«Они присылали мне кость каждый год, около 200 000 в год», — процитировал Авеллино слова Кастеллано, удивленного тем, что он минимизировал выплаты. «Это «кость», говорит он».

Указывая на то, что этот инцидент был типичным для Кастеллано, хватающегося за самые большие куски мафиозной добычи, Коралло сказал: «Мне приходится слушать, как он несет чушь. Кость, двести тысяч долларов?.. Представьте себе, ему не хватило. Я ни черта не понимаю, он не получил достаточно. Представьте себе, ему не хватило денег?»

На электронных записях отсутствовали только голоса Кармине Персико, обвиняемого босса Коломбо, и Энтони Бруно Инделикате, солдата Бонанно, судимого за убийство Кармине Галанте.

Большую часть времени в начале 1980-х годов, когда на секретных пленках были записаны улики, Персико находился в тюрьме, отбывая срок за угон. Обвинение пыталось связать его с Комиссией и клубом «Бетон» через записанные комментарии о нем Джерри Ланджеллы, действующего босса семьи, и других обвиняемых. Но самые сокрушительные улики против Персико были получены от свидетеля, двоюродного брата по браку, Фреда ДеКристофера, продавца страховок.

До ареста по обвинению Комиссии Персико находился в бегах и в течение трех месяцев использовал дом ДеКристофера в Вантах, Лонг-Айленд, в качестве конспиративной квартиры. ДеКристофер сообщил ФБР о местонахождении Персико и получил вознаграждение в размере 50 000 долларов за выдачу гангстера.

На допросе у Майкла Чертоффа, главного обвинителя, ДеКристофер рассказал, как благодаря браку он стал невольным помощником лидеров Коломбо и получателем секретов преступной семьи. По словам ДеКристофера, пока Персико скрывался в своем доме, он свободно рассказывал о своей незаконной деятельности, хвастаясь тем, что из тюрьмы он использовал посетителей и телефонные звонки Ланджелле и другим лоялистам, чтобы передавать приказы о преступных операциях. «Его бизнес заключался в управлении преступной семьей», — не без гордости сказал ДеКристофер.

ДеКристофер добавил к преступным махинациям Персико еще двух обвиняемых, Джерри Ланджеллу и Ральфа Скопо. Персико часто называл Ланджеллу заслуживающим доверия и характеризовал его как одного из своих ключевых людей. ДеКристофер свидетельствовал: «Он сказал, что Ральф Скопо был его доверенным лицом в профсоюзе цементников и бетонщиков и что в Нью-Йорке не было залито ни одного ярда бетона, где бы он и его друзья не получали свою долю».

Через ДеКристофера Чертофф получил доказательства не только против Персико, но и косвенно против всей Комиссии. По словам ДеКристофера, Персико вспоминал, как в 1970-х годах делил камеру федеральной тюрьмы с Кармином Галанте. Галанте отбывал срок за торговлю наркотиками, а Персико, сравнительно молодой босс, начинал отбывать наказание за угон. У двух мафиози были хорошие отношения, свидетельствовал ДеКристофер, и Персико сказал, что Галанте «был другом и главным человеком в семье Бонанно».

ДеКристофер вспомнил, как Персико сказал: «И, откровенно говоря, я голосовал против того, чтобы он пострадал». Эта цитата была использована обвинением для усиления обвинения в том, что, хотя Персико был против, комиссия провела опрос и большинство одобрило убийство Галанте.

Самой весомой уликой против Бруно Инделикато в убийстве Галанте в 1979 году стал отпечаток ладони, снятый с машины преступников, скрывшихся в Бруклине. Его появление в клубе Нила Деллакроче «Рэйвенит» в Маленькой Италии вскоре после убийства было, в лучшем случае, косвенным. Но обвинение продемонстрировало присяжным видеозапись с камер наблюдения, на которой видно, как потного Инделикато обнимают и целуют в щеки Деллакроче, тогдашний главарь Гамбино, и Стефано Канноне, консильери Бонанно. Чертофф объединил отпечаток ладони, приветствие, которое Инделикато получил от двух лидеров мафии, и рассказ Персико ДеКристоферу о том, что он голосовал против казни Галанте. Он утверждал, что эти три элемента, плюс исторические свидетельства о том, что только Комиссия могла санкционировать убийство высокопоставленных мафиози, являются достаточным доказательством заговора. По сценарию обвинения, боссы Комиссии заказали убийство Галанте. Деллакроче было поручено руководить убийством; Инделикато помог его совершить, а затем поспешил в Маленькую Италию, чтобы доложить о своем успешном достижении большим шишкам Гамбино и Бонанно. Чертофф также отметил, что Инделикато, который до этого был незначительным лакеем в семье Бонанно, после убийства Галанте был повышен до капо — верный признак того, что он был вознагражден за хорошую службу.

