Сейчас захотелось пожалеть ту Нину, что еще живет во мне.

— Пиздец, — говорит громко и отчетливо.

Снова заставляет улыбнуться, хотя понимаю, что не к месту. Ольшанский одним словом выразил то, что сейчас вроде как между нами повисло.

— И я… — снова утверждает, а не спрашивает.

Опять невнятно веду плечами. Бесит, что от былого настроения ничего уже не осталось. Самая капля на дне.

Не надо было ему подниматься ко мне. Все было бы хорошо. А сейчас… хоть свидание отменяй. Уткнуться бы в подушку и чуть-чуть поплакать. Или лучше вместо подушки уткнуться в плечо Ольшанского?

— Поехали, — Олег открывает передо мной дверь, даже руку подает.

Угрюмым стал. А я все-таки немного стервозность приобрела. Потому что его вина такая ощутимая. И мне нравится. Отчетливо осознаю — я хочу цветы. Сейчас я их заслужила.

Мы едем не так долго, как я думала. Закусываю губу и скрываю улыбку. Неправильно сейчас улыбаться и радоваться маленькой победе. Я прекрасно поняла, куда Ольшанский нас везет в первую очередь: видела, что забивал в поисковик навигатора, как бы он это ни скрывал.

— Салон цветов? — наигранно удивляюсь. Хоть где-то можно немного поиграть. За что получаю легкий шлепок.

— Выбирай любой!

Обхожу все вазы, все растения. Олег не отходит ни на миллиметр от меня. А вокруг вьются цветочные феи, пытаются что-то навязать. Отмахиваюсь от них, как от жужжащих насекомых. Надо сосредоточиться. Хотя…

— Вон тот!

Большой и до визга красивый букет из экзотических орхидей. Один из самых дорогих здесь.

Дочка чему-то научила и маму — перестать стесняться своих желаний. И сейчас я хочу дорогие цветы. Это мой первый в жизни букет. От человека, который в свое время сделал мне больно. Пусть это будет моя маленькая и единственная месть ему.

Ольшанский только улыбается мне хитро. Напоминает оскал, который я видела в первые дни в клубе. Знаю, хочет меня укусить как хищник свою жертву. Слегка, до возбуждающих искр между ног и разливающегося тепла по венам.

— Значит, орхидеи… — говорит, как только мы садимся в машину. Я не отпускаю букет. Вдыхаю аромат, наслаждаюсь. Кайф непередаваемый. Даже если бы они ничем не пахли или пахли похуже дурмана — вдыхала бы так же.

— Я выбрала самый дорогой букет, Олег. Не думай, что я смотрела на сами цветы.

— Заслужил, согласен.

Скрываю улыбку за цветами. Метаем взгляды друг в друга. Вот и настроение вернулось. Стало даже шаловливым что ли..

Боже, Нина, ты же не будешь отдаваться ему за букет хоть и дорогущих, но цветов?

Мы подъехали к тому ресторану, где было одно из наших первых свиданий. Он еще существует. Приятный крем мажется по всем внутренностям, что от удовольствия замурлычу в эту самую секунду. Тогда было все скукожено и грубо.

А теперь мы снова здесь. В душе что-то шевелится, будто бабочка высвобождается из своего кокона. Ножками перебирает и крылышки расправляет. Ласкает чувствительную кожу.

— Помнишь? — с надеждой спрашиваю.

“Вдруг это случайность?” — шепчет внутренний голос обиженно.

— Ты была в черном платье. Странный выбор для девушки твоего возраста. Глазами своими огромными смотрела. В меня словно небо вглядывалось.

Мысли разбредаются в разные стороны, позорно сбегают. В голове пустота. Только картинки прошлого. Но такая сладость внутри. Я превращаюсь в желе из моих воспоминаний, слов Олега, что как губительная яркость взрывает меня без остатка, и каких-то надежд.

Черт, трясет всю, колотит. А сердце бахает как удары огромного шаманского бубна.

— Я вспоминаю понемногу. Стараюсь, — слегка подталкивает вперед.

Мы застоялись на месте. Поедая аккуратно эмоции каждого. Они же очень вкусные.

Олег забронировал ровно тот столик в углу, какой был в прошлый раз. Это страшно отчасти быть в одном шаге от прошлого. Тогда он признался, что у него есть семья. А я добровольно приняла его правила. Билась о бетонную стену, но все-таки осталась жива.

— Закажешь то же самое?

