– Посадки, – отозвался Леридо. – Столетней давности. Этот парк закладывал ещё Адонис IX.

– Там очень полезно гулять, – добавил преподобный Элиас. – Воздух обладает целебными свойствами.

– И песок в ботинки не набивается, – усмехнулся водитель.

– Я не могу понять, – Джос вглядывался вперёд. – Он что, очень узкий?

– В том-то и суть, молодой человек, – шофёр с гордостью улыбнулся. – Всего три метра в ширину.

– Поэтому он как ниточка и смотрится, – сказала Лира.

– Паутинка, – улыбнулся Леридо. – Так его некоторые называют.

– Любят его, значит, – сказал я.

– Конечно, – Леридо погладил свой живот, запёртый в клетчатую жилетку. – Это всё-таки символ города.

– А вы, господа, откуда будете? – спросил нас водитель.

– Из Вандеи, – ответил я.

– Да? – протянул он. – Странно. Вы все по-разному говорите. А такого акцента, как у вас, – он глянул на меня, – вообще никогда не слышал.

Я смущённо улыбнулся в ответ. Лира кашлянула. Остальные сделали вид, что не обратили внимания на это замечание.

За двумя холмами оказался третий. На нём-то и расположился ботанический сад. Честно говоря, после Мерцающего моста, посещать ботанический сад особого желания не было, но, поскольку часть членов нашей экспедиции очень хотела туда попасть, нам пришлось честно отстоять в очереди тридцать минут, чтобы купить по заоблачной цене билеты на его посещение. Только описывать, как все ахали и охали около кустиков и цветочков, я не собираюсь. Для меня походы вокруг клумб – скука смертная. Одно развлечение – наблюдать за людьми.

Мои спутники, в большинстве своём придерживались противоположных взглядов и откровенно наслаждались прогулкой, двигаясь вдоль главной аллеи, куда направлялись все остальные туристы, которые как безумные фотографировали каждый сантиметр окружающей природы, попутно скупая на своём пути фантастические по своей глупости и бесполезности сувениры. Но можно ли их за это упрекать? Люди находятся в стрессе. Вспомните себя на отдыхе. Чем вы отличаетесь от них? Вы только-только разгребли все свои проблемы на работе. Потратили столько усилий, чтобы одолеть шефа, который каждый раз перед вашим отпуском осознаёт значимость такого специалиста как вы и никак не хочет расставаться с вами ни на минуту. К тому же именно за два дня до вашего отъезда обнаруживается архиважное для компании дело, которое ни один человек на свете, кроме вас не в состоянии решить. И вам приходится его решать за эти два дня, если вы хотите уехать. Домой вы возвращаетесь, я полагаю, часов за девять до отъезда, при этом до глубокой ночи лихорадочно собираете вещи, потому что раньше не успели этого сделать. Несколько раз ругаетесь с женой, потом миритесь, потому что выхода другого нет, иначе об отдыхе вообще лучше забыть. И когда ложитесь спать, по вашему телу как электрические разряды проходят нервные судороги.

Если опустить неизбежные волнения и суету, связанную с дорогой, то к моменту, когда вы оказываетесь там, где тепло, вы пребываете в таком состоянии, что адекватным и вменяемым человеком назвать вас очень трудно. Согласны? И вы, как миллионы таких же счастливых бедолаг, с маниакальным упорством начинаете отдыхать. Это прекрасно знают те, кто строит свой бизнес на таких как вы, и они поджидают вас, как хищник наивную жертву. Да, да. Находись вы в другом состоянии, стали бы вы покупать большинство из всех тех вещей, которыми забита у вас кладовка? А вы помните, какое удивление вызывают у вас те или иные сувениры, после того, как проходит отпускная эйфория? Вот-вот. У меня такое ощущение, что каждая туристическая держава где-то копит всё ненужное ей барахло и перед каждым сезоном штампует на всех этих штуках свой логотип, дату и втридорога всучивает вам.