Перед началом процесса группа из семи адвокатов защиты и адвоката, выступавшего в качестве юридического советника Персико, искала единую стратегию. Пятеро из них были бывшими федеральными прокурорами или прокурорами штата; все они были проверенными в боях судебными адвокатами. Изучив материалы досудебного расследования, они могли проанализировать обоснованность доказательств обвинения и перспективы оправдательных приговоров.

Главная мысль была очевидна: надежды их клиентов были мрачными. Не было никакой вероятности, что эти короли мафии и их стойкие подчиненные смогут выторговать для себя сделки о признании вины и мягкие приговоры. Джулиани не давал никаких поблажек, кроме признания вины по самым тяжким статьям, что для большинства обвиняемых означало пожизненное заключение без права на досрочное освобождение и смерть в тюрьме от старости.

Адвокаты согласились, что их единственной слабой надеждой была неортодоксальная уловка: они должны были молчаливо признать существование Комиссии и мафии. Их контраргумент заключался в том, чтобы убедить присяжных, что причастность и связь с этими конкретными группами не является доказательством преступления. Но эта стратегия противоречила священным принципам преданных и придерживающихся традиций мафиози. Приняв совет адвокатов, мафиози отступили бы от своей самой заветной заповеди и признали бы существование своей тайной организации. Толстяк Тони Салерно, Дакса Коралло и их подзащитные отшатнулись при мысли о нарушении клятвы омерты, даже если за них это сделали адвокаты.

На досудебных заседаниях адвокаты прямо заявили, что у них закончились варианты. Если бы они попытались опровергнуть и опровергнуть многочисленные упоминания своих клиентов о Козе Ностре и Комиссии, адвокаты потеряли бы всякий след доверия и логики.

«Мы не собираемся прямо говорить присяжным, что существует мафия и наши клиенты принадлежат к ней», — напутствовал Джим ЛаРосса, один из адвокатов, потрясенных боссов и лейтенантов. Мы скажем присяжным: «Позвольте мне упростить для вас это дело». Часть обвинительного заключения гласит, что существовала такая организация и наши клиенты были ее членами. Давайте предположим, что это правда, чтобы вы могли определиться. Но мы утверждаем, что наши клиенты не совершали ни одного из преступных деяний, которые им инкриминируются в этом обвинительном заключении». «ЛаРосса, адвокат Кастеллано, остался в команде защиты в качестве адвоката Кристи Фурнари после бандитского нападения на Большого Пола.

Поначалу сомневавшиеся, обвиняемые нехотя согласились на эту тактику, лишь бы от них не требовали признать существенную правду о мафии. Таким образом, их совесть была чиста, поскольку они сохраняли омерту. Незавидная задача минимизировать проблему выпала на долю артистичного адвоката защиты Сэмюэля Доусона. В своей вступительной речи к присяжным он попытался замять проблему, вскользь упомянув о Козе Ностра как о незначительной сноске в судебном процессе. «Мафия существует, и у нее есть члены», — признал Доусон, добавив: «Если кто-то является членом мафии, это не значит, что он совершил преступления в этом деле».

Тем не менее, кот был вытащен из мешка. После полувека отрицаний впервые в американском суде обвиняемые мафиози признали, что мафия существует, и позволили своим адвокатам заявить об этом как о факте.

Еще одну дилемму создал Кармине Персико. Его решение представлять себя в суде обеспокоило нескольких его подзащитных и их адвокатов, которые опасались, что его ошибки в суде могут повредить общей позиции защиты. Но Персико был боссом, и не было такой силы, которая могла бы преодолеть его упрямство. Более того, некоторые адвокаты питали слабую надежду на то, что его ошибки в зале суда могут привести к ошибочному судебному разбирательству или стать техническим основанием для успешной апелляции. К несчастью для защиты, судья Ричард Оуэн скрупулезно предупредил Персико, что если он будет настаивать на своем адвокате, то он и другие обвиняемые не смогут обжаловать обвинительный приговор по причине «некомпетентности адвоката».