— Нинель? — Игнат оказался рядом. Он осматривает меня. Взгляд останавливается на губах, сканирует меня. Сердце шумит, ритм не разобрать. Только монотонные звуки и боль в грудине, — ты следующая. И… не бойся. Ты… красивая, правда. Все получится. — Пару секунд задерживается на груди. И я ее больше не прикрываю рукой, потому что не хочу, не желаю прятать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Киваю. В мыслях начинаю считать. По порядку.

На цифре десять музыка заполняет зал.

Делаю шаг в сторону сцены. Ноги леденеют в моменте. Отчаяние захватывает в сети, словно кто-то зажимает со спины и прикрывает рот рукой. Бьешься в истерике, но тебе никто не помогает. Не поможет. Ты в беде. Безрезультатно борешься сама с собой в попытке вырваться из этих лап.

Пара вдохов, глубоких. Внушаю, что таблетка во мне. Она полностью растворились. Кровь — коктейль из ужаса, возбуждения и азарта. Душа смята. Гашу в себе слезы и двигаюсь вперед.

Пилон скользкий. Руки потеют, а надо как-то цепляться. Позорно вытираю их о ткань. Знаю, что получится всего лишь сделать пару круток, не больше.

Смотрю в зал и вижу только темные очертания и светлые нимбы над головами. Ей Богу, я попала в рай? И сейчас меня оценивают?

Делаю обороты вокруг оси, кручу восьмерки бедрами и плавно обвожу контуры тела. Простые движения, что помогают найти контакт со своим телом.

Представляю, что я одна. Вокруг никого. И танцуя я для себя. Потому что самая сексуальная, самая красивая и самая восхитительная. Я. Только я. Смятая душа возится во мне, копошится, задевая обгоревшую нежную кожу внутри. Больно. Очень больно это чувствовать.

Опускаю вниз и развожу колени в сторону, давай зрителю картинку с моими трусиками.

Несколько связок, что отражают гибкость тела. Шест игнорирую, все на полу внизу. Губы приоткрыты, дышу ртом. Жадно. Вбираю ядовитый воздух в себя.

Мне нравятся мои движение, нравится мое тело, какое оно на ощупь, потому что постоянно его поглаживаю и сама задеваю чувствительные точки. Провоцирую того, для кого и не хочу танцевать. Играю сама с собой.

Волны телом и тазом. Самое любимое — имитация секса, когда рядом никого нет, но ты представляешь его, видишь перед собой и двигаешься.

Мне кажется у меня начинает получаться. Я даже заношу руку, чтобы начать снимать с себя платье.

Но торможу. Позорно и гадко пячусь назад. Душа превратилась в точку. Взрыв, и она исчезнет, испарится. Я буду просто телом, сосудом.

Грудь часто поднимается, щеки горят. Возбуждение и правда катится по телу как металлический шарик. И дрожь уже не про просто поселенный в клетках страх.

Только рука так и застыла в воздухе. Не могу сделать усилие, чтобы сорвать хотя бы все одним махом. Чего-то жду.

Воспоминания возвращают меня на пару дней назад. В этот самый зал. Когда Олег смотрел на меня, а я горела в огне его глаз.

— Олег, — говорю тихо, себе под нос. И молюсь, чтобы этого никто не слышал. Слово — спасение. Или проклятие.

Я представляю, что он смотрит на меня, он ласкает взглядом. И руки, только его.

Провожу ладонью вдоль тела, касаюсь груди и сжимаю ее. Соски ноют и я захватываю их, слегка щипаю. Отрезвляет, но не больно.

Закусываю губу и вглядываюсь в зал. Он там, уверена. Наблюдает за мной.

Платье сползает вниз, я помогаю ему спуститься, покачивая бедрами. Может не очень эротично для первого раза, но то, что сейчас произошло, толкнуло меня на новую ступень. Она была сложной, практически непреодолимой.

Подхожу к шесту и кручусь. Ладони больше не мокрые, значит, цепляюсь крепко.

Если это действие таблетки, то оно мне нравится. Я не чувствую себя больше грязной. Мое тело прекрасно и я хочу, чтобы на меня смотрели.

Музыка заканчивается, а движения замедляются.

Дыхание восстановить сейчас сложнее. Огненные потоки хлынули по венам, разнося уже желанную свободу и вожделение.

