Где-то через неделю у самых взбалмошных сдали нервы, и они пустились во все тяжкие. Начались редкие пытки невинных и попытки поджечь лес. В обычных обстоятельствах за такое корона могла отправить наглецов на плаху, но сейчас у тех было королевский приказ, и они могли позволить себе всё, что угодно, лишь бы достичь результата. Стоять в стороне при таком раскладе Гарденер не стал, да и его люди этого бы не поняли, но поступил он не нахрапом, а куда умнее, чем ублюдки, против которых он выступал.
Он отправлял несколько групп из десятка человек навстречу поджигателям по заранее заготовленной тропе из разнообразных ловушек, а те после непродолжительной стычки просто заманивали вражеских рыцарей прямиком в расставленный капкан. Запоминая нужные гербы и время разъездов ищеек, Эдмунд так же стал использовать свои импровизированные гранаты в качестве скрытых мин. Крики боли и предсмертные стоны раздавались в чаще не один день, отправляясь к Неведомому самой короткой дорогой. За это время Гарденер не потерял ни одного человека, ведь те были уже достаточно опытными и наученными взаимодействовать с партизанскими ловушками бойцами.
Лицом Гарденер засветился во время этих стычек всего однажды. Не столько специально, сколько ищейки не оставили ему выбора, решив выманить его разграблением одного из поселений на границу с лесом, просторского поселения. Это было наглость и почти плевок в лицо. Эдмунду, конечно, нужно было немного примелькаться, чтобы притупить бдительность ищеек и Железного трона, но явно не такой ценой. Так что наследник Дубового трона собрал половину своих людей и отправился в карательную экспедицию против совсем забывшихся в своём высокомерии и безнаказанности рыцарей.
Такого прямого и яростного отпора они явно не ожидали, ведь действие проходило уже почти под ночь. Так что, используя изрядно увеличившийся в преддверии звёзд запас сил, Эдмунд развесил тела наглецов на деревьях возле спалённых домов и полей, а некоторых особо рьяных, замаравших себя насилием над женщинами или детьми, он насадил на наточенные осиновые колья. Такого применения своих сил Гарденер ещё ни разу не производил, слишком жестоким тот ему казался, но данная ситуация отпустила все тормоза, уж очень яростным было его желание наказать наглецов посмевших творить на его земле всё, что вздумается. Одно его беспокоило – почему Тирелл позволяет творить такое. Однако, у Хранителя Юга была явная натура труса, так что ответ нашёлся сам собой. Если узурпатор из Хайгардена не может защитить вверенных ему людей, то сделает это тот, у кого прав было на то намного больше.
После такой показательной кары, имеющиеся отряды ищеек заметно притихли, а по окрестностям пошёл слух, что те стали ожидать прибытия новых сил, ведь их ряды за эти недели заметно поредели. Затишье Гарденеру было только на руку, так что, озаботившись составлением планов и накоплением припасов, просторский принц оставил заботу о лагере на верного Корбрея, а сам снарядил отряд в дорогу. Фланы были в предвкушении от важной миссии и скорой поездки в родные края. Марвин же наоборот был несильно рад снова садиться в седло после продолжительной поездки по Простору, теперь же ему и вовсе предстояло сделать повтор. Архимейстер ворчал, но делал то, что велено. Эдмунду думалось, что оставаться одному в окружении сотни рыцарей на долгий срок учёный и сам не хочет, а ворчит лишь для виду, в соответствии с репутацией.
Поездка Марвина в Цитадель в некотором роде принесла свою пользу. В старинных рукописях чьё содержание отсылало ещё к Эпохи Героев Маг обнаружил удивительные схожести возможностей последнего Гарденера с некоторыми из своих предков. Потомки Гарта Садовника раз в несколько поколений рождались со способностью и сильной тягой к селекции растений. Большинство нынешних садов Хайгардена были в большей степени их заслугой, но никаких заметок о практиках или учениях этих людей в Староместе не было. Архимейстер предполагал, что за годы нетерпимости других учёных к магии эти знания были последовательно уничтожены. После ассимиляции с андалами дар со страниц истории и вовсе пропал, либо от того, что кровь разбавлялась, либо за ненадобностью. В любом случае сейчас родовая сила рода Гарденеров аккумулировалась в Эдмунде с подачи Семерых.
