Руки скользили, я продвинулся совсем чуть-чуть, но то, что я держался за Морана, успокаивало меня.

– Осторожно! – то и дело кричал он. – Агунг, не гони так!

Пилот сбавил скорость, и я сумел хоть немного оглядеться по сторонам. Мы пролетали над горящими дворцами цитадели. Внизу шла ожесточённая перестрелка. Из того места, где находилась взлётная площадка, валил густой дым. Больше ничего не удалось разглядеть, аэроцикл пошёл на снижение. Мы ушли резко вправо и похоже вообще не собирались приземляться на Актеоне.

– Давай, Агунг, давай! – поторапливал пилота Моран, то и дело потряхивая ногой. Он уже не пытался меня скинуть. Видимо устал.

– Ты думаешь, что успеешь смыться? – злорадно прокричал я.

Он оскалился и с особой силой тряхнул ногой. Я держался. Но… Что произошло в этот момент, я сообразил намного позднее. Раздался выстрел, аэроцикл сильно тряхнуло, и мы вместе с Мораном полетели вниз. Я зажмурил глаза. Удар! Ещё один! Я упал на крону невысокого старого кедра. Пересчитал все до единой ветки и бухнулся на камни.

Потом тысячу и один раз я поблагодарил судьбу за то, что в этот момент мы пролетали над деревом. Ещё бы несколько метров и я упал бы не на вылизанные ветром гладкие валуны, а прямо в пропасть. Но в тот момент я и не подозревал об этом. Весь мой бок был напрочь отбит. Все кости ломило так, что от боли лопались глаза. Левая рука не двигалась. Лицо и шея горели от сотен мелких ссадин и порезов, которыми меня наградили пушистые ветви кедра. Я перекатился на спину. Тёмное небо было испачкано рваными грязно-серыми облаками дыма, которые время от времени освещались лучами прожекторов. Я смахнул прилипшие к лицу частички коры и схватился за расшибленный локоть. «Живой!» – эта мысль пульсировала в висках. Слава богу, живой! Я лежал и не мог даже думать. Мне только было ужасно приятно чувствовать себя живым. Может быть, я в рубашке родился, не знаю. Где-то совсем недалеко раздавались выстрелы, иногда надо мной со свистом пролетали пули или совсем рядом падала, сбитая пулей ветка.

Вдруг я услышал чьё-то прерывистое дыхание. Я повернул голову, но не смог различить того, кто дышал. Я попробовал перекатиться на правый бок. С третьей попытки это удалось, и тогда я увидел преподобного. Он полз в противоположном от меня направлении чуть выше по склону. Сделав несколько движений, он ронял голову на землю и шумно дышал. Я попытался встать, но от боли чуть не потерял сознание. Когда темнота перед глазами расступилась, я перевёл дух и попробовал ползти за ним. Это было невыносимо тяжело. Единственные уцелевшие правые рука и нога совсем не хотели действовать слаженно. Когда работала рука, нога отключалась и наоборот. Я кое-как передвигал своё избитое обездвиженное тело, и всё это ещё усложнялось тем, что ползти приходилось в гору.

Но преподобному, видимо, было ещё хуже, поэтому я двигался быстрее его. Уже через некоторое время я стал замечать, что разрыв между нами сокращается. А ещё через несколько минут стало ясно, что я его догоняю. Он заметил моё присутствие и стал ползти быстрее. Но я не отставал. Вот я догнал его настолько, что мог схватить его за ногу. И я уже собирался это сделать, как вдруг увидел, к чему он так отчаянно стремится. На небольшом выступе, рядом с низеньким колючим кустом блестел осколок хрустального шара. Увидев его, я потерял всякий интерес к своему сопернику и, утроив усилия, стал быстро карабкаться вверх. Но не тут-то было! Его святейшество вцепился в куцые остатки моего балахона и тем самым стал существенно осложнять моё продвижение к цели. Теперь уже мне пришлось его сбрасывать с себя. Благо, я это делал не в воздухе.

Моран хрипел и сопел, но держал меня крепко. Как назло поблизости не было ни палок, ни камней, и мне пришлось снова разбивать в кровь свои руки, нанося беспорядочные удары в область его головы.

