– Ну… нет. Не подтвердит. Его не было всё утро. В его прорицании сказано, что у него способности к языкам. Я каждую среду отпускаю его на полдня на уроки французского.

– Кто‑нибудь вам звонил, пока его не было?

Роджер развёл своими мускулистыми руками.

– Вероятно. Только я никогда сам не отвечаю на звонки. По правде говоря, я люблю эти полдня, когда до меня невозможно добраться. Массу работы удаётся переделать, когда тебя не прерывают.

– То есть никто не может подтвердить, что вы были здесь?

– Не… нет, думаю, никто. Но, детектив, Скай – мой брат…

– Я вас ни в чём не обвиняю, мистер Хиссок…

– Кроме того, если бы я брал роботакси, в моём дебете это бы было отмечено.

– Если вы не расплатились наличными. Или не пошли пешком. – По транспортным трубам можно ходить пешком, хотя большинство людей никогда этого не делает.

– Вы же не полагаете всерьёз…

– Я пока что ничего не полагаю, мистер Хиссок. – Время сменить тему; от него не будет толку, если он уйдёт в глухую оборону. – Ваш брат был хорошим прорицателем?

– Лучшим. Чёрт возьми, да он и моё прорицание делал, когда мне исполнилось восемнадцать. – Он заметил, как я вскинул брови. – Скай старше меня на девять лет, я и подумал: а почему нет? Ему были нужны клиенты; он тогда только начал практиковать.

– Вашим детям делал прорицание тоже Скай?

Странная пауза.

– Ну, да, Скай делал их прорицания при рождении, но Глен – это мой старший, ему только что стукнуло восемнадцать – Глен решил пойти за взрослым прорицанием к другому специалисту. Деньги на ветер, я так считаю. Скай сделал бы ему скидку.

Мой коммуникатор пискнул, когда я был в такси. Я принял вызов.

– Эй, Тоби, – на экране появилось пухлое лицо Рэймонда Чена. – Мы получили регистрацию по сигнатуре твоего бластера.

– И?

Рэй улыбнулся.

– Слова «проще пареной репы» тебе чего‑нибудь говорят? Бластер принадлежит Роджеру Хиссоку. Он купил его одиннадцать лет назад.

Я кивнул и отключился. Поскольку замок узнавал его отпечатки пальцев, богатенький младший братец без всякого труда мог пробраться в братов внутренний офис и снести ему голову. У Роджера был способ и была возможность. Теперь мне оставалось найти лишь мотив, и в этой связи продолжение опроса членов семьи может оказаться полезным.

Восемнадцатилетний Глен Хиссок учился на инженера в Университете Фрэнсиса Крика в Третьем колесе. Он был точной копией своего отца: сложенный как борец, с чёрными волосами и светлыми глазами. Но в то время, как Роджер производил впечатление грубоватого и общительного типа – сильное рукопожатие, громогласный голос – юный Глен оказался замкнутым, нервным и говорил очень тихо.

– Мои соболезнование по поводу смерти твоего дяди, – сказал я, зная, что Роджер уже сообщил сыну новость.

Глен смотрел в пол.

– Спасибо.

– Он тебе нравился?

– Он был ничего.

– Просто ничего?

– Ага.

– Где ты был между десятью и одиннадцатью часами сегодня утром?

– Дома.

– Кто‑нибудь ещё был там?

– Нет. Мама с папой на работе, а Билли – это мой младший брат – в школе. – Он в первый раз встретился со мной взглядом. – Я подозреваемый?

На самом деле он не был подозреваемым. Все улики указывали на его отца. Я покачал головой в ответ на его вопрос и потом сказал:

– Я слышал, что ты недавно получал прорицание.

– Ага.

– Но ты не обратился за этим к своему дяде.

– Нет.

– Почему так?

Пожатие плечами.

– Просто по приколу. Выбрал случайно по телефонному справочнику.

– Какие‑нибудь неожиданности в прорицании?

Глен уставился на меня.

– Это личная информация. Я не обязан об этом рассказывать.

Я кивнул.

– Прости.

Двести лет назад, в 2029, в Лаборатории наносистем в Пало‑Альто изобрели молекулярный компьютер. Вы наверняка слышали об этом на уроках истории: во время Снежной войны США воспользовались им, чтобы разобрать Боготу на атомы.

