадцати милях от перевала Шанхая, но старейшина ворон была права: эта информация была ему ни к чему. Мертвец и есть мертвец: всё, что возникло из пыли, туда и вернётся.
Вместо этого Да Цин запостил в сеть очередную фотографию своей пухлой морды с надписью: «Самый красивый кот». Его страницу тут же заполонили любители кошек: кто-то хвалил его шёрстку, кто-то удивлялся чистоте породы, а кто-то чрезвычайно невежливый посмел написать, что этому коту следует последить за своим питанием и не забывать о здоровье. Да Цин гневно снёс этот мерзкий комментарий.
Глупые людишки.
Колокольчик на его шее двигался вместе с ним, но не звенел: только иногда отблески золота отражались на белоснежных стенах спецотдела.
Го Чанчэн прикрыл глаза, защищаясь от этих бликов, и повернулся было к коту, собираясь что-то сказать, но его прервал Чу Шучжи, вылетевший из библиотеки с такой скоростью, словно за ним призраки гнались. Книг при нём не было, как не было и лица: он словно был чем-то изумлён и одновременно раздавлен.
Го Чанчэн старательно выпрямился, чтобы его поприветствовать.
— Братец Чу!
Чу Шучжи как будто его не услышал. Добравшись до своей сумки, он медленно улыбнулся — и улыбка эта полнилась горечью и страданием.
— Сколько уже? — загадочно уточнил Да Цин, выглядывая из-за монитора.
— Ровно триста лет, — тихо отозвался Чу Шучжи.
— Ах, вот как, — кивнул Да Цин. — Ну, тогда… Мои поздравления?
Чу Шучжи в ответ вытащил из кармана маленькую чёрную дощечку и, не оборачиваясь, показал её коту. В тот момент Го Чанчэну показалось, что на лице Чу Шучжи вдруг резко вспыхнули какие-то буквы — словно клеймо, которым в древние времена отмечали преступников.
Да Цин изумлённо округлил глаза.
Чу Шучжи с силой, до побелевших костяшек стиснул дощечку в пальцах. От усилий на его запястье болезненно вздулись вены. Без единого слова он вышел прочь, и Да Цин сразу развернулся к Го Чанчэну:
— Малыш Го, живо вызови такси братцу Чу! И поезжай с ним, проследи, чтобы он добрался до дома, слышишь меня?
Го Чанчэн поспешно обтёр руки салфеткой и выбежал наружу. Чу Шучжи никак не отреагировал на его появление: послушно отдал ему свою сумку и сгорбился, шагая впереди.
От него словно ничего не осталось — одна кожа да кости.
***
Не успел Шэнь Вэй затащить пьяного Юньланя домой, как ему совершенно неожиданно позвонил декан и в своей обычной раздражающей манере сообщил, что ему срочно требуются какие-то бумаги.
Шэнь Вэй сразу почуял неладное, но прежде, чем он успел ответить, декан промямлил что-то нечленораздельное — словно куда-то отчаянно торопился — и поспешно повесил трубку.
Именно поэтому Шэнь Вэю пришлось вести Чжао Юньланя, который наотрез отказывался его отпускать, в свою собственную квартиру, где всё за ненадобностью успело покрыться пылью. Стоило ему переступить порог, и декан позвонил снова: выяснилось, что документы ему нужны у западных ворот университета и как можно скорее.
Шэнь Вэй вздохнул и уложил Юньланя на диван. Тот сразу сполз по подушкам поглубже и приоткрыл глаза, приходя в сознание.
— Первый день нового года, что они там…
Шэнь Вэй убрал документы в сумку, а одновременно придержал Юньланя за плечо, чтобы тот не грохнулся на пол, и подсунул ему под голову подушку.
— Мне нужно отойти, — предупредил Шэнь Вэй. — Я скоро вернусь. Ты…
— Надо поспать, — кивнул Юньлань, словно уже проваливаясь в сон.
— Хочешь попить?
— Не-а, — зевнул Юньлань, подпихивая под себя подушку, и не глядя отмахнулся от его руки. — Не хочу.
Его глаза слегка блестели от алкоголя, а губы казались сейчас очень мягкими. Брови изогнулись, прячась за упавшими прядями, а голову Юньлань уронил на подушку, открывая шею и чёткую линию челюсти. Рубашка на нём слегка распахнулась, открывая ключицы, и это было одновременно ужасно трогательно и привлекательно.
У Шэнь Вэя дрогнуло дыхание, прервавшись от этой картины, и он бережно откинул волосы со лба Юньланя, а затем укрыл его пледом. Его пальцы сами собой задержались на его приоткрытых губах, слегка поглаживая нижнюю. Шэнь Вэй склонился к Юньланю, мягко поцеловал его в лоб, подхватил со стола ключи от машины и вышел из квартиры.