– Можешь убрать цвета? – спросил я. – Оставь только контуры и закрась нашу зону влияния.

– Хорошо, – кивнула Реми.

– Вот об этом я и говорил, – сказал Ронин. – На лету схватываете, босс.

– Эту карту посмотреть бы еще Синигами, – заметил я.

– Ну и нам она тоже полезна. Значит, резня была не одна, и, в основном, на территориях тех кланов, которые поддержали Синигами, – сказал Ронин.

– Похоже на то, – кивнула Хитоми. – А ты молодец, иногда приходишь в сознание.

– Хм, – усмехнулся Ронин. – Сказал бы я тебе, зверюга…

– Не отвлекайтесь, – прервал их я. – Потом будете друг другу морды бить. Как маленькие, честное слово. Значит, под нападением оказались большинство кланов якудза?

– Да, – кивнул Ронин. – И еще три клана, в чьих зонах не было такого рода преступлений. Кто‑то проводит зачистку, босс.

– Согласен. Реми?

– Ну если брать так, тут есть за что зацепиться, не везде камеры поломаны – сказала она. – И вот тогда получается…

– Что хрен стоит, а голова качается, – сморозил Ронин.

– Вот ваши подозреваемые, – Реми выложила на голо мозаику из «Сабербанов».

– Какие знакомые машинки, – сказала Мизуки.

– Чьи они, Реми?

– А вот тут самое интересное, – Реми выложила список номеров. – Все принадлежат Дворцовой Полиции, точнее, теперь уже Императорской Гвардии.

– Ты уверена? Может, номера левые? – спросил Ронин. – Можешь по соципам пробить?

– И тут еще интереснее, – сказала Реми, и вызвала соципы на экран.

– Что это еще за народное творчество? – спросила Хитоми, глядя на карточку соципа, пересеченную красной полосой с надписью «Проверка запрещена», пустым силуэтом вместо фотографии и номером вместо фамилии.

– Императорская Гвардия. Понятно, что их соципы запрещены к проверке, и не занесены в базу.

– Как такое возможно? – удивился Ронин. – Даже для тебя?

– И для меня тоже. Императорская Гвардия стала заботиться о своей безопасности. Они просто дают номера и требуют занести их в базу.

– А что, хорошая мысль, – наклонила голову набок Хитоми, разглядывая пустой социп на экране.

– Очень, – сказал я. – Если что, мы снабдим такими же нужных нам людей.

– А прокатит? – засомневался Ронин.

– У Реми спроси, – ответил я. – Они забывают одно хорошее правило – где больше власти, там и больше злоупотреблений. А раз есть такая возможность, грех ей не воспользоваться, а, Реми?

– Согласна. При нужде могу присвоить дубликаты. Вам‑то все равно соципы не нужны, на вас мое вето.

– Это хорошо, – сказал Ронин. – А вот у этого социп есть?

Он ткнул пальцем в одно из фото на картинке.

– Увеличь, – попросил я.

– Приехали, твою мать, – выругалась Хитоми.

– Похоже, да, – сказала Реми и высыпала с десяток подобных фоток.

На всех были люди в длинных темных плащах с капюшонами. Точнее, не совсем люди.

– Вот и разгадка. По адресам ездят группы из Императорской Гвардии с нагами, точнее, под их командованием.

– А что, они совсем слепые? Я имею в виду мусоров? – спросил Ронин.

– Не в слепоте дело, – поморщился я. – Я уже видел подобное. Наги мимикрируют под обычных людей, да так, что не распознаешь.

– Быть того не…

– Есть много, друг Горацио, на свете, чего тебе, придурку, и не снилось… – ответил я переделанными словами Шекспира. – Шутка. Да, они мимикрируют. И очень успешно. Так, что не отличишь, если только в штаны ему не залезешь. Гениталии они отращивать не научились.

– Бр‑р, какая мерзость, – поежился Ронин. – И я не педик, чтобы в штаны мужику лезть. Чтобы проверить, ящерица он, или нет.

– Не бойся, он бы и не дал. Это был бы твой последний петтинг, – ухмыльнулась Хитоми.

– Ну вот что с ней делать…

– Давайте лучше подумаем, что делать с этой ситуацией, – сказал я. – Итак, подбиваем бабки. Императорская Гвардия под командованием нагов ездит по адресам и выбивает единственную боеспособную силу, не подчиняющуюся нашему пресветлому и, мать его, божественному. Нам надо как‑то это пресечь.

