— «Реми» не видит их, — коротко ответил собеседник. — Совсем. И это порождает слухи о сверхъестественной природе убийц. Что вроде как души невинно убиенных Синдикатами вернулись с того света, чтобы отомстить за свою смерть.

— Ты в это веришь?

— Нет, Ваше Императорское Величество, — поклонился Акайо.

— Хватит кланяться, Акайо. Сядь на стул и избавь меня от многочисленных церемониальных поклонов и восхваления моего величества. Веди себя как раньше, ты мой молочный брат, и когда нам было лет по пять, ты не выговаривал мой титул. Но только без твоих тумаков, — император потер шею, вспоминая тяжелую руку Акайо в детстве.

— Да, Ва… Хорошо.

— Так что ты говорил о расследовании?

— Вполне естественно, ни полиция, ни контрразведка ничего не нашли. Они разучились работать по старинке, полагаясь больше на «Реми», которая безмолвствует.

— Может, тут замешаны дзайбацу и Кланы?

— Это маловероятно. Хотя может быть наши противники гениальные игроки в го, и идут к своей цели, невидимой пока для нас.

— Значит, третья сила, — задумчиво произнес император. — Может быть из-за границы?

— Может быть, но вряд ли. Всех гайдзинов «Реми» отслеживает куда как хорошо, и при любой их попытке перейти черту закона последует реакция. А нелегалов мы бы вычислили быстро, их нет в базе данных и любой не существующий человек сразу включит сигнал тревоги.

— Но эти не включают. — констатировал император.

Собеседник только пожал плечами.

— Хорошо, Акайо. Тогда на кого мы можем опереться сейчас? — спросил император.

— Я подготовлю список верных вам людей на ваше утверждение.

— Насколько они верные, дальше буду решать я. Кто примерно туда войдет?

— Кто-то из сил самообороны, кто-то из полиции, кто-то штатский… В общем те, за которыми не числится грехов.

— Мне нужны люди, уже облеченные властью. Не те, кому я эту власть только дам, а те, которые ее заслужили верой и правдой. Если наши расчеты верны, и якудза решатся поднять мятеж, у нас должны быть силы, которые мы сможем им противопоставить.

— У меня есть на примете такие люди.

— Хорошо, Акайо, составляй список.

В темной, освещенной лишь светом лампадок пещере сидели восемь человек в длинных темных плащах с накинутыми на голову капюшонами.

— Итак, братья, мы собрались здесь, чтобы основать Братство Восьми Драконов. Близится великий час, когда проснется Нанда и призовет из небытия своих семерых Великих для установления Царства в этом мире.

— Что мы можем для этого сделать, учитель? — робко подал голос один из собравшихся.

— Для того, чтобы призвать Нанда в наш мир, должен быть маг, сильный маг, способный провести ритуал эвокации. Пока их нет. Мы только открыли великое забытое искусство магии. Нам нужны преданные адепты, которые в будущем смогут продолжить наше дело и помогут основать Царство Драконов.

— То есть, нам нужны дети, учитель?

— Да, дети. Отобранные по уровню магических способностей, воспитанные в духе верности нашим идеалам.

— Я могу это сделать, учитель, — сказал другой брат, поправив капюшон на голове. — У меня есть под рукой приют…

— Оставим подробности, брат, остановил его движением рукава учитель. — Вы все можете внести свою лепту в наше общее дело. Какую конкретно — решим позднее. А пока восславим Восемь Великих Драконов!

Когда братья разошлись, и учитель остался один, он погасил слишком яркие для его глаз огоньки зелеными чешуйчатыми пальцами, скрытыми до этого в широких и длинных рукавах. Глупцы! Но нужные и полезные глупцы. Пусть верят, что после пришествия Нанда они займут какое-то место у трона. Только вот трона не будет, а они займут место, займут… Корма. А пока что пускай разрабатывают забытую магию, готовят магически одаренных адептов из своих детей, предоставляют ресурсы от материальных и финансовых до научных и трудовых, создают исподволь новую идеологию и ведут пропаганду. Великим спешить некуда — срок жизни у них неограниченный, а проспать после многотысячелетних снов лишнюю полусотню лет всего лишь на мгновение подольше. Но выполнение ритуала нужно начинать уже сейчас. Нужно ослабить грань междумирья. А сделать это можно…

— О-о! — я схватился за голову. Вся правая сторона черепа представляла из себя вместилище боли — здравствуй, любимое похмелье.

