Dio, ты говоришь, как озабоченный подросток. Опять этот проклятый раздражающий внутренний голос. На этот раз определенно Алисия.

Игнорируя внутренний монолог моего близнеца, а также мэра напротив меня, который не переставал говорить с тех пор, как мы сели, я время от времени краем глаза поглядываю на Рори.

Она смотрит на танцпол с безудержным энтузиазмом, которого я еще не видел у огненного лепрекона.

— Итак, что ты скажешь, Росси? — Вопрос мэра отвлекает меня от моих внутренних размышлений.

Я долго смотрю на него, пытаясь понять, о чем, черт возьми, он спросил. Он нетерпеливо приподнимает жесткую бровь, когда я неловко тянусь за своим напитком, чтобы выиграть еще минуту.

— Он хочет знать, поддержишь ли ты его новую инициативу, — шепчет мне на ухо Рори, наклоняясь так близко, что от ее теплого дыхания у меня по руке бегут мурашки. — Оперативная группа по безопасности ночных клубов.

Мне не нужно, чтобы она что-то еще объясняла, пока я заполняю пробелы. Papà упомянул, что городской комиссар приходил к нему в Gemini Corporation с таким же предложением буквально на прошлой неделе. Это партнерство по очистке и регулированию ночной жизни. Gemini и город “объединяются”, чтобы снизить уровень передозировок, преступности и насилия в клубах. На самом деле, для города это просто способ осуществлять контроль над площадками и урезать прибыль с помощью сборов за соблюдение требований или теневых проверок.

— Хм, — бормочу я, глядя на мэра. — Я все еще думаю над этим.

— Да ладно тебе, Росси, это может стать ключевой сделкой как для города, так и для Gemini Corp.

А оперативная группа попахивает рэкетом. В последнее время Velvet Vault находилось под пристальным вниманием, и мне не нужно подливать масла в огонь.

— Я сказал, что подумаю об этом. — Я понижаю тон до убийственного уровня, и на этот раз он откидывается на спинку плюшевого бархатного дивана, надувшись, как ребенок. Пульс гнева все еще кипит в моих венах. Пару месяцев назад coglione никогда бы так не давил на меня на публике.

Я все еще смотрю на мэра краем глаза, когда ритм музыки меняется, стробоскопы тускнеют, и гнев начинает спадать.

Переводя взгляд на гораздо более приятный пейзаж, я обнаруживаю, что Рори снова смотрит на переполненный танцпол. Впервые за весь вечер музыка начинает сливаться во что-то более мягкое. Более интимное.

— Пошли. — Рори разворачивается на своем сиденье, сжимая мою руку.

— Да ладно, куда?

— На танцпол, конечно. — Она уже тянет меня за руку.

— Нет, — ворчу я, упираясь пятками, как упрямый ублюдок. — Ни в коем случае.

Она понижает голос до шепота. — Значит, ты предпочитаешь сидеть здесь и спорить с напыщенным мэром?

У меня сводит челюсть, когда я бросаю взгляд в его сторону. Его руки скрещены на животе, усы хмуро подкручиваются.

Рори бросает на меня взгляд, способный пробить усиленную сталь. — Не заставляй меня тащить тебя, Росси.

— Ты уже это делаешь, — бормочу я, наконец позволяя ей вытащить меня из-за стола, а затем вынуждая сделать еще три неохотных шага вперед.

Мы подходим к краю площадки, где пары в масках лениво кружатся, соприкасаясь лицами, соприкасаясь пальцами. И все во мне сжимается. Мои шрамы кажутся обнаженными даже под маской, как будто люди могут видеть сквозь сталь и видеть руины под ней.

Но она не отпускает меня.

Она подходит ближе, чем следовало бы, и обнимает меня рукой за шею. Другая ее рука скользит в мою. Она прижимается своим телом вплотную к моему, и ниже пояса меня захлестывает волна жара.

Я, блядь, не могу дышать.

— Я ненавижу это, — хрипло говорю я. Ложь.

— Я знаю, — говорит она, вздергивая подбородок. — Но мне это нравится. Так что заткнись и танцуй.

И я так и делаю.

Хотя я очень хорошо знаю, насколько это рискованно. Через секунду ни один из нас не сможет игнорировать мой быстро твердеющий член. Или очень реальные чувства, возникающие за физическим влечением.

