‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Виктор еще раз облизывается, ехидно улыбается и обдает меня липким взглядом. Я не в состоянии его вынести, он тяжелый, бьет сильнее пощечины, и смотрю себе под ноги, вниз.

Он уходит медленными шагами, слегка задев плечом Игната.

— Ты как? — Игнат смотрит тепло.

Я впервые за последние несколько минут ощущаю себя в безопасности. Хочется уткнуться ему в плечо и дать волю чувствам. Плакать, плакать, и по голове чтобы поглаживали и шептали нежности. Я банально хочу любви и заботы.

Игнат снимает с себя пиджак и накидывает мне на плечи. От него пахнет очень вкусно. И горечи нет.

— Спасибо.

— Хм, будешь должна.

Глаза широко раскрыты, я уставилась на Игната. Еще одна ловушка? Получается, здесь нет друзей?

— Тогда говори сразу, что именно, — стараюсь выдержать его взгляд. Он не тяжелый. Просто прокрадывается внутрь. Чужак.

— Идем, Нинель.

Игнат выходит первым. Как я счастлива покинуть эту комнату. Всего лишь какие-то полчаса, даже меньше, а кажется, что весь спектр эмоции испытала там. От дикого возбуждения до сковывающего тело ужаса и страха.

Я делаю какие-то два шага и взглядом упираюсь в ближайший столик. Между нами несколько метров. И я больше не могу никуда смотреть. Приклеена.

Олег сидит за столиком с той девушкой, с которой я его видела в первый свой вечер.

Она красивая. Очень. Темные волосы волнами спадают с плеч. Они длинные. А красные огни бликами ложатся на них. И лицо не оторвать взгляда. Не знаю, поработали ли там косметологи и хирурги, но то, что у нее идеальные черты лица уверена.

— Ее зовут Дана, — Игнат шепчет мне на ухо. Тихо, но я все прекрасно слышу, каждый звук, каждый короткий вдох.

— Красивая. И имя тоже… красивое.

— Нинель, ты намного красивее. Но считаешь себя хуже и не достойнее других. А это не так.

Олег, получается, так не считает.

Он мило общается с этой Даной, улыбается ей, а не дарит хищный оскал в мою сторону. Смеются одновременно. Ее рука обвивает его шею. Пальчиками цепляет волосы.

А потом они целуются.

Я так хотела ощутить его губы на своих. Вспомнить их вкус. Снова взлететь высоко.

Чувствую себя сейчас преданной, хотя и понимаю, что мне никто ничего не обещал. Ни нежности, ни поцелуев, ни объятий.

— Давно они вместе? — цепляюсь я в рукав Игната. Тот переводил взгляды то на Олега с Даной, то на меня. О чем-то думает, что-то решает.

— Это лучше спросить у Олега. Личное мы не обсуждаем.

— Врешь. Знаешь.

Игнат улыбается хитро. Глаза так и бегают по моему лицу.

— Видится иногда. Она просто любовница. Но сучка хитрая, коварная. Проще говоря, змея. Так что, — снова подбирает слова. Он часто так делает. Ничего лишнего еще не сказал. — Будь с ней аккуратной.

— Мне то зачем? Я просто стриптизерша.

Игнат молчит. Подталкивает меня в спину, чтобы шла дальше.

А мы с Олегом скрещиваемся взглядами. Его огонь знакомый уже, почти родной. Но вот сейчас, в эту самую минуту, он не греет.

Он смотрит на меня недовольно, а может, с сожалением. Не могу прочитать. Олег теперь другой, я его не знаю. Или никогда и не знала.

Кутаюсь в пиджак Игната как за спасение. Голой сейчас было бы не просто неуютно, а паршиво.

Олег возвращает свой взгляд на Дану, и снова на меня. Бегает так между нами, быстро.

— Идем. Отдохнешь, — Игнат приобнимает за плечи и уводит меня.

Хочется обернуться. Вдруг Олег снова смотрит мне вслед?

Игнат идет чуть позади меня, загораживает. Но я все равно чувствую нестерпимое жжение на спине.

— На, выпей.

Игнат протягивает бокал с водой. Мы сейчас в нашей гримерке одни. Немного неуютно себя чувствую, хотя понимаю — опасность миновала. Я до сих пор не могу прочитать, что же ему нужно от меня. Приват? Он так и не пошел со мной в прошлый раз. Секс? Каких-то липких и откровенных приставаний не было. Банальная симпатия? К стриптизерше? Не думаю. Или я так перестала верить мужчинам, что все время ищу какой-то подвох.

