- Ожидать. Не ожидать. – послышался знакомый старческий голос со стороны фигуры, завернутой во множество тканей, имевших структуру космического полотна. – Думать надобно.

Это была никто иная как Старица, что сидела, в соответствии с положением Неведомого, на обратном краю ряда божественных мест. Знаком на вершине её трона, напоминающего космическую пыль, был как раз таки раскрытый глаз. Само лицо Старицы было покрыто морщинами, за которыми даже не было возможно разглядеть её лица. Как ни странно, но данная богиня держала в руке знакомый Эдмунду из недавнего путешествия фонарь, что был неотъемлемой частью образа проводника, который помог Гарденеру встретиться с воспоминаниями его родных и близких, только сияющий бледным золотистым светом. Подобное совпадение не могло не натолкнуть просторского принца на мысль о том, что не только Неведомый мог знать о его душевном срыве, но и богиня мудрости также могла быть задействована в тех событиях.

- Как тут думать, если ваши замыслы столь туманны, что обычному человеку ни в жизнь о них не догадаться? Чем помешает присутствие архимейстера и рыцаря? – пришёл Гарденер в себя, с вызовом отвечая на слова богини мудрости.

- Не дерзи. – властно заставил его замолчать Отец из-за чего Эдмунд буквально потерял физический дар речи.

- Тебе было сказано добраться до острова. Ты добрался в срок. Срок, что был нами высчитан. – продолжила Старица, когда Отец заставил Гарденера замолчать. – Мы не говорим о том, что присутствие юного выходца из дома Корбреев нами нежелательно, но присутствие вероотступника вызывает вопросы. Крайне нежелательные для тебя вопросы, последний Гарденер. – покачала богиня мудрости своим длинным словно сухая ветвь пальцем, выражая таким образом недовольство принятым наследником Дубового трона решения.

- Разве не вы сами послали Марвина на мой путь? Чем он мешается вам теперь? – недовольно поинтересовался Эдмунд, чувствуя возможность снова взять слово.

- Он полезен. – подтвердил свою причастность к появлению Марвина Отец, говоря за всех. – Но также и опасен. – веско дополнил он.

- Его знания и опыт весьма ценны в твоём деле, последний Гарденер. – подтвердила слова главенствующего лика Старица. – И всё же за ним тянется шлейф из следов разнообразных сущностей и сил, которым мы здесь не рады. Потребовалось немало хитростей, чтобы притупить бдительность этих сил, которые в алчности и любопытстве своём последовали за ним на эту землю. – покивала для важности своей головой богиня.

- И пока эти жалкие твари получали своё, Старые боги решились напасть на тебя исподтишка, нарушая все наши мыслимые и немыслимые договоренности, почувствовав, как и каждая крыса свою безнаказанность, возможность ударить. – грозно и яростно отозвалась словам Старицы фигура в закрытом шлеме, напоминающий собой некий спартанский стиль, прекрасно знакомый Эдмунду по воспоминания Луи МакМёрфи.

Держащий в руке громоздкий двуручный меч, Воин был с ног до головы закован в доспехи, прекраснее и величественнее которых Эдмунд не видел никогда в своей жизни. Казалось, те были выкованы из живой стали, на которой можно было легко разглядеть живые картины красочных битв и поединков, которые, если приглядеться, никогда не прекращались и велись неустанно, как и подобает человеческой натуре. За шлемом бога воинов не было видно лица, а только несколько сверкающих в остальном свете угольно-черных огоньков, застывших в вечности. Естественно, что при таком образе только ему мог принадлежать трон, на вершине которого был изображен клинок, торчащий вверх.

- Ты мог бы погибнуть здесь, юное дитя. – печальной заботливой мелодией пронеслось над священным местом встречи Семерых и их чемпиона. – Если бы не твой отчаянный зов о помощи, то ты бы нашёл свой бесславный приют в этом покинутом месте. – обвинительно указала последняя женская фигура на него, от чего Гарденеру стало как-то неестественно и по-детски стыдно.

