– Прошу меня простить, я вынужден вас оставить. Дела, знаете ли…

– Проводи, пожалуйста, Утияма‑сан до машины, – сказала она Ронину.

Тот кивнул, и открыл дверь переговорной.

– Прошу вас.

Когда Ронин, проводив визитера, вернулся, то застал недобро улыбающуюся Мизуки, сцепившую пальцы, сидя за столом.

– Я думаю, они еще вернутся, – сказал он.

– Да естественно, – ответила она. – И как бы не сегодня.

– Сэнсея будем извещать?

– Конечно, – она немного изумленно посмотрела на него. – Он должен быть в курсе.

– И, я так понял, будем ждать гостей и готовиться к приему?

– Да, – вздохнула она. – Ну вот не живется некоторым спокойно…

– Это свойство человеческой натуры. – Он пожал плечами. – Не поимеешь – не проживешь.

– Только вот некоторые преувеличивают размер своей имелки, – опять вздохнула она. – Посмотрим, что предпримет противник.

Ну что у них за мода на байкерские банды, ни ума, ни фантазии!

Получив сообщение от Мизуки я понял, что сегодня ей придется туго. Хотя это как посмотреть, пару десятков нападающих она могла спокойно и не напрягаясь уложить сама, но это было бы слишком просто и легко, к тому же нам нужен был язык, который бы порассказал нам чего‑нибудь, что мы не знаем. Вряд ли, конечно, а вдруг?

Поэтому мы выдвинулись пораньше, еще до тех пор, как стемнело. А наживка есть, ну конечно же наша госпожа бизнесвумен, которая – внезапно! – задержится по делам фирмы на работе задолго после конца рабочего дня, и что самое главное, совершенно одна. Ну не лакомая приманка? Даже я испытал бы соблазн прихватить ее за мягкие интимные места, ну а уж посланные по ее душу наемники – тем более. А что кого‑то пошлют – я даже и ни минуты не сомневался, куй железо не отходя от кассы. Если не получилось получить от нее патент за дошик и «спасибо», то следующий этап предполагал терморектальный криптоанализ с подписанием договора о передаче патента «Токубе» – и, как я подозревал, не только ей одной. До тех пор, пока она не поставит свою подпись под договором, ей ничего кроме группового изнасилования не грозит, ну может только еще ноги и ребра переломают, руки оставят, без них она подписать не может. А потом фабрика внезапно вспыхнет, и единственной пострадавшей будет ее владелица, чье скрюченное от жары тело найдут под руинами. И никто не будет разбираться, особенно если занесут комиссару или суперинтенданту – все путем, несчастный случай, замыкание электропроводки или еще что там, в постели, например, курила. Вот только это могло бы прокатить – да и прокатывало – с обычной несчастной, рискнувшей основать собственный бизнес и двигать патенты, от которых у дзайбацу возникали ощущения остро наточенного серпа у первичных половых признаков. Иссо Есида порвала бы этих гопников на тряпки сама, но тут нужен воспитательный момент, да и видеотеку для нравоучительных материалов пополнить надо. Я, конечно, сомневался, что наезд будет особо масштабным – Токио не Кабул или Порт‑о‑Пренс, здесь гуманоидам с автоматами вряд ли дадут побегать по улицам. Но пресечь это в зародыше стоило.

– Вижу наблюдателя, – сказала Реми, передав картинку с дрона. – Осматривает восточную сторону здания и главный вход.

– Только один?

– Один. И моих камер нет у здания.

– Упущение, – посетовал я. – Надо будет насовать их везде.

– Мне пока хватит и видеонаблюдения на территории, которое вы установили.

– Ну как скажешь.

– Мне заняться наблюдателем? – спросил Ронин.

– Как ты оцениваешь его позицию? – вопросом на вопрос ответил я.

– Неплохо, для ведения кинжального огня самый раз. Видна площадка, часть подъездной дороги, все внутри периметра, главный вход, окно Мизуки – короче, все на свете.

– Реми, сможешь кинуть в него дротиком?

– Легко. Сейчас?

– Нет, ждем, пока он не передаст сообщение. Вот тебе и задача, Ронин. Как только Реми его уберет, занимаешь позицию и по сигналу начинаешь выкашивать арьегард. Можешь не церемониться, наверняка главный пойдет брать Мизуки?

– Вы хотите запустить их внутрь здания? Рискованно, – покачал он головой. – Я бы не стал.

