— Не начать, — твёрдо ответил Кью. — Я жду спутниковые снимки. Эти придурки из отдела неконвенционального использования мирных космических технологий опять спутали координаты. Восемь часов и девяносто четыре минуты телескоп «Хаббл» был наведён на окна стриптиз-бара в Амстердаме! За что мы только платим этим долбодятлам?!
— За то, что они знают, как перехватить управление чужим телескопом и смотреть через него туда, куда надо нам, пока НАСА думает, что этот телескоп направлен на потрясающе важную точку на небосводе, которая к людям никакого отношения не имеет и на нашу жизнь никак повлиять не может, — пояснила Эм, перекладывая бумаги. — Кстати, а что вы скармливали этим звездочётам, пока их телескоп был под нашим управлением?
— Позаимствовали у нашего штатного мозгоправа картинки для теста Роршарха, перемололи их в кофемолке и загрузили в «Хаббл» фотографию результата с увеличением в тридцать тысяч раз, — рассеянно ответил Билл Таннер. — Астрономы из гринвичской обсерватории уже объявили об открытии новой спиральной галактики. Пользуясь случаем, хочу заявить, что мы и так уже создали некоторый перекос в количестве спиральных галактик. Учёные всего мира теперь считают, что шестьдесят процентов всех галактик — спиральные.
— А на самом деле? — полюбопытствовала мисс Манипенни.
— Плюс-минус треть, — отмахнулся Таннер. — И наш повар, у которого мы постоянно воруем кофемолку, жалуется, что кофе приобрёл какой-то мерзкий бумажный привкус.
— А он не сказал, как ему удалось обнаружить разницу во вкусе по сравнению с нашим обычным кофе? — заинтересовался Кью.
— Я предполагаю, что наш повар просто проходил специальные курсы садистов, и там ему рассказали, каким должен быть вкус по-настоящему скверного кофе, — снова пожал плечами Билл. — Может быть, это даже есть в какой-нибудь кулинарной энциклопедии, типа «Тысяча и один способ заставить клиента выпить чашку помоев за его счёт».
— А что мы будем делать с галактиками? Пусть так и остаются спиральными?
— Вот когда Межгалактический Конклав заявит свой протест, тогда и займёмся восстановлением исторической справедливости, — отрезала Эм, которая была прежде всего прагматиком. — Или когда нам выделят деньги на нормальные спутники-шпионы. Если тенденция, выраженная в предложенном мне Джонни Мейджором проекте бюджета на следующий год, сохранится, я думаю, что эти события произойдут одновременно. А до тех пор мы будем по мере необходимости помогать зарабатывать докторские степени людям, строящим карьеру на глубокомысленном созерцании крайне далёких и совершенно не интересующих нас пятнышек в небе.
— Но эти наблюдения крайне важны для науки! — слова Эм настолько задели Кью, что тот потерял инстинкт самосохранения. — Самонадеянно утверждать, что далёкие звёзды никак не могут повлиять на нашу жизнь!
— Это не самонадеянность, это физика, — снова хлопнула по столу Эм. — Школьный курс, третий закон Ньютона. Звёзды влияют на нас точно так же, как мы влияем на них. Кью, я неприятно поражена, как вы могли не знать таких азов! Кстати, к вам, Ева, это тоже относится, я видела у вас на столе гороскоп. Так, закончили обсуждать современную науку и начали обсуждать современную магию! Если бы ещё кто-нибудь смог объяснить мне разницу… Кью пропускает ход, следующий по часовой стрелке у нас мистер Таннер. Билл?
Мисс Манипенни выпила стакан воды. Билл Таннер размял ладони и хрустнул пальцами.
— Во-первых, мы нашли дом семейства Люпин.
Аналитик проворно раздал присутствующим пачку фотографий.
— Архитектурный тип дома позволяет датировать его постройку серединой восемнадцатого века. Это каркасный дом с фронтонным камином и ложным дымоходом на другом конце дома, размерами 42 на 20 футов, крыша высокая, двускатная. Одна из внутренних стен капитальная, остальные — каркасные с кирпичным наполнением. Над спальней имеется деревянный настил для чердака[144]. Однако кладка внешних стен немного выделяется из общей картины, — она кирпичная, в два с половиной кирпича.