Прошло некоторое время и светлые силы человечества (в моём лице) добрались до заветного камня, вызвав стон разочарования и ненависти у побеждённых сил зла (в его лице). Я протянул руку и стал шарить среди осколков, пытаясь нащупать камень. В это время Моран выл у меня на ноге. Послышался шорох, и перед нами появились чьи-то ноги. Я посмотрел вверх. На нас удивлённо смотрел полицейский.

Тут моя уверенность в победе сил добра значительно поколебалась. Он узнал Морана.

– Ваше святейшество! – вскричал полицейский и, выхватив дубинку, хлестнул ей по моей руке. Я заорал от боли и схватился за руку. Было настолько больно, что слёзы брызнули из глаз. Я боялся, как бы он не раздробил мне кисть. Моран зашебуршился в моих ногах:

– Давай мне его! – прохрипел преподобный. Полицейский по всей видимости не понял своего духовного лидера.

– Камень, камень давай! Полицейский присел и отыскал среди осколков аметист.

– Давай его сюда! – потребовал Моран, протягивая руку. Произошла заминка.

– Чего ты ждёшь?

Я открыл глаза, чтобы посмотреть, в чём дело. Полицейский стоял перед нами, сжимая в руках камень, и смотрел куда-то в сторону. По его лицу пробегали разные чувства, как будто он вспоминал что-то.

– Ты оглох что ли? – не совсем деликатно спросил духовный лидер.

Я, стараясь не упустить момент, дал Морану обеими ногами в живот и попытался встать. Пока я поднимался, полицейский очнулся от своих размышлений, грустно посмотрел на нас, выронил камень и ушёл прочь. Я решил не тратить силы на подъём, и как был, на коленях, подполз к тому месту, куда упал аметист. И вот я обрёл его. Только взяв его в руки, я почувствовал прилив новых сил. Боль как рукой сняло. Я встал на ноги и, высоко подняв камень над собой, радостно закричал.

То ли мне показалось, то ли нет, но в этот момент в небе вспыхнула яркая звезда и озарила своим светом всё вокруг. Я посмотрел на Морана. Его не было. Он словно исчез.

Через какое-то время выстрелы смолки. Взрывов больше не было слышно. Никто не кричал. В цитадели догорали дворцы Морана. Улицы Нижнего города заполонили штурмовые бригады. Над головой то и дело проносились военные корабли. Мимо меня под конвоем проводили группу братьев. Кто знает, может быть среди них были соратники преподобного? Похоже, маленькая война подошла к концу.

В небе горела яркая звезда. Мне нисколько не показалось. Она была более чем реальна и отбрасывала яркий свет, почти такой же, какой отбрасывает луна на земле. Но на неё никто не обращал внимания, военные были заняты закреплением своего положения на объекте.

Меня задержал патруль. Я сразу назвал имя руководителя операции, чтобы не было недоразумений. Солдаты отвели меня к кораблю, на котором должен был находиться он. Мы прошли по главной улице Нижнего города, через закопченные ворота между двух пузатых башен в цитадель. Здесь я увидел, насколько ожесточённым был бой между нападавшими и братьями. С улиц ещё не успели убрать многочисленные трупы убитых. Стены зданий были изрешечены пулями. Дома почернели от огня и были изуродованы взрывами. Улица повернула вправо и мы вышли на посадочную площадку для кораблей, с трёх сторон ограниченную выгоревшими фасадами дворцов. На площадке дымились останки нескольких подбитых кораблей. Солдаты складывали в носилки своих убитых товарищей, телами которых была усеяна вся площадка. Я аккуратно переступал воронки и трупы. Меня подвели к единственному уцелевшему кораблю, у входа в который стоял часовой. Мои сопровождающие доложили о моём прибытии. Этвас незамедлительно вышел.

– В чём дело? – недовольно спросил он.

– Я нарушил данное вам слово, Дариас,– я опустил голову.

– Лео? – он изменился в лице и тут же спрыгнул на землю. – Лео, вы живы? – он стал трясти меня за плечи.

– Я достал его, – я показал ему камень.

– Невероятно! Пойдёмте, – он позвал меня в корабль. – Вы ужасно выглядите. Он накормил меня и внимательно выслушал мой рассказ.

– Вы молодец, Лео! – сказал он, когда я закончил.