В своей автобиографии Бонанно утверждал, что был в Апалачине на частных посиделках, но бойкотировал большую встречу в доме Барберы. Полиция штата, как он утверждал, по ошибке опознала его, потому что один из его грузчиков, которого остановили, использовал водительские права Бонанно. Его объяснение было опровергнуто в конфиденциальном отчете о полицейском рейде, подготовленном для тогдашнего губернатора Нью-Йорка Аверрелла Гарримана. В отчете говорилось, что полицейские нашли смущенного Бонанно, бредущего по кукурузному полю, прилегающему к владениям Барбера, и что он сказал им, что «навещал» больного друга.
Покушение на убийство Фрэнка Костелло в 1957 году, убийство Альберта Анастазиа , катастрофа в Апалачине — все это произошло в течение шести месяцев — впервые после слушаний Кефаувера шестью годами ранее заставило мафию вновь оказаться в центре внимания общественности. На представителей правоохранительных органов вновь стали давить, требуя объяснений загадочной последовательности событий, завершившихся в Апалачине. Возникли очевидные и тревожные вопросы: Кто созвал всех этих отъявленных гангстеров на массовое собрание? Какова была его цель? И насколько могущественна эта группа?
Федеральное большое жюри предъявило обвинения двадцати семи участникам собрания в Апалачине, и двадцать из них были осуждены за сговор с целью лжесвидетельства и препятствования правосудию. Приговоры были единогласно отменены апелляционным судом на основании недостаточности доказательств заговора и лжесвидетельства. Главной причиной, указанной в судебном решении, стала широко распространенная наивность, царившая в то время в системе уголовного правосудия, относительно существования Комиссии и методологии мафии. Отметив «странный характер» собрания в Апалачине, коллегия из трех судей сочла, что «обычный опыт» не допускает мысли о том, что преступный заговор может быть вынашиваем в таком большом, казалось бы, несекретном собрании. Возможно, судьи и приняли правильное решение, сославшись на отсутствие доказательств по делу, но, как и большинство юристов того времени, они были явно не в курсе операций мафии и ее мотивов для встречи. Единственной причиной совещаний в Апалачине были заговоры и планы преступной деятельности.
Даже после Апалачина Дж. Эдгар Гувер, самый известный в стране эксперт по правоохранительным органам, все еще публично отрицал существование мафии. Однако в частном порядке вице-король ФБР был унижен тем, что после Апалачина похвалы удостоился его осведомленный заклятый соперник, глава Бюро по борьбе с наркотиками Гарри Анслингер. В одночасье Анслингер был признан прессой лучшим авторитетом в правоохранительных органах по вопросам организованной преступности. Гуверу пришлось отвечать. Как обычно, не признавая прежних ошибок и не упоминая запретное слово «мафия», он отдал приказ о начале программы по нагону преступников по образцу одного из своих успехов в области связей с общественностью — «Десяти наиболее разыскиваемых списков» ФБР. Каждое бюро ФБР должно было выявлять и добиваться судебного преследования «десяти главных хулиганов» в своей юрисдикции. В терминологии Гувера «хулиганы» были кодовым названием мафиози. Для агентов в Нью-Йорке, Чикаго, Филадельфии и других крупных городах придумать десять целей было проще простого. Но бюро в штатах, куда никогда не ступала нога Коза Ностра, — Вайоминге, Айдахо, Монтане, Айове, Юте, Небраске и многих других — выполняли приказ Гувера, задерживая мелких преступников и малолетних правонарушителей. В рамках программы были задержаны десятки мелких букмекеров и азартных игроков, но общий эффект от арестов оказался бессмысленным.
Другой шаг Гувера был подпольным и более эффективным в плане сбора разведывательной информации, но он был незаконным. Он издал конфиденциальные инструкции по «работе с черными мешками» — так ФБР называло установку «жучков» без разрешения суда в местах скопления подозреваемых мафиози. В директиве, адресованной специальным агентам региональных отделений, он велел им использовать «необычные методы расследования» — эвфемизм для электронного наблюдения.