В остальном же Маг собирал сведения и настроения, которые бродили по землям Хайтауэров и среди других архимейстеров. Марвина коллеги не очень любили, по вполне понятным причинам, но с неохотой всё же шли на контакт – статус всё-таки. Настроения в Цитадели по отношению к последнему Гарденеру были неважные. В основном все сходились на том, что он не мог быть никем другим, кроме как самозванцем, а все слухи о магических проявлениях воспринимали только в качестве мракобесия и глупости среди простого народа и недалёких лордов. Однако, столь яростное нежелание идти на компромиссы влекло за собой положительные последствия для наследника Дубового трона, ведь когда придёт время глупцы в серых рясах уже ничего не смогут сделать, чтобы помешать Эдмунду взойти на трон, а потом и вовсе реформировать всё это консервативное предприятие во что-то более полезное, чем есть сейчас.
В Староместе, что находился не столь далеко от раскинувшегося перед путниками Звёздного Пика, настроения были более позитивными. Репутация защитника веры и решающего для исхода восстания человека высоко подняла его в глазах жителей города и жрецов Звёздной септы, что некогда была главным храмом всей веры Семерых. Многие из них хотели бы, чтобы лорд Высокой башни и Глас Староместа выступил в поддержку претендента с именем древней династии, но лорд Лейтон Хайтауэр по-прежнему вёл затворнический образ жизни и держал молчаливый нейтралитет в данном вопросе. Его сыновья же поддерживали решение отца и о делах и настрое семьи не распространялись.
Таким образом на момент прибытия последнего Гарденера в замок лорда Пика настроения в Просторе заметно поколебались. Если бы не родовые связи, то у Тиреллов к этому моменту практически бы не осталось союзников, ведь репутация дома благодаря усилиям Осадника находилась на самом дне и только усилия Королевы Шипов и относительная стабильность Семи Королевств спасали дом золотых роз от смуты. Собирая вокруг себя свиту из Рованов, Редвинов, Фоссовеев и Медоузов силы союзников лордов Хайгардена располагались в основном на юге и востоке Простора в то время, как большинство сочувствующих делу Гарденера лордов происходили из северных и западных рубежей Простора. Однако в сложившейся ситуации Тиреллам явно не стоило рассчитывать на помощь Хайтауэров и их вассалов, что при должном рвении уравнивало силы. Переговоры с лордом Пиков были важны ещё и потому, что Звёздный пик был опорной точкой и неприступной горной крепостью на юге, что могло в значительной степени оттянуть силы Фоссовеев на себя в случае конфликта.
Прибытие в город при замке, чей единственный длинный шпиль был окружен крепкими каменными стенами в виде полукруга с прочными бойницами, ознаменовался тем, что путники показали на входе несколько дорожных грамот, посланных лордом Алланом специально для этого дела. Стражники с оранжевым гербом и тремя крепостями на нём пропустились отряд из пяти человек без каких-либо задержек или лишних вопросов. В город пребывали люди на поминальную службу и Гарденер заметно расслабился, боясь, что за такой длинный срок они могли и опоздать, но похоже прибыли вовремя. Правда количество гостей заметно отличалось от того, каким полагается быть на пире в честь не столь известного рыцаря.
Скрытые дорожными плащами, они не столь сильно бросались в глаза благодаря присутствию архимейстера рядом с собой. На юге Простора, недалеко от Староместа, было обычным делом встретить учёных вместе с должной охраной, так что подозрений среди жителей и стражей к очередным гостям никаких не было. Этот город было довольно большим, даже по сравнению с теми городами Простора, что находились прямо на главном тракте. Укреплённый и защищённый с большинства сторон Красными горами Звёздный Пик был оплотом спокойствия и ремесленных дел, что добывали и преобразовали различные породы из глубин природных скал. В своё время городу повезло намного больше, чем тому же Тамблтону, и это несмотря на то, что Пики не единожды выступали против Таргариенов в праведной или не очень борьбе.
