Томми Луккезе умер в 1967 году. Тони Дакс стал его естественным наследником, и, хотя он сидел в тюрьме по обвинению во взятке за контракт на строительство водохранилища, лидерство было закреплено за ним. Капо, специализировавшийся на наркотиках, Кармин «Гриббс» Трамунти, временно исполнявший обязанности босса, пока ему не предъявили обвинения в торговле наркотиками. Выйдя на свободу в 1970 году, Тони Дакс в возрасте пятидесяти семи лет был назначен бесспорным крестным отцом боргаты Луккезе, получив место в Комиссии. Взятки и влияние мафии на охранников за изысканную еду и мягкий режим работы в тюрьме позволили Коралло вести относительно комфортную тюремную жизнь. Он вышел на свободу в добром здравии и с пузом. В соответствии со своим возвышенным положением и известностью Коралло построил дом за 900 000 долларов в шикарном районе Ойстер-Бей-Коув на богатом северном побережье Лонг-Айленда. Выглядя респектабельным и совиным за очками в роговой оправе, седеющий мафиози утверждал в налоговой службе, что его богатство пришло от принадлежащих ему фабрик по пошиву одежды. На самом же деле его казна была переполнена за счет права на процент от всех награбленных семьей денег и новой «дойной коровы» — мусора Лонг-Айленда.
Стержнем контроля над отраслью стала так называемая торговая ассоциация Private Sanitation Industry, Inc, созданная Коралло и его собратьями. Якобы целью группы было ведение коллективных переговоров и содействие развитию каршерингового бизнеса в округах Саффолк и Нассау. На самом деле ассоциация управлялась вассалами Коралло как картель, чтобы вырезать маршруты сбора мусора, подтасовывать заявки на государственные контракты по вывозу мусора, подавлять конкуренцию, а также наказывать и грубить несогласным. Каждый извозчик платил 5 000 долларов в год за привилегию членства в ассоциации, а также за тайные поборы, которые навязывали приспешники Коралло. Выгоды для послушных членов ассоциации были огромны. Им гарантировали ведение бизнеса по тарифам, обеспечивающим значительную прибыль, поскольку все дополнительные расходы или «откаты» мафии передавались через повышение цен их беспомощным клиентам. Еще одним благословением стал мир в трудовых отношениях благодаря союзу Коралло с управляемой Гамбино организацией Teamsters' Local 813, которая представляла большинство работников извозчиков. Тони Дакс и пальцем не пошевелил, сделки с торговой ассоциацией ежегодно пополняли его карманы на сумму от 200 000 до 400 000 долларов, а аналогичные выплаты шли крупным шишкам Гамбино за их помощь в контроле над команчами.
Целью оперативной группы по борьбе с организованной преступностью было найти брешь в броне Коралло, открыть на него дело и доказать его преступную деятельность в сфере каршеринга. У подразделения не было информаторов в семье Луккезе или в ассоциации картеров, которые могли бы подтвердить наличие достаточных оснований для санкционированного судом прослушивания домашнего телефона Коралло. Два тюремных срока усилили склонность Тони Дака к секретности и изоляции. Он не посещал ни один из семейных клубов, хотя и совершал редкие ностальгические вылазки в места своего детства в Восточном Гарлеме, чтобы пообедать в ресторане и побеседовать с Толстяком Тони Салерно. Наблюдательные отряды сообщали, что Коралло регулярно встречался только с крошечным отрядом лейтенантов. Эти встречи часто проходили на парковке, где босс прогуливался, говорил и слушал вдали от посторонних глаз. Обедая с помощниками, Коралло пользовался самыми разными ресторанами и забегаловками, которые он выбирал в последний момент или по своей прихоти. Не имея предварительного уведомления о том, где он может заговорить и скомпрометировать себя «жучком», расследование оперативной группы в отношении Коралло казалось зашедшим в тупик, пока не появился независимый мятежник-извозчик. Им оказался Роберт Кубека, дерзкий доброволец, готовый работать под прикрытием против опасной преступной семьи.