— Ты еще и помнишь, что я заказывала?

— Частично, — смущается. Такой Олег мне нравится. Немного домашним становится. И таким я его не то что не помню, я его и не знала.

— Нет. Пора что-то менять, — уверенно открываю меню и озвучиваю свой заказ подошедшему официанту.

Ошарашила я Ольшанского. Хотя я просто привнесла капельку наглости и уверенности в себе.

И самое интересное, что я не чувствую больше неловкости. Я на своем месте. Красивая, как сказал Олег. Даже не так. Охуенно красивая. Как этому не радоваться?

В машине меня ждет букет экзотических цветов, а Ольшанский так облизывает меня взглядом, что, кажется, ни разу не касался своими порочными руками.

Расслабляюсь и откидываюсь на спинку стула.

Болтаем обо всем, смеемся. Как же я плавлюсь от его грудного смеха! И он видит это. Глазами только жжет до невыносимых отметин.

И я хочу, чтобы время остановилось. Вот так взяло и нажало на паузу. Я должна запомнить это мгновение до мельчайших деталей. Запечатлеть, чтобы потом пересматривать.

— Я все думаю, — Олег наклоняется и шепчет на ушко. Дыханием касается, греет, и теплые волны обводят мое тело. Губы приоткрываю и ворую воздух — он такой концентрированный, как туман. — Как я мог тебя не узнать?

— Я была неузнаваема, Олег, — хочется прижаться к нему ближе. Позволяю это себе. Нинель ведь живет во мне, а значит, можно немного припомнить, что между нами было в клубе. — Черный парик, яркий макияж. Тело, — вглядываюсь. Взгляд его потемнел, стал немного безумным и манящим, — тело изменилось. Грудь… Заметил?

Ольшанский опускает взгляд. Нежную кожу ошпаривает кипящим маслом. Оно проникает внутрь и разливается по венам горячим и нескончаемым потоком, принося возбуждение в каждую клеточку.

— Сиськи вообще отпад. Сейчас бы…

Сжимает ладонь в кулак и с силой бьет по столу. И это не пугает. Только удар как навязанная шарманка звучит в голове и вибрирует эхом. Мелкие мурашки покрывают кожу от него.

— Мне пора, Олег, — вижу, как заиграли желваки. Но Ольшанский молчит. И скалится. Господи, я рада его оскалу как настоящая хищница, что утащила добычу прямо из-под его носа. Коварно, проворно, с долей хитрости. Приятно быть немного хищницей.

— Нет, все-таки немного сучкой ты стала. Но мне нравится, знаешь. Так интересней.

В машине мерцает электричество. Оно яркое и опасное. Током бьет от любого касания оголенной кожи. Покалывает иголочками и прекращает.

Олег то и дело косится на мои ноги, поднимается чуть выше, обводит бедра.

А потом ругается грубо, что краснею, даже ощущая себя немного стервозной. Провоцирую нагло, получаю неистовое удовольствие и уже как трусишка убегаю. Смешно выходит, но Ольшанскому нравится. Улыбается вон сидит.

— Я могу рассчитывать хоть на…

Минет? Промелькнула мысль со скоростью света. Бокал вина всему виной.

— Поцелуй? — заканчивает после паузы.

Я утыкаюсь в букет и молчу. Снова маленькая месть. И когда-нибудь я за нее отвечу. Уверена. Будет правда мне очень хорошо от его наказания.

Олег

Я сажусь в машину, где даже не глушил двигатель, и просто прикрываю глаза. Проводил Нинель, а сам в голове строил планы, как мне остаться. Физически разделиться сейчас тяжело. Будто с каждой встречей крупными стежками стягивает с ней.

Считаю про себя и стараюсь унять дикое сердцебиение. Весь вечер его ощущаю. Это не очень приятно, когда оно долбит невпопад по ребрам, выгоняя силой воздух из легких.

Неужели только я и слышал эти удары как громовые раскаты? Они же были гулкими, глушили музыку и звуки вокруг. Казалось, все в ресторане обращали на это внимание.

Выключаю климат-контроль и открываю окна на полную. Душно до невозможности. Воздух даже стал жидким и горячим. Но на улице не легче. Везде засада.

И проблема не вокруг, а проблема во мне. Мне не хватает ее запаха, ее рук. В прошлый раз было так же. С каждым днем память подбрасывает навязанные картинки. То и дело повторяются и заставляют чувствовать вину, что бросил, упустил, забыл. Душу изрешетила она.