Адвокаты остальных подсудимых в своих выступлениях были вынуждены преодолевать три основных обвинения. Они попросили присяжных проигнорировать вопрос о существовании Комиссии, представив ее не более опасной для общества, чем Ротари-клуб. Правительство, предупреждали они, опирается на антиитальянскую предвзятость, чтобы добиться обвинительного приговора. Назвав показания об истории мафии на Сицилии и в Америке возмутительно предвзятыми, они призвали присяжных отклонить их как бессмысленные и не относящиеся к делу. Джим ЛаРосса сардонически заметил, что многие из исторических событий, приводимых обвинением, произошли до рождения большинства подсудимых.

Команда юристов коллективно оспаривала обоснованность второго главного обвинения — создание и деятельность «Бетонного клуба» — путем нападок на подрядчиков. И снова им пришлось пойти на уступки. Да, клуб существовал, и Скопо принимал платежи. Но обвинения в вымогательстве были ложными. По версии защиты, схема с подтасовкой ставок была задумана скупыми бизнесменами, готовыми вступить в партнерство ради собственной выгоды, чтобы заработать миллионы долларов. Адвокаты утверждали, что обвиняемые мафиози были просто посредниками, привлеченными для разрешения конкурентных споров между подрядчиками; обвиняемые были безупречными судьями, а не вымогателями.

Подводя итог, Энтони Кардинале, который стал адвокатом Салерно после смерти его первого кандидата Роя Кона, назвал подрядчиков настоящими преступниками, которым следовало предъявить обвинения. «Это клуб подрядчиков, а не членов Комиссии», — заявил Кардинале. Комиссия не имеет никакого отношения к платежам за бетон». Вслушайтесь в слова, которые на самом деле произносятся, в них нет ни угроз, ни давления. Бетонные компании с удовольствием платили, чтобы получить преимущество в отрасли».

Наконец, по обвинению в убийстве Галанте адвокаты потребовали от обвинения предоставить доказательства причастности членов Комиссии к убийству. По их словам, отпечаток ладони Бруно Инделикато в машине, на которой он скрылся, не имеет никакого отношения к остальным обвиняемым. Прокуроры не смогли представить ни одного доказательства того, что кто-то из обвиняемых знал Инделикато, был с ним связан или приказал ему убить Галанте.

В своем выступлении Майкл Чертофф попытался разрушить стратегическую тему защиты, согласно которой преступления, указанные в обвинительном заключении, были единичными, бездоказательными обвинениями, не имеющими доказательств скоординированного заговора мафии или любой другой группы.

«Один лишь факт принадлежности человека к мафии не делает его виновным в преступлениях, — заявил он присяжным, косвенно согласившись с адвокатами. — Но часть вменяемого здесь преступления — это участие в мафии и в комиссии Козы Ностра. Это один из элементов, одна половина преступления, потому что преступление, которое здесь инкриминируется, — это рэкет, а рэкет — это создание, присоединение и связи с преступным сообществом, организованной преступной деятельностью и использование этой организации для совершения таких преступлений, как вымогательство, убийства и ростовщичество».

Изоляция, которая в прошлом так эффективно защищала боссов Комиссии от преследования, теперь была обращена против них, поскольку Чертофф сослался на показания высокопоставленного кливлендского перебежчика Анджело Лонардо и других предателей Козы Ностра, чтобы подчеркнуть верховное положение Комиссии в отдаче приказов легионам мафии.

Заключительное слово Чертоффа было шквалом, направленным на коллективную позицию защиты. «Поэтому неправда говорить, что это дело не имеет отношения к мафии или что мафия не имеет отношения к делу. Мафия очень важна в этом деле. Мафия имеет отношение к делу, потому что именно мафия делает возможной такую согласованную преступную деятельность. Мафия имеет значение, потому что рэкет — это зло, которое законы о рэкете призваны предотвратить, — это люди, организованно и дисциплинированно объединяющиеся для одной цели: совершения преступлений».

Присяжные совещались пять полных дней, и последним доказательством, которое они запросили, была запись, сделанная в социальном клубе Пальм-Бойз, на которой Салерно и Коралло рассматривают проблемы, связанные с набором способных солдат. «Если бы не я, — говорил Салерно, — не осталось бы никакой мафии. Всех ребят сделал я». Обсуждая необходимость заказного убийства солдата-инвалида, но предателя, Коралло философски заметил Салерно: «Найди его и убей. Он в чертовски плохой форме. Он калека. Но мы это делаем».

