— Спасибо Вам, принц, — и улыбается робко. Рассматривает только пристально. Становится неуютно. Так и хочется спросить: что-то не так? Кожа даже начинает чесаться.

— Олег.

— Олег, — повторяет кукла.

— Вы мать?

— Нет. Аленкина мама, — хочет обернуться. Мой взгляд сразу устремляется в сторону. Тянет туда, как магнитом, — тоже ее ищет. Надо сообщить, что пропажа нашлась.

— Да, сообщите. И за ребенком в следующий раз следите. Она была на пирсе. Могла упасть. Аленка, — сглатываю. Имя мне ее нравится, — шустрая.

— Конечно. Разумеется.

Никуда не уходит. Опускаюсь на корточки. Хочу еще раз взглянуть в глаза девочки.

— Ну пока, семечко, — ухмыляюсь.

— Пока, принц, — и обнимает. Крепко так. Стрелы пронзают и вылетают. Маленькие ручки обхватывают шею, а я просто медленно умираю.

Последний раз Аринка так же меня обнимала. Так, что жизнь отдашь, лишь бы повторила.

Они уходят, а я смотрю им вслед. Аленка только несколько раз оборачивается. Подмигиваю им и выхожу из ресторана. Аппетит пропал, как и желание быть здесь.

Дана стоит и ждет у пирса. Видеть ее мне тоже уже не хочется.

— Ну что? Все? Мы можем пойти поесть? Голодная, жуть.

— В машину иди.

— Олег?

— В машину, — ниже произношу. Голос тихий, а в душе кричу.

— Ты иногда бываешь таким невыносимым. С тобой очень тяжело разговаривать. Закрываешься в свою коробку, не достучаться. Становишься грубым, жестким. Даже жестоким. Так нельзя, Олег. С женщинами. Нель-зя!

— Тогда что же ты до сих пор со мной? Трахаешься. В рестораны ходишь. В клуб мой, даже когда не зову. Вон, на яхте рассекаешь.

— Может, потому что люблю, а?

Она выговаривает это мне так громко и глухо одновременно.

— Любишь? — смеяться готов. Любит она.

— Да. А ты… смотришь как на кусок мяса, который иногда жрешь ночами. Грубо, властно и как хочешь. И все. Как подачки в ресторан сводишь, брюлик подаришь.

— Тебе мало? — разговор утомляет, — я большего тебе не обещал.

— Так пообещай, Олег. Давай попробуем! Я готова. Ребенка тебе родить готова, быть рядом с тобой готова.

Прикрываю глаза, давлю большими пальцами. Не хочу ничего видеть и замечать. Достало все. Устал.

— Я ведь никогда не буду для тебя чем-то большим, да? Ты ни разу и не смотрел на меня так, как на нее. Я все видела, Олег. Этого нельзя было не заметить. С первого вечера я все замечала.

— На кого я смотрел? — дыхание учащается. Снова картинки развратные перед глазами. Губы в ее смазке. И стоны. Они в моей голове. Кроет, нереально просто. Страшно становится, что теряю контроль.

— На стриптизершу эту.

— Глупости не говори. Она просто танцует у меня в клубе.

— Да, танцует, — Дана подходит ближе, руками обхватывает торс и жмется. Спиной чувствую ее изгибы. — Олег, она стриптизерша. Может развлечь, если скучно, может завести, если нужно. Красивая, не спорю. Очень красивая. Но если будешь смотреть на нее, то хочу, чтобы приходил и трахал ты меня, — привстает на носочки и шепчет на ухо. Языком касается мочки уха. Блядь.

— Дана…

— Я хочу сама посмотреть, как она танцует для тебя.

Нинель

Аленки нет на месте. Только ее рисунок. Долго на него смотрю и никак не двинуться, приросла. Внутри закипает опоясывающий страх. Мысли ворочаются, ворочаются, а я ничего сделать не могу. Дыхание рвется, сердце стучит сбито и топорно.

— Нинелька, ты чего?

Куколка подходит, обнимает за плечи. А я только силуэт ее вижу и голос слышу отдаленно.

— Аленка. Была здесь и…

— Так, спокойно. Сейчас ее найдем. Сколько прошло времени, как она вышла на улицу? Пять минут? Чуть больше? Не могла далеко убежать.

