На другой пленке содержалась поразительная информация о том, что у Гамбино есть крот из правоохранительных органов, который шпионит для них. Из разговоров в квартире Чирелли стало ясно, что шпион сообщил мафиози о том, что офис строительной компании Сэмми Гравано в Бруклине прослушивается оперативной группой штата. Гравано в то время недавно был повышен в должности с консильери до младшего босса, и «жучок» мог открыть продуктивные области для расследования. Не менее тревожной была информация о том, что в обмен на вознаграждение «крот» передавал мафии конфиденциальную информацию о расследованиях штата и готовящихся обвинительных заключениях.

С согласия ФБР Малони, чьи федеральные прокуроры проверяли записи с квартиры Чирелли, решил скрыть эту новую информацию от Моргентау и Голдстока. Фрагменты разговора о фальсификации присяжных, решил Малони, были «слишком расплывчатыми», чтобы представлять ценность для прокуроров штата во время суда над Готти. «Им нечего было сказать о фальсификации действий присяжных или препятствовании правосудию», — утверждал Малони, на которого, по его признанию, повлияли возражения бюро против раскрытия другим ведомствам информации о существовании жучков Рэйвенита. — ФБР не доверяло офису Голдстока, потому что считало, что может произойти утечка информации», — признался позже Мэлони.

Моу согласился с Мэлони в том, что доказательств фальсификации присяжных было недостаточно. По его словам, основными задачами ФБР были успешное проведение проводов Рейвенита и выслеживание предателя, засевшего в правоохранительных органах. Федеральные чиновники были озабочены собственными приоритетами, и малейший намек во время процесса О'Коннора на то, что Готти подслушивают, мог прервать подслушивание в квартире Чирелли на ранней стадии и испортить дело РИКО, которое готовили группа Гамбино и Восточный округ.

Спустя несколько месяцев после унизительного поражения в деле О'Коннора Моргентау пришел в ярость, узнав, что ФБР утаило от него свои подозрения и доказательства возможной попытки подставить присяжных. Подкуп и запугивание присяжных были фирменным знаком Гамбино, хорошо известным прокурорам. Поэтому еще до начала процесса по делу о нападении окружной прокурор постарался предотвратить возможные подводные камни. Он и второй помощник, Барбара Джонс, взяли с Джима Фокса обещание предупредить их, если ФБР обнаружит какие-либо признаки заражения присяжных. Моргентау пошел дальше и обратился за помощью к Уильяму Уэбстеру, директору бюро. А Майкл Черкаски, главный обвинитель, думал, что получил аналогичное обязательство от Моу.

Свидетельства на пленках из квартиры Чирелли о разговоре и планах по установлению контакта с присяжными могли бы заставить Моргентау попросить об отмене судебного разбирательства. Кроме того, записи усилили бы доказательства штата, поскольку Готти говорил о сотрудничестве с «Вестис» — главный аргумент в обвинении в нападении на него.

«ФБР лгало мне, — жаловался Моргентау своим помощникам. — Они считают себя самостоятельным правительством».

Голдсток, главный прокурор штата по борьбе с организованной преступностью, чувствовал себя вдвойне обманутым молчанием ФБР и Мэлони. Они не предупредили его о потенциальной проблеме с присяжными и не сообщили, что дорогостоящее электронное прослушивание в офисе Гравано было раскрыто «кротом». Гнев Голдстока усугубляло осознание того, что он сделал все возможное, чтобы помочь Малони и ФБР в их расследовании РИКО. Его офис предоставил федеральным прокурорам записи инкриминирующих высказываний Готти в клубе «Бергин», сделанные вскоре после убийства Кастеллано и прихода Готти к власти в семье. Один из прокуроров Голдстока также постоянно работал на Малони по делу Восточного округа против Готти. «Предполагается, что мы участвуем в совместном расследовании, а они никогда не говорят нам, что у них есть информация от Рэйвенита, которая влияет на наши дела», — протестовал Голдсток. Когда я попросил у Мэлоуни объяснений, он сказал мне: «Я ни за что не извиняюсь. ФБР не хотело, чтобы вы знали об этом, и мы вам не сказали».