Эм раздвинула пальцы, прикидывая толщину стен. Пальцев не хватило, пришлось использовать руки:
— Билл, два с половиной кирпича — это же почти два фута. Они там от артиллерии скрывались?!
— Кирпичи были взяты на анализ, — продолжил Билл. — И выяснилось, что кирпичи восемнадцатого века, а вот раствор между ними — двадцатого. Если быть более точным, из третьей четверти двадцатого века.
Зрачки Эм сузились:
— Подозрительно знакомая дата…
— Эм, вы совершенно правы. Напоминаю: в 1966 году Альберт Люпин организовал облаву на хищников. Укрепление внешних стен дома сразу после облавы не могло быть случайностью. Они разобрали какое-то подсобное помещение на кирпичи — или несколько помещений, учитывая необходимое количество кирпичей; мои ребята сейчас роют носом землю в поисках фундаментов — и укрепили этими кирпичами стены дома.
— Ну, не надо так зверствовать, мистер Таннер, — вскинула бровь Эм. — Мисс Манипенни, запишите, чтобы наши интенданты выдали ребятам Билла сапёрные лопатки и носовые платки.
Мисс Манипенни отставила в сторону стакан с водой и быстро записала в блокнот несколько фраз.
— Укрепление стен означает, что охота, сколь успешной она ни была, не дала нужных результатов, и мистер Люпин опасался мести, — подал голос Кью.
— Не просто опасался, а ожидал её и был уверен в том, что ему будут мстить, — согласился Билл. — Однако, как вы помните, в 1977-м Альберт Люпин и его жена Ребекка были загрызены внутри дома. Что подводит нас к неопровержимому выводу, косвенно подтверждающему данные, полученные от Бонда.
Билл откашлялся, выдерживая театральную паузу:
— Во-первых, оборотни существуют. Во-вторых, они умны, по крайней мере настолько, чтобы спастись во время широкомасштабной облавы с собаками, уйти от преследования, а затем проникнуть в дом, где их атаку ждали и были к ней готовы, и совершить убийство волшебника. В-третьих, они злопамятны и мстительны. Эти оборотни отомстили за облаву спустя одиннадцать лет! Причём мне даже не удалось выяснить, сумели ли охотники подстрелить хоть кого-нибудь, так что я не знаю, было ли убийство местью за гибель одного из своих, или оборотни просто мстили за то, что их травили собаками, как обычных волков.
— Погодите, но если бы охотники сумели хоть кого-нибудь подстрелить, то они не перестали бы похваляться трофеем, — заметила мисс Манипенни, наполняя свой стакан вновь. — Я знаю наверняка. Дедушка одного моего ухажёра ездил в Африку охотиться на львов. Так вот, у него на полу лежала настоящая львиная шкура, на нижней стороне которой была этикетка кейптаунского комбината искусственных кож, а на стене висела фотография, на которой этот охотник поставил ногу на льва с такой силой, что у того из пасти полезла набивка…
— Логично, — согласилась Эм. — Билл?
— Нет, никто ничем не похвалялся, — покачал головой аналитик. — Из чего напрашиваются два возможных вывода: либо результаты охоты были такими, которыми никак нельзя гордиться, потому что они так никого и не пристрелили, либо они были просто вусмерть пьяными, и сами не до конца уверены, подстрелили ли они хоть кого-нибудь.
— Пьяными? — поднял бровь Кью.
— Дело происходило у самого западного участка границы Англии и Шотландии. Судя по всему, мистер Люпин хорошо подготовился к охоте, — подал очередной листок Билл. — Он заказал в ближайшей винокурне — «Бладнох», город Уигтаун, — для этой самой охоты сорок шесть бочек готовых к розливу изделий. Вот выписка из учётной книги производителя. Обратите внимание, формально счёт выставлен на сумму во много раз ниже себестоимости, с пометкой, что часть оплаты производилась услугами по стандартным расценкам. Как по-вашему, наше министерство торговли регламентирует расценки на услуги волшебников? Вот ещё кусочек пиццы для размышления: винокурня, всего за два года до этого проданная за бесценок, устанавливает два дополнительных котла для перегонки, — и именно в 1966 году[145]!