Отец Кубеки, Джерри, открыл небольшой бизнес по вывозу мусора в округе Саффолк в 1950-х годах, еще до того, как у Коралло появился острый интерес к санитарии. С приходом мудрецов Луккезе начались хронические угрозы и вандализм, от которых страдал старший Кубека. Тем не менее он поддерживал свою компанию и отказался вступать в фальшивую торговую ассоциацию извозчиков. В 1977 году изможденный Кубека передал ежедневное руководство компанией своему сыну Роберту и зятю Дональду Барстоу. Роберт Кубека, имевший степень в области управления бизнесом и степень магистра в области экологической инженерии, был сразу же встречен с нескрываемыми предостережениями. Как и его отец до него, он был предупрежден другими картерами и «ломателями ног» Луккезе об опасностях, которые таит в себе отступничество. Но он отказался сотрудничать с гангстерами и группировкой извозчиков. Кубеки предоставляли эффективные и менее затратные услуги, чем члены ассоциации, а лояльная клиентура позволяла их семейному бизнесу выживать. Имея всего восемь грузовиков, Кубеки не могли конкурировать с ассоциацией за крупные контракты. Малочисленность компании стала ее спасением. Хулиганы из Луккезе рассматривали компанию Кубеки как мелкую неприятность, которую можно было раздавить, если бы она бросила вызов картелю в борьбе за высокодоходную работу.
Задолго до того, как на место происшествия прибыла оперативная группа по борьбе с организованной преступностью штата, Джерри и Роберт Кубека обратились в полицию округа Саффолк с жалобами на притеснения и издевательства, которым они подвергались. Их заявления отправлялись в архив, не принося существенных результатов и не восстанавливая положение пострадавших Кубеков. Наконец, в конце 1981 года Роберт Кубека нашел отзывчивое ухо в возрожденной оперативной группе. Один из новых следователей группы, Дик Тенниен, бывший детектив полиции округа Саффолк, был в курсе бедственного положения Кубеки и их сопротивления подтасовке результатов торгов. Как только один извозчик в ассоциации подписывал контракт с клиентом, называемый «остановкой», ни одна другая компания не могла претендовать на него, даже если участок доставался новому коммерческому или жилому клиенту. Информация Кубеки об этой системе, известной как вечные «права собственности», была добавлена в разведывательные досье оперативной группы. Но это были «слухи», предположения, недопустимые доказательства в уголовном процессе.
Подумав над просьбой Тенниена, Кубека в 1982 году согласился принять активное участие в расследовании. Он должен был носить провод — скрытый микрофон. Хотя он был тридцатидвухлетним женатым мужчиной, отцом двух маленьких детей, Кубека с готовностью согласился на опасную, не требующую зарплаты роль под прикрытием. Следователи хотели, чтобы он искал улики и подсказки, общаясь с картерами из ассоциации, которые, как считалось, были близки к одному из центральных игроков Луккезе, Сальваторе Авеллино. Авеллино, владелец компании Salem Carting Company, был не просто обычным перевозчиком мусора. Следователи были уверены, что именно он был капо Луккезе, который контролировал машину по добыче денег из мусора на Лонг-Айленде для Уток Коралло. Кубека носил под рубашкой пристегнутый к телу записывающий прибор, который ему настоятельно рекомендовали включать в разговоре с картерами, пытавшимися склонить его к вступлению в коррумпированную группировку.
Кубека так и не смог приблизиться к настороженному Авеллино, но его усилия помогли запустить дело. Инкриминирующие высказывания и подразумеваемые угрозы со стороны картеров в тайно расшифрованных разговорах послужили для оперативной группы основанием для санкционированного судом прослушивания домашнего телефона Авеллино. Телефонные переговоры Авеллино с Коралло продвинули расследование, позволив оперативной группе прослушивать домашний телефон Тони Дакса — тактика, за которую выступал Г. Роберт Блейки. Но результаты оказались неутешительными. Оба мафиози, зная о возможности правоохранительных органов подслушивать телефонные разговоры, использовали свои домашние телефоны только для решения повседневных бытовых вопросов. Из их разговоров не доносилось ни малейшего намека на мафию или коррупцию в мусорной отрасли.
