Не прошло и десяти лет, как семейства Дженовезе и Гамбино стали теми, кто убирал за собой мусор. Подобно тому как Луккезе и Гамбино манипулировали торговой ассоциацией и профсоюзом рабочих, чтобы организовать картель по вывозу мусора на Лонг-Айленде, Дженовезе объединились с Гамбино, чтобы продублировать этот богатый рэкет в пяти районах города. Господство над местным отделением 813 Teamsters и группами менеджеров позволило семьям диктовать условия во всей мусороперевозочной отрасли. Мафиози решали, каких клиентов, называемых «остановками», компании могут удерживать или искать, и какие цены они будут устанавливать.

Условия ведения бизнеса в городе определялись двумя общегородскими торговыми и районными ассоциациями, которыми управляли семьи Дженовезе и Гамбино: Ассоциацией макулатуры и Ассоциацией торговых компаний по вывозу мусора Большого Нью-Йорка. Любой извозчик, не подчинившийся постановлениям ассоциаций, касающимся разработки маршрутов, продажи «остановок» друг другу и установления цен, сталкивался с головной болью профсоюза бригадиров и угрозами насилия и вандализма по отношению к оборудованию. Незаконное, но железное монопольное правило ассоциаций запрещало компаниям конкурировать с другими членами за одного и того же клиента. Все предложения и цены на высокодоходные «остановки» были сфальсифицированы.

В 1980-90-е годы в городе работало около трехсот компаний, вывозивших мусор с 250 000 предприятий, которые ежегодно выплачивали более 1 миллиарда долларов. У предприятий, как правило, не было возможности снизить расходы, а выбор перевозчика был только один — компания, которую ассоциации и перевозчики определяли как имеющую право на «остановку». Коррупционная практика создала неэффективную схему «сумасшедшего одеяла», когда в одном и том же квартале Манхэттена действовала дюжина перевозчиков.

Хотя Нью-Йорк был самым богатым призом в стране для перевозчиков, влиятельные национальные компании держались в стороне, не желая бороться с мафией. Вскоре после того, как в 1992 году Browning-Ferris Industries, в то время второе по величине предприятие по вывозу мусора в стране, осмелилось начать борьбу за бизнес в городе, оно получило грубый сигнал. Однажды утром менеджер по продажам компании в Нью-Йорке проснулся и обнаружил на своем газоне собачью голову. В пасти животного была записка: «Добро пожаловать в Нью-Йорк».

«Мы знали, что это традиционное предупреждение от мафии — не связываться с Нью-Йорком», — заметил высокопоставленный представитель Browning-Ferris Филипп Энджелл, пообещав, что компания не поддастся угрозам Козы Ностра.

Несмотря на сообщения в прессе и утверждения следователей о том, что система каршеринга была жестокой и захудалой, городские власти не смогли преодолеть лоббистское и политическое давление, оказываемое торговыми ассоциациями каршеринговых компаний, против проведения значимых реформ.

Ставленники Дженовезе доминировали в руководстве Ассоциации макулатуры, а ее офисы на Канал-стрит в центре Манхэттена были базой для Винсента Эспозито, сына Чина от Олимпии Эспозито, и Вито Палмиери, одного из шоферов и телохранителей его отца. Сын также работал на Анджело Понте, владельца крупной компании по перевозке грузов и популярного в центре города ресторана Ponte's, который был важным членом ассоциации извозчиков.

Разносторонний Элли Шейдс Малангоне, прославленный капо Дженовезе с рыбного рынка Фултона, также отвечал за управление семейным бизнесом извозчиков. Он осуществлял контроль в основном через свою роль «администратора» Ассоциации торговых отходов округа Кингс.

Коллегой Малангоне в семье Гамбино был капо Джимми Браун Фаилла, старейшина мафии, который с конца 1950-х годов занимал руководящий пост в ассоциации по вывозу торговых отходов. Каждый вторник Фаилла с неизменной пунктуальностью прибывал в полдень в офис ассоциации с запасом сочной итальянской выпечки. Вторничные «люки с канноли» — это дни посиделок для перевозчиков, у которых возникли проблемы или которые просили Фаиллу разрешить им заключать сделки и делать ставки на «остановки».