Ухожу на трясущихся ногах. Но на лице улыбка. Боже, я улыбаюсь. Всплеск непонятного мне адреналина в крови. Он смешивается с восторгом и какой-то приторной истомой. На поверхности мелкая дрожь и румянец. А мышцы пульсируют. Вот-вот взорвусь.

Игнат стоит у сцены за кулисами. Смотрит на меня, но взгляд задерживается только на глазах. Я знаю, чувствую, что он хочет пройтись по моему тело. Это его желание ощутимое. Приватное.

— Молодец, — сухое слово, что вмиг опускает меня на твердую землю и заставляет вернуться к исходному — я стриптизерша. На меня должны смотреть за деньги, и танцую я за деньги. — В зал иди, — коротко мажет взглядом по груди и опускается ниже. Низ живота вспыхивает, словно он коснулся меня там рукой.

— Тебе понравилось? — дурацкая провокация, я о ней еще пожалею.

— В зал. Иди, — грозно повторяет.

А я все-таки улыбаюсь ему и выхожу в зал.

В зале около десяти столиков, а вдоль стен кабинки с перекрытием. Весь интерьер в оттенках красного. Я теперь ненавижу этот цвет.

Свет слепит глаза. Чувствую себя на смотринах. Оценивают каждый мой шаг.

Сквозь меня проходят волны любопытства, вожделения, зависти и надменности. От них не скрыться и не убежать.

Прохожу вдоль столика, за которым уже во всю смеется и очаровывает своего клиента Астра. Еще немного, и она пойдет с ним в приват.

Другая пара пока мило воркует между собой. Не знаю, кто они друг другу. Пришли, чтобы зажечь в себе похотливый огонек? Скверно себя чувствую. Куда не посмотри — я везде лишняя.

Взгляд устремляется вперед. Самое видное место. Здесь не может сидеть обычный посетитель клуба. Только ВИП.

Ореховые глаза жгут мое нутро. Пронзают насквозь и прокручивают. Кровь закипает, это жжение растекается по венам. Но кричать от боли нельзя.

Олег не отрывает взгляда от моего тела. Исследует. Так нагло и бесцеремонно. Он подносит бокал виски к губам, выпивает залпом, но так и остается смотреть на меня поверх бокала.

Он улыбается мне дерзко. Появись эта странная ухмылка на его лице в другое время и в другом месте, я бы также дерзко ему ответила.

Впрочем, практически так мы с ним и познакомились. Он смотрел на меня, куда бы я не пошла. Сидел за столиком бара, где я работала, и наблюдал. Ухмылялся, пошло шутил, стоило мне подойти к нему, и прожигал взглядом. Я сдалась. Нельзя было не сдаться.

Сейчас Олег взглядом указывает мне сесть рядом.

Ток прошибает. Он прокатывается по каждой клеточке моего тела и не выходит из него. Только пускает свои опасные заряды и бьет по живому. Эти удары болезненные.

Выпрямляю спину. Шумно сглатываю. Не опуская взгляд, иду к нему за столик.

— Нинель, — приветствует. В голосе уже нет той грубости, которая была на прослушивании.

Он подзывает официанта и вопросительно смотрит на меня.

— Так ты, — осекаюсь, стараюсь унять бешеное сердцебиение. Сердце словно сошло с ума, — вы клиент сейчас?

Олег широко улыбается мне. В глазах азарт. Он играет со мной.

Не знаю, почему именно я. Чем зацепила? Своим падением? Неуклюжим выходом сейчас на сцену? Или все же своим красивым уходом с прослушивания? Так и знала, надо было сдержаться и тихо скрыться за дверью.

Хочется стукнуть себя по лбу за неосмотрительность и недальновидность. С такими как Ольшанский, в игры лучше не играть.

Однажды я ушла уже от него с разбитым в клочья сердцем. До сих пор оно режет и колет. При взгляде на него что-то екает еще внутри, внутренности сжимает.

— Что будешь пить? Нинель? — Олег не отстает. Стараюсь прикрыть грудь руками. Нежная кожа полыхает от взглядов. — Руки убери! — приказывает.

— Водку. — Отвечаю дерзостью. Снова поплачусь за это.

Олег смеряет недовольным взглядом. Я только выпрямляюсь и принимаю удар. Открытая перед ним. Мурашки расползаются. Он смотрит на мою грудь. Обводит взглядом соски. Вижу хочет коснуться их. Но у него нет на это моего согласия.