Джим ЛаРосса, адвокат защиты, понял, что повторное прослушивание присяжными пленки с оправданием убийства был зловещим знаком. Прогноз на обвинительный вердикт был настолько сильным, что он был удивлен тем, как Коралло, Санторо, Фурнари и Скопо, единственные обвиняемые, освобожденные под залог, появлялись каждый день и не скрылись после заключительных аргументов. В частном порядке он пришел к выводу, что судебное разбирательство было скорее «дознанием», чем серьезным состязанием.

19 ноября 1986 года, на шестой день совещаний, присяжные вошли в зал суда. Председательствующая охрипла, читая вердикты в течение двадцати восьми минут. Потягивая воду из синего пластикового стаканчика, она объявила, что восемь подсудимых признаны виновными по 151 пункту обвинения. Они были признаны виновными по всем пунктам обвинения. Когда в притихшем зале суда зачитывали обвинительные приговоры, только Инделикате проявил хоть какое-то оживление. Он хихикал и ерзал за столом защиты. Остальные новоиспеченные осужденные были с каменными лицами.

Два месяца спустя трое обвиняемых боссов, Тони Салерно, Дакс Коралло и Кармин Персико, и другие осужденные лидеры, Сальваторе «Том Микс» Санторо, Кристи «Тик» Фурнари и Джерри Ланджелла, вернулись в суд для вынесения приговора. Приговор был одинаков для каждого из них: максимальный срок по РИКО — сто лет без возможности условно-досрочного освобождения. Скопо, старательный солдат мафии и коррумпированный профсоюзный лидер, получил такое же столетнее наказание. Бруно Инделикате получил более мягкий срок: сорок лет за то, что совершил покушения на Галанте и двух мужчин, обедавших с ним.

Выделив Салерно для самого сурового осуждения, судья Оуэн сказал: «Вы, по сути, всю жизнь терроризировали общество ради своей финансовой выгоды».

Персико, все еще представлявший свои интересы, был единственным обвиняемым, который поднялся и осудил обвинение и судью. «Это дело, отношение обвинения и самого суда соответствует той массовой истерии, мафиозной мании, которая витала вокруг и лишила каждого из нас в этом зале права на справедливое и беспристрастное судебное разбирательство».

Остальные мафиози бесстрастно выслушали вынесенные им приговоры. Скучающий босс Луккезе Том Микс Санторо язвительно попросил судью Оуэна поторопиться. «Ах, дайте мне сто лет, — проговорил он. — Я пойду домой». Когда судья сказал, что у него есть формальные требования перед вынесением приговора, Санторо с горечью добавил: «Вы у руля, ваша честь. И вы делаете хорошую работу». (Оуэн, тринадцать лет проработавший федеральным судьей и имевший большой опыт работы в суде в качестве бывшего прокурора и судебного адвоката, не обратил внимания на легкомыслие мафиози. Иногда Оуэн называл себя «музыкальным судьей», поскольку в свободное время сочинял оперы).

Для Рудольфа Джулиани, возглавлявшего обвинение Комиссии, приговоры стали полным оправданием его стратегии и значительных затрат государственных ресурсов. (Одновременно Джулиани одержал победу в другом значительном процессе, который укрепил его национальную репутацию: в ноябре 1986 года Стэнли Фридман, лидер демократической партии Бронкса, был осужден за участие в преступном предприятии по заключению контрактов в нью-йоркском Бюро по борьбе с нарушениями правил парковки).

Безупречная презентация Майкла Чертоффа, обеспечившая вынесение многочисленных обвинительных приговоров, стала для него трамплином для продвижения по службе. Он стал прокурором штата Нью-Джерси, а в администрации президента Джорджа Буша-младшего получил ту же должность, которую когда-то занимал Джулиани, — помощника генерального прокурора, курирующего уголовный отдел Министерства юстиции. В 2003 году он был назначен федеральным судьей апелляционного суда, что является одной из высших наград в юридической профессии. Статус члена кабинета министров Чертофф получил в 2005 году, когда Буш назначил его министром национальной безопасности.