Исследования, проведенные частной исследовательской группой Rand Corporation и общественными организациями в конце 1980-х годов, показали, что две преступные семьи делили между собой значительное состояние от завышенных тарифов. Анализ показал, что частные тарифы на вывоз мусора в Нью-Йорке были самыми высокими в стране — в два раза выше, чем в Чикаго, Бостоне и Лос-Анджелесе. Типичный счет для бакалейной лавки или деликатеса достигал 15 000 долларов в год, для ресторана быстрого питания — 36 000 долларов, а для ресторана среднего размера — 50 000 долларов. Macy's на Геральд-сквер платил около 500 000 долларов, офисное здание-небоскреб — 1 миллион долларов, а коммунальная компания Con Edison — 2 миллиона долларов.

При средних затратах, завышенных примерно на 40%, в 1990-х годах картеры ежегодно собирали плату в размере 1,5 миллиарда долларов. Когда аудиторы, проводившие расследование, наконец ознакомились с бухгалтерскими книгами картеля, они обнаружили, что семьи Дженовезе и Гамбино и их основные партнеры по сбору мусора ежегодно получали не менее 600 000 долларов в виде завышенных тарифов. А пользуясь слабыми городскими инспекциями, связанные с мафией компании ежегодно обманывали клиентов на сотни тысяч долларов, фальсифицируя вес мусора, вывозимого из многих зданий и магазинов.

Задолго до того, как он изобразил доброжелательного босса Дона Корлеоне в «Крестном отце», Марлон Брандо снялся в другой голливудской истории о мафии. В фильме 1954 года «В порту» Брандо сыграл Терри Мэллоя, грубого грузчика, борющегося с рэкетирами из профсоюза. Наглядное изображение в фильме предательства мафиози, возмутительных условий труда и коррупции на причалах Хобокена в нью-йоркской гавани послужило толчком к борьбе с влиянием мафии в Международной ассоциации грузчиков. Кампания по наведению порядка в 1950-х годах привела к созданию государственной Комиссии по портам, уполномоченной регулировать и лицензировать работников и компании, а также запрещать бывшим заключенным с серьезными судимостями работать на причалах Нью-Йорка и Нью-Джерси.

Комиссия по портам покончила с «формой» — системой, при которой работники не имели постоянной работы, но должны были каждый день приходить на работу и, как правило, отдавать часть своей зарплаты начальнику дока ILA, чтобы быть принятыми на работу. С 1930-х годов боргаты Дженовезе и Гамбино делили добычу в порту, которую получали в основном за счет подкупа работников и обмана профсоюзных фондов социального обеспечения и пособий. Гамбино контролировали местные организации ILA и сутяжнические конторы в Бруклине и на Стейтен-Айленде, а владениями Дженовезе были причалы Манхэттена и Нью-Джерси.

Отмена прежней практики заставила обе семьи сменить тактику и перейти от борьбы с рабочими к налогообложению стивидорных и судоходных компаний в огромном порту. Контейнеризация произвела революцию в судоходстве в 1960-х годах и сделала грузовые компании более легкой добычей для Козы Ностра. Вместо бригад из тридцати грузчиков, поштучно разгружающих грузы «break-bulk», товары, хранящиеся в огромных контейнерах, поднимались на суда и сходили с них с помощью кранов. Модернизированная система сконцентрировала судоходную отрасль в основном в портах Ньюарка и соседнего Элизабет в Нью-Джерси — в районе, находящемся под юрисдикцией колонии Дженовезе, ILA Local 1804-1.

Новая система обработки грузов создала спрос на компании, занимающиеся обслуживанием и ремонтом контейнеров в доках. Вскоре под контролем боргатов Дженовезе и Гамбино появилась торговая организация — Ассоциация подрядчиков по обслуживанию морских судов Метрополитен (METRO), представляющая две дюжины фирм, которые вели переговоры с ILA в масштабах всей отрасли. Высшие административные должности в местном отделении ILA и в METRO занимали лакеи Дженовезе. Имея в своем кармане профсоюз и METRO, семья держала в рабстве ньюджерсийскую часть гавани. Ремонтные фирмы вымогали деньги в обмен на выгодные профсоюзные контракты и предотвращение «пернатых» — принудительного найма ненужных работников. С профсоюзной стороны консультанты, связанные с мафией, получали крупные контракты на консультации по инвестированию сотен миллионов долларов в фонды выплат членам профсоюза. Откаты за эти контракты отмывались в личных интересах больших шишек Дженовезе.