Это было непростое задание, поскольку большинство агентов и начальников бюро почти не знали, как устроена мафия и где ее лидеры ведут дела. Как и в случае с кампанией по борьбе с худлумами, удалось получить мало сведений, за исключением удачного случая в Чикаго, где агрессивные агенты поставили жучок в комнате над портновской мастерской, которую использовал Сэм «Момо» Джанкана, крестный отец этого города. Они засекли один разговор, который убедительно показал важность встречи в Апалачине и унижение, вызванное полицейской облавой. Агенты слышали, как Джанкана по телефону отчитывал Стефано Магаддино, босса из Буффало, за помощь в организации встречи. Незаконное подслушивание никогда не могло быть использовано в качестве доказательства в суде, но его части были переданы агентами ФБР в прессу семь лет спустя.
«Надеюсь, вы довольны, — жаловался Магаддино язвительный Джанкана. — Шестьдесят три наших лучших парня сделаны копами».
«Должен признать, что ты был прав, Сэм, — ответил Магаддино. — На твоем месте этого никогда бы не случилось».
«Ты чертовски прав, не случилось бы, — взорвался Джанкана. — Это самая безопасная территория в мире для большой встречи. Мы могли бы разбросать вас по моим мотелям. Мы могли бы дать вам разные машины из моих автоагентств, а потом устроить встречу в одном из моих больших ресторанов. Копы нас здесь не беспокоят».
У Гувера был еще один секретный туз в рукаве. Под руководством своего помощника Уильяма К. Салливана он подготовил монографию или специальный доклад о том, существует ли мафия на самом деле. Завершенный в июле 1958 года, он гласил: «Истина заключается в том, что имеющиеся доказательства не позволяют логически отрицать существование преступной организации, известной как мафия, которая на протяжении многих поколений досаждала законопослушным гражданам Сицилии, Италии и Соединенных Штатов».
В докладе говорится, что многие сотрудники правоохранительных органов «не в состоянии понять, что такое мафия», и «легко рационализировать и прийти к выводу, что никакой официальной организации под названием «Мафия» не существует». Наконец, в своем анализе Салливан предупредил: «В этом смысле она является американским аналогом старой сицилийско-итальянской мафии. Она существует не как четко очерченная, конвенциональная организация, а как преступное движение и образ жизни, не менее вредный для Соединенных Штатов».
Монография представляла собой, по сути, исторический отчет о происхождении и природе мафии на Сицилии и ее переносе в Америку. Лишь нескольким наиболее доверенным лейтенантам директора было разрешено ознакомиться с отчетом, который полностью дискредитировал его непогрешимость в этом спорном вопросе. Получив доклад, Гувер похоронил его в хранилище ФБР как секретный документ.
Несмотря на упрямство Гувера, последствия Апалачина дошли до Конгресса в 1957 году в виде нового комитета с потрясающим названием: «Сенатский специальный комитет по неправомерной деятельности в сфере труда и управления». Его председатель, сенатор Джон Л. Макклеллан, демократ из Арканзаса, принадлежал к южному консервативному крылу партии, выступавшему против интеграции, за права штатов; их называли диксикратами. Выросший в маленьком городке близ Хот-Спрингса, коренастый сенатор не подчинялся демократическим машинам больших городов, поддерживаемым профсоюзами и мафией. Кроме того, он был хитрым переговорщиком, добивавшимся одобрения Конгрессом нужных ему законов.
Отметив, что двадцать два из выявленных посетителей Апалачина работали в профсоюзах или занимались трудовыми отношениями, комитет созвал специальное слушание о конференции мафиози. За исключением указания своих имен и официальных юридических профессий, вызванные в суд боссы и их помощники воспользовались Пятой поправкой. Карло Гамбино указал себя как консультанта и советника по трудовым вопросам. Одним из его ценных счетов был гонорар в 36 000 долларов в год за консультации по профсоюзным вопросам для застройщиков Левиттаунов на Лонг-Айленде и в Пенсильвании. Уильям Дж. Левитт, глава компании-гиганта, отрицал, что оплата неуказанных услуг Гамбино была «вымогательством» во избежание трудовых конфликтов, но руководители Левитта не смогли предоставить справочные материалы, подтверждающие сомнительное утверждение Гамбино как эксперта в области строительства или профсоюзных отношений.