Однако же иногда удаётся загнать джинна обратно в бутылку. Помните Хамасаки и Деджона, двоих учёных из ЛНПА, которых потрясло такое использование результатов их труда? Они создали и выпустили нано‑гортов[248] – самовоспроизводящиеся микроскопические машины, которые ищут и уничтожают молекулярные компьютеры, чтобы Богота больше никогда не могла повториться.

Нано‑горты из ЛНПА, разумеется, есть и у нас – они есть повсюду в Свободном Космосе. Но у нас также есть молекулярные стражи иного типа – их, понятное дело, назвали хеликс[249]‑гортами. Ходят слухи, что их создала Гильдия Прорицателей, но после всеобъемлющего расследования обвинения так и не были предъявлены. Хеликс‑горты предотвращают любые попытки искусственной генной терапии. Мы можем рассказать вам всё, что записано в вашей ДНК, но мы не можем изменить в ней даже крошечную часть. Здесь, на Менделии, ты живёшь с тем, что тебе отпущено.

Мой коммуникатор снова пискнул. Я принял звонок.

– Корсаков.

На экране возникло лицо Сьюзи.

– Привет, Тоби. Я отвезла образец ДНК Ская к Рундштедт, – это прорицательница, которая делает для нас экспертизы. – Она закончила анализ.

– И? – сказал я.

Зелёные глаза Сьюзи заморгали.

– Ничего необычного. Скай не был ни игрозависимым, ни наркоманом, не имел склонности ухлёстывать за чужими жёнами – что устраняет несколько мотивов для его убийства. Фактически, говорит Рундштедт, Скай, возможно, испытывал сильное отвращение к конфликтным ситуациям. – Она вздохнула. – Совершенно не похоже на человека, способного сделать что‑то, за что его захотелось бы убить.

Я кивнул.

– Спасибо, Сьюзи. Что‑нибудь интересное по клиентам Ская?

– Я перебрала практически всех, кому было назначено в последние три дня. Пока что у всех твёрдое алиби.

– Продолжай. Я поеду к невестке Ская, Ребекке Конноли. Поговорим позже.

– Пока.

Иногда я думаю, правильно ли ремесло я выбрал. Я знаю, знаю – это полный бред про такое думать. Потому что ведь мои родители знали из моего младенческого прорицания, что у меня будут способности к решению головоломок плюс отличная наблюдательность. Они позаботились о том, чтобы у меня были все возможности для развития моего потенциала, и когда я в восемнадцать получил своё взрослое прорицание, стало понятно, что работа копа идеально мне подойдёт. И всё же иногда я сомневаюсь. Иногда я просто не чувствую себя копом.

Однако прорицание не может ошибаться: практически каждая человеческая черта имеет генетическую основу – доверчивость, скаредность, любовь к дебильным шуткам, тяга к коллекционированию, талант к различным видам спорта, даже сексуальные предпочтения (согласно моему собственному прорицанию, в моем вкусе групповой секс с женщинами‑азиатками – пока что у меня не было случая проверить это утверждение на практике).

Конечно, когда Менделию только основали, ещё не было известно, за что отвечает каждый ген или комбинация генов. Даже сегодня Гильдия продолжает добавлять в список новые интерпретации. И всё же я иногда удивляюсь, как в других частях Свободного Космоса живут без прорицателей – спотыкаясь, бредут по жизни, наугад ища подходящее занятие, иногда совершенно не подозревая о талантах, которыми обладают, не зная, как именно правильно беречь своё здоровье. О, конечно, толковать генетический код умеют везде, даже на Земле. Но только здесь это обязательно.

И моё обязательное толкование гласило, что я хороший коп. Но я должен признаться, что иногда я не слишком в этом уверен…

Ребекка Конноли была дома, когда я пришёл. На Земле семья с такими деньгами, как у четы Хиссоков‑Коннели, владела бы поместьем. На борту космического обиталища с местом туговато, однако их гостиная была достаточно велика, чтобы была немного заметна кривизна пола. Среди картин на стенах я заметил оригиналы Гранта Вуда и Боба Эгглтона. Вне всякого сомнения, они были весьма богаты – отчего становилось трудно поверить, что они могли бы прикончить дядюшку Ская из‑за его денег.