— Куколка, я даже не знаю, что тебе сказать. Правда. Я сочувствую тебе.

— Все нормально. Григорий сказал, что своих у него уже есть двое. Взрослые девчонки. Пора помочь мальчишке.

— Так вы уже знаете, кого хотите усыновить?

— Да, — тихая улыбка, — мальчик. Его зовут Ваня и ему 6 лет. Я…, — голос дрожит, руки трясутся. Это состояние перебрасывается на меня как вирус. Слежу за ее движениями маниакально и саму начинает трясти. Щеки мокрые от слез. Они падали бесшумно, — я тебе сейчас фотографию покажу.

Куколка ищет в телефоне долго. Думаю, просто не получается с первого раза найти нужную, пальцы не слушаются.

Мальчишка светленький-светленький. И глаза у него ясно-голубые. Очаровательный. Улыбка только немного скошенная. Пока боится, опасается чего-то. Куколка стоит рядом и приобнимает его за плечи.

Сердце трогает обожженными в кровь руками.

— Мы скоро его заберем. Вот увидишь. Комнату ему переделываем. Он любит конструкторы Лего, но там, в детском доме их нет. Пришлось скупить полмагазина. Думаю, он обрадуется, когда увидит.

Я слушаю ее поток слов, и понимаю, как ее душа исстрадалась и намучилась. Ведь никогда в жизни Маруся не сможет прочувствовать момент, когда после многочасовых родов тебе на грудь кладут твоего ребенка. Когда все в твоем организме взрывается любовью к нему.

Но у нее свой путь. Где будет не меньше любви и благодарности. Просто ее дорожка к этой любви немного другая.

До бассейна доходим в молчании. Как-то и говорить уже не хочется. Куколка поделилась со мной тем, чем никогда не делилась. Доверилась. И вижу, что ей нужно немного времени прийти в себя. Приоткрывать дверь в свое сердце может быть больнее, чем закрывать ее.

Аленка играет с Григорием. Судя по столу, где остались одни ошметки и огрызки, Аленка многое, что попробовала. Остановилась на картошке фри — лоточки с ней полностью пустые.

Мы еще какое-то время проводим у бассейна. Я даже пару раз ныряю, освежаюсь. Аленка проплывала рядом на надувном матрасе и в нарукавниках.

Сообщение от Олега приходит, когда мы начинаем собираться домой. Сегодня вечером он зовет меня в какое-то секретное место.

Снова в узел завязывает от любопытства и нетерпения.

“Пиздец скучаю”

Матерщинник неугомонный. Знал бы он, как его такие слова запускают механизмы в моем теле. Оно перестает меня слушаться и ведется только на голос этого властного мужчины.

— Ты же мне позвонишь, когда… ну, — кошусь на Григория. Я не знаю, могу ли в открытую говорить об их секрете.

— Конечно. Только попривыкнем немного жить, — запинается. Голос предает, — втроем.

Киваю. Им всем нужно будет время.

Куколка с Григорием вышли нас проводить с Аленкой. Дочка уже передвигается еле-еле. Что-то мне подсказывает, кто-то заснет сейчас в машине и проспит, пока не остановлюсь у дома.

Смотрю на свою красненькую машину. Я купила ее в кредит с бешеным процентом пару лет назад. Только несколько месяцев назад удалось все погасить. И кажется, пора пришла с ней расстаться.

Этой суммы мне хватит и на лечение Аленки, и на первое время, пока буду искать работу.

Аленка еще спит, когда я заезжаю к нам во дворе. Паркуюсь и думаю, стоит ли ее будить или перенести на руках до квартиры?

На улице стоит жара, выходить из салона, где прохладно, очень не хочется. Аленка возится, начинает бормотать что-то и открывает глазки. Одной проблемой меньше.

— Мам, на ручки хочу, — капризничает.

— Устала? — подыгрываю.

Кивает малышка.

Отстегиваю все ремни и аккуратно беру ее на ручки. Тяжелая стала.

— Давайте я Вам помогу, — довольно сильный на первый взгляд мужчина помогает мне найти ключи от входной двери. Перегородил мне путь, испугал только. Улыбка его, которая на первый взгляд показалась мне дружелюбная, остановила от того, чтобы закричать.

— Конечно, — выдавливаю из себя слова так же, как и ответную улыбку.

