Проснулся с дикой головной болью. Но проснулся от холода. Сел.

Под ногами зашуршала сваленная в кучу одежда. Впился холодным краем в ногу бокал. Я сжался. На кухне явно открылась форточка и сквозит. Воздух свежий. Чересчур свежий. Холодно. На коже высадилась армия пупырышков. Зябко. Открыл глаза.

Темно. Комнату едва освещает свет уличного фонаря. Каскады теней укрывают от постороннего взгляда баррикады из предметов первой необходимости современного человека. Стопка кассет, развал газет, разбросанные диски. Стаканы тут и там, тарелки, коробки от пиццы. Посмотрел на кровать. Никого. Облегчённо вздохнул. Поднялся.

Пробежал по ледяному полу до ванной и застыл перед зеркалом. С той стороны на меня смотрел молодой человек, который только что разговаривал с оракулом. В голове пронёсся поезд воспоминаний. Я неуверенно оглянулся и снова глянул в зеркало. Отвёл взгляд. Дурь какая!

В раковине валяется зубная щётка. На полу – таблоид и куча грязного белья. На стиральной машине зачитанный мужской журнал и кружка, заляпанная кофе. Глянул в зеркало.

И снова отвёл взгляд. Смотрит уж слишком прямо. Осторожно присел, нашарил в куче белья трусы. Что в моём отражении не то? Перебираю бельё и соображаю. Это я? Я.

Поднялся. Вокруг глаз морщины. Не замечал раньше. Круги под глазами. Кожа тусклая. Щетина. Я! Я! Что в этом лице может быть? Ничего! Бегом на кухню.

Форточку закрыть. Чайник включить. В холодильнике так много несъедобного. Свет! Свет, оглянувшись, включил. Подошёл к раковине, выудил относительно чистую кружку. Сполоснул. Походил кругами с ней по кухне. А! Долбанул её об пол. Рванул в ванну.

– Чего? Чего ты на меня смотришь? Отражение молчит. Я впёрся в него глазами.

– Ну? Ну, давай! Давай! Чего в кошки-мышки играть? Плюнул. Вернулся в комнату. Походил кругами и назад.

Остановился перед зеркалом. Взгляд заволокла слеза. Как струи ливня по стеклу прямо. Вдруг из марева проступили мутные очертания человека. Прочертилась линия берега. Контуры скал. Горное озеро и лодка. В ней в полный рост стоит человек и смотрит в небо. Этот человек мне знаком. Это тот, кому я бы позавидовал, если бы не был им сам.

Изображение смялось и расправилось вновь. На меня смотрел родной человек с усталыми глазами. Лицо обрамляет аккуратно подстриженная борода. Короны нет. Не нужно ему носить корону. И без короны понятно, кто он такой. Его я больше никогда не увижу.

Снова смазалось изображение. Я знал кого я увижу. Того, до кого мне и дела нет. Кто он теперь не важно. Он пытался меня убить. Чтобы вырвать меня из того мира, в котором я оказался случайно… или совсем даже не случайно. В любом случае, смотреть мне на него совсем не интересно. Разве что из любопытства. Я поднял глаза. Из зеркала на меня смотрит собственное изображение. Человек, который не хотел, чтобы я был там. Я. Прежний я.

Я вспомнил. Вспомнил всё до мельчайших подробностей. До каждой минуты и секунды. Каждый запах и каждое ощущение. Каждое биение сердца, которое билось там иначе.

– Блажен тот, кто будет стоять в начале. Ибо в том месте, где будет начало, там будет и конец, – сказал я тому, кто покушался на мою жизнь. Самому ненавистному человеку на свете. Какой только мог быть.

Свет!

Ноутбук на кресле. Лампочка горит. Включен. На экране чистый лист. Руки сами стали набивать:

– Просыпайся! Проснись…