Поскольку Готти часто покидал клуб, чтобы погулять по окрестностям с Гравано и капо, фокусники Каллстрома прибегли к другим высокотехнологичным приспособлениям. Установив подслушивающие устройства в припаркованных автомобилях, техники ФБР пытались подслушать его разговоры на тротуаре, активируя записи с помощью пультов дистанционного управления. Этот гамбит также не удался.

Потребовалось случайное замечание информатора, чтобы вскрыть убежища, где Готти свободно общался и проводил свои конфиденциальные встречи. Во время допроса шпион ФБР вскользь упомянул агенту Джорджу Габриэлю, что Готти и его лейтенанты иногда покидали «Рэйвенит» через заднюю дверь, которая вела в коридор первого этажа жилого дома. Готти и его спутники всегда возвращались тем же путем, вспомнил информатор. Это замечание побудило Моу и Габриэля тщательно изучить расшифровки аудиозаписей и журналы наблюдения с наблюдательного пункта, расположенного в двух кварталах от дома, за людьми, входящими и выходящими из него. В результате анализа агенты обнаружили поразительный факт. Иногда в течение часа голос Готти пропадал из салона «Рэйвенит». И во время этих длительных перерывов записи в журналах наблюдения показывали, что он не выходил через уличную дверь «Рэйвенит». Куда же он делся? Габриэль выпытывал у информаторов подробности, любые слухи или догадки о том, куда Готти отправился в здании. Возможные варианты: Готти либо беседовал с кем-то в тамбуре у задней двери «Рэйвенит», либо поднимался наверх, в квартиру, где проводил частные встречи.

Один информатор был совершенно уверен. Он заверил Габриэля, что Готти пользовался квартирой, которую занимала Нетти Чирелли, вдова солдата Гамбино, который был смотрителем «Рэйвенит» во времена Нила Деллакроче. «Источник С, — писал Габриэль в конфиденциальной записке, — также заявил, что Джон Готти будет продолжать использовать квартиру Чирелли для очень тайных встреч, когда ему нужно обсудить с кем-то что-то очень важное и он не хочет, чтобы его видели на улице с этим человеком».

В октябре 1989 года люди Каллстрома вернулись в здание Равенит с измененным судебным приказом по разделу III, на этот раз для того, чтобы установить жучок в заднем коридоре квартиры. Результаты быстро порадовали Моу. Из внутреннего клуба не доносилось ни звука, а голос Готти был отчетливо слышен при обсуждении семейных криминальных дел с капо. Особенно Моу и прокуроров покорил шепотный разговор в вестибюле между Готти и капо Томми Гамбино о рэкете в Гармент-центре и показаниях Гамбино перед федеральным большим жюри в Бруклине.

Воодушевленные успехом в коридоре, следующей целью стала квартира Нетти Чирелли, номер 10 на третьем этаже здания. По словам информатора, когда Готти хотел воспользоваться жилищем этой женщины, он приказывал нынешнему смотрителю «Рэйвенит», ее племяннику Норману Дюпону, предложить ей отправиться за покупками или на несколько часов зайти к соседней племяннице. Нил Деллакроче, очевидно, использовал тот же прием для встреч в квартире. Будучи вдовой солдата мафии, миссис Чирелли поняла кодифицированный смысл предложения племянника.

Установка жучка в квартире, конечно, принесла бы результат, но это было сложнее, чем в коридоре. Миссис Чирелли редко выходила из дома, даже днем. Как и многие подозрительные соседи из квартала Рэйвенит, она, скорее всего, не поддалась бы на уловку и не впустила бы в свой дом техников, выдающих себя за ремонтников коммунальных служб или уничтожителей насекомых. Люди Каллстрома также не могли рискнуть войти в двухкомнатную квартиру ночью, пока миссис Чирелли спит; шок от вторжения в ее жилище мог вызвать у 72-летней вдовы смертельный сердечный приступ. А неудачный взлом, несомненно, предупредил бы Готти о том, что все здание оборудовано проводкой. Несколько сотрудников бюро в Нью-Йорке считали, что Моу следует довольствоваться использованием «жучка» в тамбуре, не подвергая опасности всю операцию, пытаясь проникнуть в квартиру Чирелли.