Глаза у него холодного льда. Кажутся прозрачными и чуть… злыми. Кожу обдает прохладным ветром, и я начинаю мерзнуть.

Или я себе напридумывала того, чего нет.

— Вы новый сосед? — забрасываю удочку. Никогда не видела его.

— Не совсем. Просто присматриваю себе квартиру в Вашем районе. Что скажете? Советует переезжать к Вам? — он улыбается. А я понимаю, что не хочу отвечать на его вопросы и в целом разговаривать. Давление с его стороны чувствую необъяснимое.

— Спасибо. Мы пришли.

Останавливаемся у моей двери. И вот он момент поблагодарить за помощь, открыть дверь и скрыться в квартире.

— Вас как зовут? — смотрит пристально. Неприятно.

Внешне он обычный, в чем-то даже симпатичный. Но я в своей жизни видела достаточно мужчин, которые такие же милые снаружи, а на деле бежать надо. Хоть босиком, хоть через лес. Главное — уносить ноги так быстро, как сможешь.

И сейчас меня не покидает ощущение, что это именно такой мужчина.

— Я прошу прощения, мне нужно… — указываю на дверь. Хочу скрыться за ней.

Он улыбается и смотрит. Смотрит и улыбается. Пугает.

— Да, конечно.

Отступает на пару шагов назад, но не уходит. Захожу быстро и закрываю дверь на замок. Аленка быстро слезает с рук и усаживается на скамейку. Все еще в полудреме.

Меня трясет нещадно. Даже кислород кажется каким-то забродившим.

Прохожу на кухню и наливаю ледяной воды. Пью залпом, пока горло не начинает замерзать и першить. Промораживает каждый миллиметр.

Может, просто показалось? Может, это все невнятная игра моего мозга?

Трясу головой, скидываю все, что надумала. Делаю глубокий вдох и прохожу в комнату. Аленка сама переодевается. Самостоятельная становится. Даже воспитатели ее хвалят в садике. Только помочь себе не дает, если вдруг что-то не получается.

— Руки надо помыть, дочь, — голос стал болезненным. Горло скованно колючей проволокой.

Аленка кивает. Идем вместе. Все мои мысли еще заражены вирусом под именем “странный незнакомец”.

Находясь в раздумьях, пропустила звонок от Олега. Каждый раз, когда на экране вижу его имя, прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы не улыбаться так широко, как маленькая наивная дурочка.

Долгие гудки. Заставляет нервничать. Ноготочками стучу по столу и слышу монотонный приятный стук, успокаивают сбившийся ритм сердца.

— Нинель, — хрипло говорит. Закатываю глаза. По телу прокатился воздушный воланчик.

— Олег, — с придыханием отвечаю. Смеется низко. Какое-то глупое заигрывание. Но нас ведет и от него.

— Ждешь меня? Вечером?

Хочу кричать, конечно жду. Кажется, всегда его и ждала.

— А что вечером?

Пауза. Закусываю губу. Сердце бахает как футбольный мяч, отталкиваясь от стен.

— Украду тебя и запру у себя. Там и вспомнишь.

— Согласна, — силюсь не кричать. — Мама согласилась посидеть с Аленкой. Она вообще последнее время даже бурчать перестала, какая ее дочь кукушка — сбрасываю Аленку на ее плечи, — открыто говорю.

— Такой шанс, как я, упускать нельзя.

— Олег!

А он смеется.

— Как Аленка?

Перевожу взгляд в комнату. Дочь играет в куклы, которые он ей подарил. Несколько минут у меня есть, перед тем, как она зайдет ко мне с просьбой играть вместе. Я, конечно же, буду принцем, а она Русалочкой. Или Эльзой. А потом еще какой-нибудь принцессой. Разнообразия пока в этой игре у нее нет.

— Утром удивилась, что тебя нет.

Утробный смех колючим шариком проходится по позвоночнику и тянет за собой отряд мурашек. Как же меня заводит такой его голос, смех. Ненормальной себя чувствую, помешанной. И сознаться стыдно, но до ужаса хочется.

— Жди меня, Нинелька.

Киваю. Потом понимаю, что он меня не видит, и повторю свой ответ голосом.

Мы прощаемся. И я смелею настолько, что иду в ванну, немного наношу румян и делаю пару взмахов туши. На глаза попадается красная помада, хочу взять.

Передумала. Взяла обычный глянцевый бесцветный блеск.