— Спасибо.

Вода ледяная. Пить сложно. Я делаю это маленькими глотками.

— Он ничего не сделал тебе? — Игнат отвернулся от меня и уставился на стену. — Виктор?

— Нет. Я танцевала перед ним, а потом он полапал немного.

— Хм, ублюдок.

— А вы чем лучше?

— Ты думаешь я такой же? Или ты все с Ольшанским сравниваешь?

Я отвернулась от него и делаю глотки больше. Если у меня заболит горло, то будет оправдание моему молчанию.

— Так ты по чьей просьбе зашел туда?

— А ты какой ответ хочешь услышать?

— Правдивый, — у самой сердце выпрыгивает из груди. При мысли, что это просьба Олега, так и хочется улыбаться. Ему, получается, не все равно.

— Ну, если правдивый, то не хотел, чтобы ты оставалась с ним долго один на один. Я же предупреждал о нем. Но он все-таки заметил тебя. Потом ты с Олегом в привате была. Его, видно, это как-то подстегнуло.

— Значит, Олег…

— Значит, что ты зациклена на Ольшанском, — Игнат слегка повышает на меня голос, брови нахмурил. И смотрит обиженно на меня. — Нинель, что ты в нем нашла, а? Чем он так хорошо для тебя?

О, я бы многое могла рассказать. Но сама еще не могу понять, почему и правда зациклена. Все-таки первую любовь тяжело забыть. А если еще и она под боком находится и касается так, что крышу сносит…

Жду чего-то от Ольшанского, и умом понимаю — это глупо. Только объясните все той Нине, что так и хранит пару совместных фото и помнит каждую деталь о нем, которую узнала за все время, пока были вместе.

Не вытравить уже ничего, не забыть. Поселилось на века.

— Тебе не понять, Игнат.

Он стоит очень близко, наши лица напротив друг друга. Я чувствую его дыхание. И теплые шоколадные глаза. Сейчас они словно изучают новую меня, исследуют, считывают реакции. Это… странно.

Но что-то неправильное назревает в душе. Какой-то протест.

— Хочу тебя поцеловать.

Рвано хватаю воздух. Об этом спрашивают? Мне всегда казалось, если хочешь поцеловать, делаешь это. Либо жестко обрубаешь любое желание потянуться к губам и поцеловать первой. Например, если ты стриптизерша. Так делать нельзя. Мне нельзя.

А вот Игнату на это наплевать. Он спрашивает разрешения о поцелуе ту самую, что еще меньше часа назад стонала, когда пальцы Олега гладили меня, и мечтала сбежать, когда сальные взгляды Виктора трогали раздраженную кожу.

— А чего ждешь?

— Твоего согласия.

— Это странно. Для этого места.

— Возможно.

— И тебя не смущает, что я стриптизерша?

— А должно? — Игнат снова нахмурился, а потом улыбнулся. Его улыбка очень красивая. Пожалуй, он сам тоже красивый.

— Ну… Мне сказали, что стриптизерш и проституток не целуют.

Игнат слегка касается моих губ. Так нежно и чувственно. Его губы мягкие. Он не стремится сразу завладеть мной. Просто пробует, просто вдыхает.

Рукой ведет вдоль тела, аккуратно. Мне кажется, я чувствую только дуновение от взмаха его руки. Он словно и не трогает вовсе.

Пытаюсь понять, почувствовать, что происходит со мной внутри. Есть ли трепет, есть ли легкость, есть ли что-то похожее на желание ответить ему на поцелуй.

И …ничего нет. Перед закрытыми глазами Олег, который сидит на красном диване и смотрит дьявольскими глазами, скалится на мои откровенные движения и просит снять с себя трусы.

Стон срывается с губ. Не от Игната, нет. Но он понимает это по-своему. Углубляет поцелуй, и я чувствую его вкус. Мятный, приятный.

— Интересно, как получается, — Олег стоит в дверях. Он облокотился на косяк и скрестил руки на груди. Сверлит взглядом очень глубоко, до самых скрытых моих чувств.

— Олег, — Игнат отстраняется и бросает в него уничтожающий взгляд. Он недоволен, чувствую это.

В воздухе пахнет ссорой. Она как дымка витает вокруг, и запах жжения оседает на коже.