Следуя этим воображаемым подсказкам, Такэда перекладывал листы, подчеркивал, делал пометки, что приводило к формированию четких и ясных выводов.

– Так, хорошо, – произнес Такэда. – Я бы остановился на разработке «Маруяма электрик индастриз». По ней максимальное количество данных. Дай мне словесную выжимку по их прототипу, а то в текстах очень много воды.

– Суть в воздействии на мозг через сетчатку глаза. Мы не видим инфракрасное излучение потому, что излучение с длиной волны в районе тысячи нанометров передает сетчатке так мало энергии, что мозг не интерпретирует сигнал, как видимый свет. Но это не значит, что сетчатка и мозг вообще никак на такое воздействие не реагирует, что и показали исследования с двухфотонной изомеризацией. Мозг реагирует на инфракрасное излучение, просто не передает эти данные в сознание, оставляя их в подсознании. Этим и воспользовались специалисты «Маруяма». Они кодируют сложные цифровые последовательности в виде инфракрасных импульсов. Человек как бы ничего не видит, потому что мозг не передает сигнал для обработки в зрительном поле, но подсознание пытается расшифровать поступающую информацию. Примерно за полминуты мозг отслеживает, что информация носит не хаотичный характер и все более сосредотачивается, чтобы ее расшифровать. Через сорок секунд наступает момент, когда все вычислительные ресурсы мозга занимаются только этим, и мозг как бы зависает. При этом его сопротивляемость к внушению падает, фактически, до нуля. На испытаниях, через сорок секунд после включения прототипа, человеку давали словесные команды, которые он бы никогда в здравом уме не выполнил, но под этим воздействиям он выполнял их, как робот.

– Отлично. Что представляет собой прототип?

– Это очень простое устройство, содержащее в себе лишь запоминающее устройство с кодом, систему питания и инфракрасный лазер, генерирующий рассеянное инфракрасное излучение. Оно пробивает даже через опущенные веки, а вот если ладонями глаза закрыть, уже нет. Но, поскольку излучение генерируется за пределами видимого спектра, человек не отдает себе отчет, что на него производится воздействие.

– Коварная штука. – Такэда поморщился. – Но полезная в нашей ситуации. Размеры?

– Тут сложнее, – ответила Реми после короткой паузы. – Вообще эту технологию создавали для применения на многолюдных улицах и площадях, для противодействия массовым беспорядкам. Устройство, вроде небольшого прожектора, установленного на бронированной базе. Но выяснилось, что в городе оно работает не очень хорошо – любые тепловые помехи превращали сложный сигнал в хаотичное мерцание, и воздействие на мозг оказывалось недостаточным, чтобы отключить сознание и дать прямой доступ к подсознанию. Те, кто попадал в прямой луч вырубались и становились подвержены внушению, им можно было приказать хоть разойтись, хоть построиться в колонну по три и проследовать в ближайший полицейский участок. Но за пределами прямого луча ничего не происходило, и даже, напротив, неосознаваемая нагрузка на мозг повышала агрессию и мотивацию к противодействию силам правопорядка. Проект сначала заморозили, затем сменили область применения.

– На более индивидуальную, наверное, – предположил Такэда.

– Да. В условиях отсутствия тепловых помех система работает прекрасно.

– Что может стать помехами?

– Все, что генерирует достаточно тепла. Выстрел, проехавший мимо робокар с нагретыми обмотками моторов, зажженная сигара, пиротехника демонстрантов, любые искровые разряды. Грубо говоря, на улице применение неэффективно. Но в помещении дело другое. В связи с этим габариты прототипа уменьшили до размеров вишневой косточки. Элемент питания, крошечный чип, инфракрасный лазер, небольшой динамик и заранее записанное на чип вербальное послание. Подбрасывается кому‑то в помещение и через сорок секунд человек превращается в зомби, начинает беспрекословно выполнять записанный вербальный приказ.

– Идея отменная. – Такэда задумался. – Остаются два вопроса. Как украсть прототип и как его подбросить императору. С первым придется разбираться нам, со вторым сэнсэю. Поставь его в известность, на что мы нацелились. Надо дождаться Ронина и думать дальше, уже, скорее всего, в силовом ключе.