– Реми, выведи нашу зону ответственности, – сказал Ронин. – Сколько там было подобного?

– Всего два раза…

– Ага, – вгляделся Ронин. – Вижу. Значит «Ёкаи», а вот это вот точка Свина Хирурга, земля ему стекловатой.

– Что наводит на нездоровые размышления, – сказал я.

– Без намеков, босс, уж мы‑то с этими уродами не связаны. Просто Кабаяси шарит в конспирации, да и я как‑то тоже, не забыли?

– Ну уж в тебе я уверен. Просто, когда у одних кланов по пять‑семь потерь, а у нас только две…

– Ну вот так вот, – с гордостью сказал Ронин.

– Не тешь себя иллюзиями, – сказал я. – Все может измениться одномоментно. Может, они просто решили оставить нас на закуску. «Тора» – один из самых кусачих и отмороженных кланов.

– И что теперь?

– Теперь? – спросил я. – Нормальные кланы залегли бы на матрасы, выводили из‑под удара активы, уступали бы их более сильным. Но мы – немного другие, о чем они не подозревают.

– И что предлагаете, босс?

– Ну а как ты думаешь? Что бы предложил ты со своим опытом офицера спецназа, оказавшись на вражеской территории после разгрома боеспособных подразделений? Кругом рыщут зондеркоманды, выбивая оставшиеся боевые единицы, слишком слабые, чтобы сражаться в одиночку?

– Известно, что, – усмехнулся Ронин. – Собрал бы всех, могущих и готовых держать оружие и оказывать сопротивление. А потом нанес бы удар. Все это так, вот только есть ма‑аленькая такая загвоздка. Якудза – не солдаты, не связанные одной идеей, формой или долгом. Отсутствие мотивации полнейшее. У большинства из них в башке всего три рефлекса – жрать, трахаться и бежать. И уж боеспособное подразделение, тем более армию, из них не набрать – нет того стержня, который их удержит.

– Ну нет – так надо придумать. Сейчас нам представляется уникальный шанс подгрести под себя все, что потеряли другие. Учитывая в том числе и стада борёкугаев, оставшиеся без пастухов.

– Только вот эти овечки, точнее бараны, ну никак не захотят переходить под власть нового пастуха.

– Для этого есть овчарки, которые кусают особо зарвавшихся баранов. И они же защищают их от волков.

– Только вот надо показать, что мы – те самые овчарки, способные защитить их от волков и даже быть пастухами. Извините, конечно, босс, но пока нас всерьез не принимают. В смысле, как стратегов. Мы пока борзый отмороженный клан, который известен своими дерзкими операциями против властей и врагов из других кланов, но это и все. Здесь же стоит задача мобилизовать остатки уничтоженных кланов и сделать из них ударную силу. Другие же за нами не пойдут.

– За нами? – спросил я, подняв бровь. – Реми, ты можешь вызвать Его?

– Сейчас попробую, – она закрыла глаза и застыла как изваяние, собственно которым и была.

– Что ты задумал? – спросила Хитоми.

– Спокойно, Кошка. Я знаю, что делаю.

– Что у вас случилось? – сказала Реми совершенно другим голосом. – Зачем меня вызывали?

– Посоветоваться, – сказал я. – Есть у меня мысль…

– Ну и что требуется от меня? – Синигами по привычке полоскал свои вкусовые сосочки вискарем.

– Авторитет клана Мацубара, – я взял предложенный хозяином стакан. – Вы говорили, что наша совместная операция позволит вам опять взять единоличную власть в свои руки.

– Ну не совсем так, но близко к этому.

– Вы в курсе, что творится сейчас в Токио, и кто играет против нас? – я вывел голограмму с красными точками.

– У вас устаревшие сведения, – совсем по‑человечески вздохнул Синигами‑Мацубара, и взмахнув рукой вывел другую голограмму, на которой было точек числом побольше. – Вот как на самом деле обстоят дела.

– Тем более. Не пора ли брать все в свои руки? Совет Десяти Кланов под вашим единоличным руководством, оябуны выполнят любой ваш приказ. А те, кто остались без оябунов, но лояльны вам, пойдут за кланом Мацубара‑Гуми в огонь и воду, учитывая ваш авторитет.

– А ваш интерес? – усмехнулся Синигами.