Заходим обратно в ресторан. Куколка помогает. Без помощи я и правда не справляюсь. Первый раз такая ситуация. Нет, Аленка и раньше убегала, если ее что-то заинтересовало. Но я всегда видела это, наблюдала и была рядом. А сегодня…

— Нина, не переживайте. Прошу. Мы сейчас позовем администратора, охрана поможет найти Аленку. — Григорий наливает воду в бокал и протягивает мне. Все краски вокруг становятся тусклыми, пропала яркость и насыщенность. И поселился глубокий страх внутри. Он расползается немыслимыми щупальцами и стягивает.

Пью воду жадными глотками. Даже капли стекают из уголка губ. Вытираю рукавом рубашки. Сейчас не заботит, что скажут окружающие.

— Давай пойдем посмотрим на пирсе, вокруг ресторана. Куда она еще могла пойти? К другому ресторану? Сходим и туда. — Куколка говорит мягко, тон ее спокойный. Но внутри тоже все кипит. Уверена. Глаза горят, и взгляд бегает. — Гриша, сходишь к Администратору?

— Нет. Наберу ему с телефона. Стоит кому-то остаться здесь. Аленка — очень смышленая девчушка. Может и сама прийти.

— Я пойду к пирсу. Там вода. Опасно. А ты, Куколка, посмотри сзади ресторана. Прошу. — Голос дрожит, я вся начинаю дрожать. Реальность возвращается, а мозг подкидывает такие картинки, что хочется перестать думать и гадать.

Мы выходим из ресторана и разделяемся.

— Ты точно справишься? Одна? — Куколка беспокоится за меня.

— Да. Только время потеряем, если будем ходить вдвоем из угла в угол.

Обхватываю себя руками. С бухты дует прохладный ветер. Но мне зябко не от него. Холод этот внутри засел. Он от страха.

Иду и озираюсь по сторонам. Пирс огорожен. Вижу много-много яхт. Та, на которой катал нас Григорий, стоит первая. Она самая большая. Другие меньше, но не менее шикарные. Здесь вообще все выглядит очень богатым и дорогим. Я здесь лишняя, чувствую себя лишней и неправильной среди этого великолепия.

У пристани стоит высокий мужчина, за ним красивая девушка в платье. У нее распущенные темные волосы.

А потом к нему подбегает моя Аленка. Врезается в него. Хочется броситься со всех ног к ней. Обнять, защитить, потом чуть поругать, что ушла, не сказав и слова. А я места себе не нахожу.

Останавливаюсь резко. Чуть не падаю.

Олег наклоняется к Алене, садится на корточки и о чем-то с ней разговаривает. Я уверена, что тот мужчина Ольшанский. А маленькая девочка — моя дочь. Но эта картинка такая идеальная, правильная, и будто нереальная.

Наблюдаю за ними, и какое-то наслаждение окутывает. Улыбка даже растягивается на лице.

Олег смотрит на Аленку с такой теплотой и лаской. Душу рвет мне. И дочка рассказывает ему что-то так увлеченно, носик иногда свой морщит.

Не могу их прервать, не хочу.

Помню, у Ольшанского есть дочь. Сколько ей сейчас? Девять? Десять? У него в телефоне на заставке еще ее фотография все время стояла. Милая девчушка с таким же задорным носиком, как и у Аленки. Только Олег всегда был недовольным, если я рассматривала ее.

Стою и не двигаюсь. Подходить или нет? Что-то останавливает.

Взгляд перевожу на его любовницу. Ее зовут Дана. Имя красивое. Мне нравится. И сама она изысканная и правильная. Но колкая ревность чувствуется внутри. Знаю, не должна ее чувствовать. Только смотрю, и руки сводит от этой ядовитой ревности, разъедает все.

Улыбается еще так мило, желчно мило.

— Нинелька! — Куколка кричит. Делаю жест, чтобы замолчала, не прерывала тонкий момент. Аленка обнимает Олега. Она плачет, вижу это. А он ее успокаивает. Картинка будет мелькать перед моими глазами вечно.

Сейчас, в эту самую минуту, Олег другой. Кардинально. И желание узнать его усиливается в множество раз. Ольшанский был первоклассным любовников, охрененным мужчиной. С ним был горячо, остро и больно. Но сейчас он другой. Он даже улыбается по-другому. Никогда не видела его такую улыбку.

— Это что за мужик с Аленкой?

— Олег. — Одно только имя греет душу.

— Какой?

— Ольшанский.

— Тот самый?

Уже не нужно что-либо говорить. Куколка поняла. Скользит взглядом по мне только изредка. А сама таращит глаза в их сторону. Аленка убежала, Олег стоит и смотрит ей вслед. Не могу понять, играют так?