Наши тела соединяются слишком легко, слишком опасно. Ее изгибы прижимаются ко мне, как будто они принадлежат этому месту, как будто она ждала именно этого момента. Ее аромат окутывает меня, дикий цитрусовый и теплый, и, клянусь Dio, я могу полностью раствориться в нем.

Моя здоровая рука опускается на ее талию, шелк ее платья скользит под моей ладонью. Ее кожа теплая под тканью, пульсирующая жизнью. Ее пальцы вырисовывают ленивые круги на моей шее сзади, и каждый мускул в моем теле напрягается сильнее.

В последний раз, когда я был с кем-то так близок, я был другим человеком. Целым. Может быть, красивым. Сейчас? Я переполнен болью и гордостью, и я не знаю, заслуживаю ли я того, как она смотрит на меня. Но она все равно заслуживает. И, кажется, я не могу отвести взгляд.

Мы продолжаем раскачиваться, гипнотический ритм кружится вокруг нас, окутывая нас коконом в нашем собственном пространстве. Огни клуба, рокочущие басы и все остальное расплывается вдали, пока не остаются только она, я и этот момент.

Мое сердце выбивает быстрое стаккато, незнакомый танец удивляет. Я не могу вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя таким живым. Я так полон надежды. На секунду я снова чувствую себя самим собой, Алессандро Росси, жестоким наследником трона Джемини, а не призраком, которым я стал.

И это все из-за нее.

Потому что она осмеливается смотреть на меня как на мужчину, а не как на слабого или кого-то, кого можно пожалеть.

Рори наклоняет голову, ее глаза встречаются с моими под этой пылающей огненной маской. — Видишь? — бормочет она. — Не так уж плохо.

Мой голос становится грубым, когда срывается. — Ты опасна, Рыжая. — Моя рука поднимается к ее щеке, чтобы заправить выбившуюся прядь ей за ухо.

— Ты тоже.

Ее взгляд опускается на мой рот.

И, черт возьми, я хочу ее поцеловать.

Я хочу сорвать эту маску и поцеловать ее, как будто я тону, и она — единственное, что удерживает меня на плаву. Я наклоняюсь, совсем чуть-чуть, и время останавливается. Ее губы всего в одном ударе сердца от моих, ее дыхание смешивается с моим собственным. Пьянящий вкус шампанского остается между нами, и, черт возьми, мне нужно знать, какая она на вкус.

Я придвигаюсь на дюйм ближе, и ее голова наклоняется ко мне. У меня перехватывает дыхание, ее губы приоткрываются…

— Босс! — кричит голос с края площадки.

Моя челюсть напрягается, когда мы оба замираем.

Винсент. Конечно.

Он выглядит застенчивым, запыхавшимся, когда подбегает. — Извините, что прерываю, но есть кое-что, на что вам нужно посмотреть. Сейчас же.

Рори отступает назад, и потеря ее тепла происходит мгновенно, опустошая.

Я тихо ругаюсь и киваю. — Иду.

Следуя за Винсентом, я оглядываюсь.

Она стоит на краю площадки, не двигаясь, все еще глядя на меня совершенно непроницаемыми глазами.

В следующий раз мне все равно, что произойдет, мне нужно знать, какова на вкус Рори Делани.

Я пробираюсь сквозь толпу в масках, одного взгляда на лицо Винсента достаточно, чтобы стереть все приятные мысли о том жарком танце с моим крошечным тираном. Он ведет меня в более уединенный бар в глубине зала, тот, что кишит самыми влиятельными игроками города.

В глазах Винсента есть что-то напряженное, нечитаемое. Такой взгляд не бывает от пролитого напитка или истерики знаменитости. Нет, это что-то более мрачное. Мой пульс учащается.

Тревога сжимает мою грудь, но приближение знакомого тела мгновенно успокаивает мои нервы. Я даже не уверен, как я услышал ее сквозь хаос, бушующий вокруг нас. Опьяняющий аромат Рори достигает моего носа за мгновение до того, как ее плечо соприкасается с моим.

— Я думал, ты осталась на танцполе, — бормочу я, устремив взгляд прямо перед собой.

— Не-а, единственный парень, с которым я хотела потанцевать, бросил меня. — Она пожимает плечами, и я улавливаю намек на веселье в ее усыпанных драгоценностями глазах.