– Ну а так не рискованно? – спросил я. – Ну выйдет она, они ее окружат, придется гасить. Никакой зрелищности, ничего. Пусть лучше зайдут, а там разберемся.

– А я? – обиженно заявила Хитоми. – Я тоже хочу в веселье поучаствовать.

– Еще как поучаствуешь, – пообещал я. – Пойдешь внутрь, будешь вырезать или закусывать, как тебе будет удобно, отбившихся от стаи. Чтобы не ходили где не надо и не крушили от скуки оборудование.

– Ладно.

– А потом обязательно примешь участие в процессе воспитательной работы и презентации нашего гостеприимства.

– Ладно, – с кислым видом заметила Кошка. – Это дискриминация корпуса ёкаев.

– Отставить, – сказал я. – Давай надевай скрыт и иди уже в здание, скоро рабочие разбегутся по кабакам и дешевым юдзё.

– Хорошо, – так же кисло сказала Хитоми.

– А моя роль? – спросил Такэда.

– Никуда не лезть. Вы понадобитесь при допросе. Бойцов у нас пока и так хватает – в первый раз, я думаю, армию не пришлют. Не беспокойтесь, неделя выдастся беспокойной, пострелять из вашей любимой ракетницы еще успеете.

– Можно, я возьму его вторым номером? – вмешался Ронин. – В четыре руки как‑то сподручнее.

– Ну бери, – усмехнулся я. – Выдай ему что побольше и чтобы целиться не надо.

– А то, – Ронин положил руку на револьверный гранатомет.

– Обижаете, – на этот раз скорчил морду Такэда. – Стреляю я как раз очень хорошо, те, кто плохо стреляют, обычно на Янака лежат.

– Да ладно, – заржал Ронин. – Многие полицейские за свою жизнь и оружия‑то не видят.

– Так, разговорчики отставили, – сказал я, которому эти дружеские подколки порядком поднадоели. – Ждем окончания рабочего дня.

Так мы и ждали, успев порядком заскучать, пока два десятка подчиненных Мизуки, весело перекидываясь фразами, не вышли на улицу, спеша кто к семье, кто расслабиться в баре – у каждого свои дела.

– Так, внимание, я показываюсь в окне, – сказала она. – Меня видно?

– И довольно хорошо, – посмотрел в экран я. По крайней мере с камеры коптера, бесшумно зависшего неподалеку от наблюдателя, точно.

– Ну что, придется бедной девушке сыграть роль приманки, – сказала она.

– Ронин, пошел! – сказал я.

– Хорошо, – он выскочил из фургона вне зоны видимости, потом прошел по переулку и появился перед главными воротами.

Щелкнул замок на двери, и Ронин вошел внутрь, в главный вход, чтобы через пару минут появиться у Мизуки в кабинете, у всех на виду.

– Обнаружено модулированное лазерное излучение, – сообщила Реми.

– Как раз отлично, наблюдатель включил лазерный микрофон.

Ну а Мизуки с Ронином разыгрывали пьесу «Озабоченный охранник и глупая госпожа» – надо же было бдительность наблюдателя усыпить.

– Да давайте я сопровожу вас домой! – басил Ронин.

– Никуда я не поеду, у меня дела! – препиралась с ним Мизуки.

– Вам надо быть под охраной!

– Передайте своему оябуну, что я не нуждаюсь в его охране! И вообще, вы меня уже достали! Идите, мне надо работать.

– Когда вас забрать?

– Не надо меня забирать, я здесь до утра и в полной безопасности.

– Ну и оставайтесь! – рявкнул Ронин, и выскочил из кабинета.

Появившись у главного входа, он не таясь закурил сигарету.

– Вот чертова кукла! – ругнулся он, и отправив щелчком только начатую сигарету к забору, вышел через ворота, и исчез в переулке.

– Внимание, исходящий звонок в сети. Наблюдатель сообщает некоему Мико, что сегодня Есида остается одна и без охраны на всю ночь, – сказала Реми.

– Клюнули, – довольно сказал я. Надо же было разжевать для особо умных, что цель сегодня досягаема.

– Значит, ждем гостей, – сказал идущий к фургону Ронин.

– Реми, можешь ликвидировать наблюдателя, свою роль он исполнил.

– Поняла, – сказала она, и вывела картинку с коптера. Секунд через десять тело лежащего наблюдателя вздрогнуло, засучило ножками и застыло – сброшенный с дрона отточенный стальной штырь, пробивший его тело насквозь и пригвоздивший к жестяной крыше нашел свою цель. – Цель ликвидирована.