– Вообще‑то устройство неоткуда воровать, судя по всему, – ответила Реми. – Его не существует в собранном виде.

– Это как?

– Незачем. Там вся суть в прошивке, то есть в алгоритме самого сигнала. Остальное можно взять где угодно. Компоненты всеобщего применения. Думаю, надо украсть прошивку, а Мизуки соберет прототип. Хотя, конечно, старые устройста, которые создавались для разгона протестных акций, где‑то складированы, но у меня нет информации, где именно.

– Ты можешь скачать прошивку дистанционно?

– Пока не нашла сервер, на котором она хранится. Но если он подключен к сети, найду и солью. Проблема в том, что мне неизвестна сигнатура кода, и придется перелопатить колоссальный объем информации, чтобы найти нужное.

– Ясно. Так, погоди, у меня есть идея. Поищи в открытых источниках, был ли у «Маруяма электрик индастриз» с кем‑то из конкурентов конфликт, или, возможно, с властями, журналистами, сотрудниками.

– Хорошо. А в чем ваша идея? Поясните, мне легче будет искать.

– Ну, смотри, – ответил Такэда. – Давай допустим, что «Маруямо» кто‑то перешел дорогу и совершает действия не в их интересах. Что бы ты сама сделала?

– Гениально! Вот что значит Ищущий! Вы правы. В этом случае я бы использовала прототип, чтобы внушить оппоненту мотивацию к выгодным мне действиям.

– Конечно. Хард у устройства простейший, и обладание софтом позволяет корректировать поведение любого человека, которому устройство удастся подбросить. Вывод? Нам надо найти в открытых источниках, кто пытался перейти дорогу дзайбацу, а потом резко сменил линию поведения.

– Ищу!

Через три часа вернулся Ронин, и Такэда вкратце рассказал, чем был занят.

– Очень интересно! – согласился Ронин. – Обладая таким прототипом, они точно его кому‑то подбросили, иначе и быть не может.

– Реми нашла много возможных вариантов, – ответил Такэда. – Но, я думаю, надо начинать с тех, куда легче проникнуть, чтобы найти подброшенный прототип и снять с него прошивку. К примеру, есть в газете статья о рабочем, которого уволили, он в ответ выдвинул обвинения против руководства «Маруяма электрик индастриз», но потом неожиданно отказался от обвинений, хотя мог отсудить немалую сумму.

– Ага. К нему и наведаюсь. Уж в обычную квартиру вломлюсь без проблем.

– Не сомневаюсь. А как прототип будешь искать?

– В устройстве есть лазер, значит, и линза, – ответил Ронин. – Нужно попросить Мизуки сделать что‑то вроде «антиснайпера», способного обнаружить в помещении линзу по отраженному свету. Просканируем и найдем. Реми, свяжись с Мизуки, мы едем к ней на производственную базу. С тебя адрес квартиры рабочего и его график перемещения.

– Да, ловите, – ответила Реми и отправила данные на монитор.

К вечеру, вооружившись слепленным на коленке сканером оптики, Ронин и Такэда подъехали к высотке общежития для рабочих в небогатом спальном районе.

– Надеюсь, консьержа на входе нет, – пробурчал Ронин, надевая смарт‑очки.

Он выбрался из машины и направился к подъезду. Такэда поспешил следом, тоже цепляя на нос дужку очков. Дверь в подъезд, естественно, оказалась заперта, охранная система впускала жильцов только по отпечатку пальца. Пришлось звонить Реми, и через несколько секунд она уже ввела профиль отпечатков Такэды в базу биометрии жильцов. Тот открыл дверь и пропустил Ронина вперед.

– Консьержа нет, уже хорошо. – Ронин осмотрелся. – Есть шанс все сделать тихо.

Проблема состояла в другом – оборудование рабочего общежития оказалось допотопным, в дверях стояли механические замки вместо электронных, и Реми не могла их открыть.

– Знал бы, отмычку бы прихватил, – пробурчал Ронин. – С ноги выбивать, будет шумно.

– Реми, отключи всю телефонную связь в доме, – попросил Такэда. – Ронин собирается пошуметь, так что надо лишить жильцов возможности позвонить в полицию.