Ничем не отличается от вышеперечисленного барахла и динамическое фото, которое настоятельно советовал сделать Леридо. Что это такое? Представьте себе настольную рамку. На ней фото. Какой-нибудь тривиальный розовый куст. На рамке кнопка. Нажав её, вы оживляете изображение. У куста появляется юноша (вы) и девушка (ваша спутница). В течение трёх-пяти секунд (в зависимости от того, сколько вы заплатили) они (вы оба) как дрессированные обезьяны, что-то вытворяют вокруг этого куста под зычные команды фотографа и застывают, например, в целомудренном поцелуе. Процесс, да и результат, как вы понимаете, идиотский. И сколько здравомыслящих, умных людей на это попадается! Хорошо, что я не на отдыхе и сразу отказался. А так, дубля за два-три и за пятьдесят (!) фунтов фотограф добивается от вас такой несказанной прелести, от которой вас потом будет тошнить всю оставшуюся жизнь. Но маме подарить можно.

Почему-то женщины более падки на такие вещи. И я даже не удивился, когда Лира решила сделать себе на память такое фото. Просто встал в стороне и ждал, когда это закончится. Рядом со мной стоял Леридо и с умилением наблюдал за её кривляниями. Молодой человек, наконец, заснял Лиру именно в той позе, которую они так долго вымучивали… Вы же знаете, как девушки фотографируются! У каждой девушки есть своя фирменная поза. Разве не знали? И улыбка тоже. Своя, натренированная годами. Когда-нибудь смотрели фотоальбомы девушек? Я вам скажу, они сильно отличаются от фотоальбомов юношей. У нас всё предельно ясно и понятно – вот я с гитарой, вот я в своей машине, вот я рядом с ней, вот я под ней. Вот мы с друзьями нажрались и лежим вповалку (полосатые носки слева – это я). Вот мы на пляже подцепили каких-то кошёлок. (Одна из них до сих пор звонит моему другу). Вот я с другом. Вот я сделал страшное лицо. Вот я с этой…в общем, не важно. Разнообразие! Это главное. А у девушек? Вот я с мамой. Вот я с подружкой. Вот я с другой подружкой. Вот мы втроём с двумя другими подружками. А это я в шубе. А это я в купальнике. А эту кофточку мне подарила бабушка на прошлое Рождество… И везде, везде одна и та же поза и одна и та же улыбка! И ножка подвёрнута одинаково и руки находятся за спиной. Как будто сзади только фон меняют. А эти подружки! О-о-о! Парк Юрского периода на свободе! И все стоят точно так же и улыбаются одинаково, как на сотне других снимков. Нет, конечно, на какой-то из фотографий вы найдёте симпатичную девушку, но именно она, по уверениям вашей знакомой, окажется полной дурой.

Но вот их любопытство было удовлетворено, и мы отправились на Мерцающий мост. Такси приземлилось на большой стоянке до отказа забитой машинами. Людские потоки двигались навстречу друг другу, от моста и стоянки. Мы мгновенно растворились в этом потоке.

– Если что, встречаемся у машины, – предупредил нас Вому.

Выстояв ещё одну длиннющую очередь, мы наконец-то смогли попасть на мост. Я взял Лиру за руку и повёл её по поднимающейся вверх дорожке. Впереди нас шли Ларвик и Мериголд. Капитан надел на себя, словно корону, тонкий обод камеры и осторожно поворачивал голову, пытаясь как можно более качественно заснять окружающие красоты. Он даже для верности опустил на правый глаз прозрачный монитор.

– Ларвик! – со смехом крикнул я. – Держите Мериголда за руку. А то он так может запросто свалиться с моста.

– Зато сэкономлю сто фунтов, – Мериголд словно робот повернул голову в нашу сторону и прожужжал объективом.

Мы улыбнулись. Ларвик сделал несколько шагов к нему и встал поблизости, чтобы в случае чего помочь нашему оператору удержаться на ногах.

Что до остальных, Леридо и отец Элиас потерялись где-то сзади, а Джос и профессор Вому, напротив, рванули вперёд, пытаясь максимально эффективно использовать те пятнадцать минут, которые были отведены нам для осмотра. Людей стало значительно больше. Вверху уже показались белые пилоны моста со свисающими вниз стропами. Деревья раздвинулись, и мы вышли к узкой серебристой полоске, перекинувшейся через пропасть. Дух захватывало от этого зрелища. В розовой дымке терялся противоположный холм, над которым нависло катящееся к горизонту солнце. Земля под ногами стала казаться ещё более оранжевой, чем прежде, а мост под лучами солнца начал источать какое-то невероятное свечение.