Моу решил, что стоит рискнуть, и 19 ноября 1989 года подвернулся удобный случай. Агенты, находившиеся на наблюдательном пункте, увидели, как миссис Чирелли вышла из здания, неся чемодан, а затем ее увезли родственники. В тот вечер ее телефон звонил, но никто не отвечал. Скорее всего, она уехала на праздник Дня благодарения, и квартира временно пустовала. Не став больше ждать, ранним утром спецы Каллстрома взломали дверной замок в квартире миссис Чирелли. В ее крошечной гостиной стояли диван, два мягких кресла, деревянный журнальный столик, два платана и телевизор, и все было аккуратно, как булавка. Каллстром так и не рассказал, где был установлен микрофон. «Это была маленькая комната, легкая работа, и все прошло идеально», — признался он.

Следующие десять дней были мучительными для Моу и Габриэля. Готти появлялся в «Рэйвените», но в квартиру Чирелли не заходил. Неужели что-то пошло не так? задавался вопросом Моу. Может, информаторы дезинформировали? Неужели бдительный сосед заметил, как ФБР проникло в квартиру? Может, какое-то шестое чувство предупредило Готти, что квартира стала опасной?

В восемь часов вечера 30 ноября 1989 года все закончилось. В комнате звукозаписи в штаб-квартире ФБР скучающий агент внезапно оказался во всеоружии. Впервые из квартиры Чирелли доносились звуки. Дверь квартиры со скрипом открылась, и стали отчетливо слышны голоса Джона Готти, его консильери Сальваторе Гравано и босса Фрэнка Локасио.

Прослушав на следующий день этот вечерний разговор через наушники, Моу воспрял духом. «Когда они начали говорить, Фрэнки Локасио включил радио в квартире», — вспоминает Моув. Джон сказал: «Слишком громко, сделайте потише». Локасио, как обычно поступают мафиози, чтобы помешать правоохранительным органам, включил радио на полную громкость. Но Готти плохо слышал на одно ухо, и Моу понял, что именно по этой причине он хотел выключить радио. «Это была большая удача для нас, — добавил Моу. — Не было никакого фонового шума, никаких посторонних звуков, а Джон хотел, чтобы все говорили громко».

Частью беседы стало восхваление Готти самого себя, а также то, как его приход к власти над Гамбино был воспринят другими семьями мафии. Он рассказал о разговоре с Джозефом «Джо-Джо» Короццо, капо Гамбино.

Готти: «...Знаете, что Джо Джо сказал мне сегодня в машине? Мы стояли в пятнадцати-двадцати кварталах от другого парня. Он говорит мне: «Знаешь, Джон, — говорит он, — позволь мне сказать тебе, — говорит он, — я никогда не был так горд, так счастлив в своей жизни, — говорит он. — Я знал, — говорит он, — что разговариваю с несколькими шкиперами из другой семьи». Он говорит: «Раз вы здесь, это первый раз за много лет, когда они помнят, что семьи не ссорятся». Никто не спорит». (звук хлопка).

Гравано: «Верно. Никто из семьи ни с кем не спорит... Все спокойны».

Затем разговор перешел к убийству Пола Кастеллано. Готти рассказал о непрекращающихся требованиях Кастеллано услышать правительственные записи, уличающие Анджело Руджеро и Джина Готти в торговле наркотиками. Слова Готти, похоже, подтверждали версию ФБР о мотиве убийства Кастеллано: Готти опасался, что Большой Пол планирует «наехать» на него из-за отказа Руджеро дать Кастеллано послушать инкриминирующие пленки.

Готти: «Он [Кастеллано] не мог добиться успеха, потому что, Сэм, он чувствовал, и вы знаете, что мы слышали: «Он чувствовал, что должен ударить меня первым». Но если он ударит меня первым, он уничтожит парня, который действительно возглавлял группировку [наркоторговцев], Анджело и их. Предположительно. Именно этот парень на пленках».

Гравано: «Думаю, он бы ударил Анджело, а не тебя».

Готти: «Нет!»

Ненависть Готти к мертвому боссу была очевидна. Он осудил Кастеллано как «крысиного ублюдка», который разделил семью. Его последний комментарий по поводу убийства Кастеллано привел в замешательство агентов, которые были уверены, что он был организатором убийства. «Но, как бы то ни было, вот парень, кто бы это ни сделал, возможно, копы сделали это с этим гребаным парнем. Кто бы ни убил этого хуесоса, скорее всего, копы убили этого Пола. Но кто бы его ни убил... он это заслужил».