После того как Готти снял с О'Коннора обвинения в нападении, Голдсток с негодованием узнал о разговоре его следователя Джо Коффи за выпивкой с агентом ФБР. «Он сказал Джо: «У нас просто слюнки текут. Мы ждали, когда ты проиграешь, чтобы привлечь его к ответственности», — откровенный Малони согласился с оценкой Голдстока о конкурентных разборках за поимку Готти. «Бюро, несомненно, было радо оправдательному приговору по делу штата, — признал Мэлони. Но прокурор и ФБР остались при своем мнении, утверждая, что никаких существенных доказательств того, что союзники Готти связывались с присяжными или оказывали на них влияние в ходе судебного процесса по делу о нападении в штате, так и не появилось».

Голдсток по-прежнему убежден, что пленки Готти, которые его следователи предоставили Восточному округу, подкрепленные другими имеющимися доказательствами, могли бы осудить Тефлонового Дона по обвинению в РИКО за два или три года до того, как ФБР придумало свои жучки Рэйвенита. «Это не ревность, — настаивает Голдсток. — Это просто осознание того, что ФБР должно было сделать это самостоятельно и получить всю славу. Они не хотели, чтобы улики другого агентства стали основой для осуждения Готти».

Для Моу раскрытие шпионажа Гамбино в правоохранительных органах было первостепенной задачей. Не имея ни единой зацепки на пленках, Андрис Куринс, находчивый агент «Отряда Гамбино», выследил предателя. По скупым сведениям, полученным Куринсом из кассет, к шпионажу был каким-то образом причастен сообщник Гамбино Джордж Хельбиг. Не итальянец, Хельбиг был наемным убийцей и ростовщиком Джозефа «Джо Бутча» Коррао, капо Готти. Сконцентрировавшись на деловых связях Хельбига и записях его телефонных разговоров, Куринс раскрыл тайну.

Информатором оказался детектив по имени Уильям Пейст, работавший в разведывательном отделе полицейского департамента — элитном подразделении, координировавшем сложные мафиозные расследования с ФБР и другими агентствами. У Пейста, получившего прозвище «Пекарь» за то, что он когда-то работал шеф-поваром, было безупречное полицейское досье. После того как ему ампутировали левую ногу из-за травм, полученных в автокатастрофе, он был переведен на легкую работу в Разведывательный отдел. Страховая компания присудила Пейсту 1,345 миллиона долларов за инвалидность, но полицейское управление отклонило его требование о пенсии, не облагаемой налогом, поскольку травмы были получены, когда он был не при исполнении служебных обязанностей.

Видимо, в отместку за то, что ему отказали в пенсии и досрочном выходе на пенсию, Пейст договорился с кузеном по браку, Питером Мэвисом, о передаче конфиденциальной информации Гамбино. Детектив знал, что Мэвис, которого мучили финансовые проблемы, был клиентом ростовщиков и случайным деловым партнером Хельбига, капюшона Гамбино. Пейст имел доступ к секретной информации из полицейских и государственных мафиозных досье и был готов ее продать. Он никогда не встречался с мафиози Гамбино, передавая им информацию через Пита Мэвиса. Секреты передавались Хельбигу, который передавал их Джо Коррао, который затем передавал их Готти.

Поскольку никто из мафиози не знал его личности, Пейст чувствовал себя в безопасности. И, несмотря на то, что у него было миллионное «гнездо» от страхового возмещения, детектив продался мафии за гроши — около 20 000 долларов в течение нескольких лет. Неутомимый Куринс отследил всех участников заговора, в основном связав их по телефонным записям. В 1993 году Пейст признал себя виновным по федеральному обвинению в рэкете и получил тюремный срок в семь с половиной лет.

Приговор Пейсту стал горько-сладким финалом дела о нападении на О'Коннора. Судя по признаниям Пейста, Моргентау и Голдсток мрачно оценили весь ущерб, который он нанес их офисам, и годы расследований, которые он разрушил. На процессе по делу о нападении на О'Коннора Пейсту поручили деликатную работу по охране анонимных присяжных, и он сообщил Гамбино имя как минимум одного присяжного. Он также был ответственен за раскрытие подслушивающего жучка штата в офисе Гравано и разрушение всех надежд следователей штата на получение потенциальных улик и зацепок об операциях Гамбино. В общем, один-единственный грязный коп, возможно, помешал Моргентау и Голдстоку стать прокурорами, которые победили «Красивого Дона».