Абстяк был конкретный — вчера, завершив наше дело с Кубота-кай мы оттянулись стандартным армейским способом, ну плюс еще поправка на разнополую команду и то, что мы все-таки разведка. Сначала нажрались вискаря практически без закуси, потом мы с Хитоми увеялись в спальню, оставив надравшуюся в хлам Мизуки дремать без чувств за столом мордой на столешнице, и там Кошка показала мне класс, выдоив меня досуха. У оборотней всегда так, особенно после возвращения в человеческую морфу из звериной, они прямо-таки сексуальными маньяками или маньячками становятся, гормональный фон и разбуженные животные рефлексы требуют немедленной разрядки.

Так что помнить, что вчера было, я помнил, только вот от этого сейчас было не легче. Вчера — да, легче, запивать адреналин вискарем как водой, зная, что будешь расплачиваться за это завтра. К горлу подкатил ком, а тошнота прямо-таки скрутила — то ли от головной боли, то ли от отравления. В любом случае надо было что-то делать.

Я прошлепал босыми ногами к холодильнику, и открыв дверцу великого белого брата — есть еще малый, но туда наоборот все скидывается — стал изучать содержимое. Пивас или апельсиновый сок, сок или пивас? С одной стороны, сегодня мы отдыхаем, не оловянные же мы зольдатики, да и робопатрули полиции на улицах сейчас будут зверствовать, проверяя всех и каждого в меру своих ограниченных умственных возможностей. Шутка ли дело — даже черт с ним с профессором, двинувшим кони от вроде бы естественных причин, но вот уничтожение лаборатории и конвоя нам прощать никто не собирался, копы сейчас злые и на нервяке. А то что мы сейчас не входим в список их кумиров, абсолютно понятно. Вообще-то даже забавно, что мы внезапно оказались по разные стороны баррикад, спецгруппа «Тора» всегда была последней надеждой хороших ребят. Была, точнее когда-то будет. Или уже нет, смотря как мы сможем изменить этот мир.

— Балдеешь? — прервала мой напряженный мыслительный процесс Хитоми, войдя на кухню. — Ну что встал, как баран, подвинься!

Она легонько толкнула меня плечом, вытащила из холодильника канистру с соком, и не сходя с места, присосалась к горлышку. Ну вроде выбор решился сам собой. Я взял ледяную банку «Асахи» и приложил ее холодный, обжигающий борт к голове. Фух, вроде немного полегчало.

— Ну и рожа у тебя, — с усмешкой прокомментировала Хитоми мой вид, прихлебывая джус.

— На себя посмотри, — я сдернул кольцо истекающей ледяным конденсатом банки и сделал глоток. Хорошо пошла! Сразу даже вроде как и полегчало. Теперь еще раз приложить к голове. Какой кайф! Нет, все-таки пивас на утро самое оно.

В кухню, пошатываясь и постанывая на ходу, практически вползла Мизуки.

— О, вы уже здесь… Похмеляетесь?

— Что, хреново? — злорадно оскалилась Хитоми. — А кто вчера орал «Наливай!», «Еще по одной!».

— Да ну вас, алкоголики чертовы, — простонала Мизуки. — Ну с кем не бывает. Сок дай!

— Не дам, — облизнула губы язычком Хитоми. — Но могу предложить бутик с жирной свининой и сигарету.

Мизуки внезапно обрела прыть, и сиганула из кухни в ванную, оттуда послышался звук исполняемого рыголетто.

— Садистка! — я сказал Хитоми.

— А че? Я ниче! — она хлебнула ледяного сока из канистры. — Нехрен было вчера нас спаивать. Вот как попадаются молодые собутыльники с еще здоровой печенью, так начинается…

— Поставь себе имплант. Будешь со своей киберпеченкой вискарь жрать литрами и ничего не будет, — на кухне опять появилась нежно-зеленая Мизуки.

— Нельзя, — спокойно прокомментировала Хитоми и демонстративно допила сок. — Оборотням их не ставят. Сама понимаешь, почему.

— Лови! — я решил прекратить проявления женской дружбы, и пустил по столу банку пива. Ну реакция у Мизуки не пострадала — импланту эти отравления алкоголем пофиг, в случае угрожающего жизни он сам может перестроить метаболизм, но тогда будет несколько очень хреновых минут.