Слово взяла богиня милосердия, известная как Матерь, в образе женщины средних лет, чей печальный взгляд был направлен на стыдливо отводящего свой взор избранника собравшихся божественных ликов. Одежда полная ярких образов космических туманностей напоминала своей формой длинную тунику, а на голове самой доброй и понимающей богини в андальском пантеоне расположилась диадема полная семи звёздных разноцветных камней. Глаза её были лишь слегка приоткрыты, словно бы Матерь была готова в любой момент пустить слезы, которые благородным потоком прольются на смертную землю.

- По итогу ты сам практически добровольно чуть не отправился вновь в мои чертоги, смертный. – единственным, кто, пожалуй, не нуждался в описании был Неведомый со своим шипящим голосом и безэмоциональной манерой общения.

- Эм, спасибо? – не знал даже, что и сказать Эдмунд, чья череда принятых решений, которые, казалось бы, не были никоим образом связаны между собой чуть не привели его к катастрофе.

- Мы видим твою неуверенность, чемпион. Порой смертные не могут разглядеть связей между вещами, но они существуют и это тебе урок на будущее. – громким басом обратился к Эдмунду последний из ликов божеств, пока что ещё не представленный. Впрочем, учитывая всех остальных, не оставалось сомнений в принадлежности данной фигуры.

На большом гладком троне, будто бы высеченном из цельного куска скалы, восседал пышущий силой и здоровьем Кузнец с огромным антрацитовым молотом в своих руках, что казался вообще бесцветным на фоне всего остального и больше напоминал по своей структуре бесконечную пустоту в которой оказался Эдмунд, впервые представ перед Семерыми. У него не было хоть чего-то напоминающего собой волосы на его отражающей звёздный свет голове, а вот борода и профиль лица напоминали собой внешние признаки Отца, взор его горел янтарным блеском, а кожу покрывала угольно-смолянистая копоть, делая того практически чёрным на фоне остальных ликов единого божества. Из одежды на нём не было ничего кроме подобия штанов и добротных сапогов, что изредка поблескивали бледным светом.

- Что же, полагаю теперь всё в порядке? Как с ними, так и со мной? – уточнил Эдмунд, начав переживать за судьбу своих товарищей, что невольно оказались в эпицентре конфликта могущественных существ.

- Не волнуйся, дитя. – ласково помахала рукой Матерь. – Теперь, как и все на этом острове, кроме тебя, они погружены в спокойный сон. – успокоила богиня милосердия переживания просторского принца.

- Мы даровали им милость увидеть лучшие моменты своих жизней. Далекие воспоминания тех дней, о которых они успели давно позабыть и в которые им уже никогда не суждено вернуться. – продолжила Старица, легонько взмахнув своим фонарём, что, если приглядеться, имел даже другого вида узоры, но почему-то Эдмунд не сомневался, что это был именно тот артефакт, который он видел не так давно.

- Хотя весьма спорно, что вероотступник Марвин достоен такой милости, но мы сделали для него исключение, как помощника нашего чемпиона. – ворчливо высказался Отец, словно бы и сам недовольный собственным решением, но вынужденный сделать исключение в пользу своего бестолкового сына.

- Это хорошо. – облегченно вздохнул Эдмунд, понимая что Лин и Марвин находятся вне возможной опасности.

- Мы действительно собираемся забыть о том, что Старые боги в очередной раз покусились на то, что принадлежит нам по праву? – спросил в своей яростной манере Воин, занося над собой меч и с громким звоном ударяя его о землю, погруженную под воду. Легко было понять, кого именно имело ввиду божество, говоря о принадлежности чего-то, а точнее кого-то.

- Мы не забываем. – категорично остановил Отец вспышку гнева одной из собственных ипостасей. – Но время нашего конфликта пока что не пришло. Спрос равен делу, а потому мы ещё возьмём свою плату за их дерзость. – веско озвучил главенствующий лик, закрывая в этот момент любую возможность для спора.