ДиБернардо, солдат без команды, который имел дело непосредственно с Кастеллано и был близок к Гравано, представлял собой финансовый актив. Обладая креативным деловым мышлением, ДиБи создал для семьи многомиллионную сеть распространения порнографии, а также занимался отчислениями в строительную отрасль для Большого Пола, контролируя важный профсоюз 282, который поставлял бетон и другие материалы на крупные стройплощадки города.
Устранив Кастеллано, заговорщики рассчитывали заручиться широкой внутренней поддержкой, используя согласованную политическую тему: его нужно было уничтожить, чтобы объединить боргату и распространить богатство на всех. Пять заговорщиков — Готти, ДеЧикко, Гравано, Армоне и ДиБернардо — выбрали символическое название для своей кабалы, словно разыгрывая сцену из шпионского романа или фильма. Каждый из них должен был представлять палец смертоносной руки, названной «Кулак».
Не было предпринято никаких попыток напрямую запросить разрешение у крестных отцов остальных четырех боргат. В то время, до начала судебного процесса по делу Комиссии, было слишком опасно обращаться к авторитетным боссам, все из которых имели давние отношения с Кастеллано. Вместо этого Готти использовал маневр с черного хода. Его соучастники незаметно опросили важные фигуры в семьях Луккезе, Коломбо и Бонанно — мафиози поколения Готти, чтобы выяснить их отношение к возможному устранению Кастеллано. Энж Руджеро встретился с близкими друзьями Джерри Ланга Ланджеллы и Донни Шакса Монтемарано из семьи Коломбо. Они сказали: «Чего ты ждешь? Действуй», — возбужденно докладывал Руджеро Готти. Обращаться к пятой семье, Дженовезе, было слишком рискованно. Их лидеры были дружны с Большим Полом, и малейший намек на мафиози Дженовезе мог навести Кастеллано на мысль о надвигающейся опасности. Позже Готти заявит, что, по искаженной мафиозной логике, убийство было молчаливо поддержано «неофициальными контактами» с тремя семьями, которые таким образом составляли большинство из пяти семей.
Решение выступить против Кастеллано было ускорено смертью Нила Деллакроче от рака 2 декабря 1985 года. Всегда помня о слежке, 71-летний босс был бдителен даже в свои последние дни в больнице. Он зарегистрировался в качестве пациента под одним из своих вымышленных имен — Тимоти О'Нил. Когда Деллакроче не стало, по общему мнению заговорщиков, Готти должен был нанести упреждающий удар, прежде чем Кастеллано успеет понизить его в должности, разбить его команду или выпороть его и Руджеро за неподчинение запрету на продажу наркотиков и за компрометирующие записи Руджеро.
Если заговорщикам нужен был еще один эмоциональный мотив и основание для убийства Кастеллано, он предоставил его им, отказавшись присутствовать на похоронах Деллакроче. Большой Пол сказал своим приближенным, что агенты правоохранительных органов сфотографируют его, если он появится, и последующая огласка может повредить его шансам на оправдание в суде по делу РИКО. Тем не менее мафиозные традиционалисты расценили его отсутствие как трусость и неуважение к почитаемому лидеру Гамбино.
Фрэнк ДеЧикко предоставил важную информацию для засады на Кастеллано и Билотти. Фрэнки был одним из трех доверенных капо, которых Кастеллано пригласил на встречу за ужином в одном из ресторанов Манхэттена, которая должна была начаться в 17:00 16 декабря. Вооружившись этими инсайдерскими сведениями, Готти собрал отряд убийц из одиннадцати человек, чтобы выследить свою жертву возле ресторана. Команда убийц состояла в основном из проверенных киллеров из команды Готти «Бергин». Их предупредили за день до события, получив от Готти расплывчатые инструкции: «Завтра мы отправляемся на дело. Будут убиты два парня. Это большой удар, и он должен быть сделан».
Чтобы сохранить секретность, Готти ждал почти до последнего часа, прежде чем раскрыл личности предполагаемых жертв и место нападения — Спаркс на Восточной 46-й улице между Второй и Третьей авеню. Незадолго до 17:00 убийцы собрались в парке в Нижнем Манхэттене для последней разводки. Двое стрелков расположились на тротуаре у входа в ресторан, а двое — прямо напротив. Четырем главным исполнителям были выданы белые плащи, меховые шапки в русском стиле и рации. Подобная одежда, по мнению Готти, затруднит опознание прохожих на обычно людной улице. Другие стрелки были расставлены по обе стороны от входа в ресторан вдоль 46-й улицы, чтобы сэндвич или окружение жертв. Дополнительные стрелки должны были закончить работу в том случае, если бы четверо первых стрелков не заметили Кастеллано и Билотти, когда те прибыли в ресторан, и попытались бы убежать пешком.
Два запасных члена команды были Готти и Гравано. Готти был за рулем, когда они сидели в припаркованном Lincoln Town Car с тонированными стеклами на углу 46-й улицы и Третьей авеню, в полуквартале от Спаркса. Вскоре после пяти часов другой «Линкольн Таун Кар» остановился рядом с ними на красный свет. Наступила зимняя темнота. К изумлению Гравано, в другом «Линкольне» включилась подсветка купола, и с расстояния в несколько футов он увидел беседующих Кастеллано и Билотти. По рации Гравано передал ожидавшим его убийцам, что их цели «на подходе».
Со своей точки обзора Готти и Гравано увидели, как машина Кастеллано остановилась перед рестораном. Из машины выскочили люди в белых одеждах, затем последовали вспышки выстрелов. Готти включил двигатель и поехал на восток по Третьей авеню в сторону Спаркса. По замыслу, Гравано был запасным стрелком, который должен был помочь главным убийцам в случае сопротивления со стороны Билотти или проблем с полицией или безрассудными пешеходами. Когда они остановились рядом с «Линкольном» Кастеллано, Гравано увидел тело Билотти, распростертое на тротуаре. «Он ушел», — шепнул Гравано Готти.
Сэмми Бык и Готти поехали в Бруклин на праздничную встречу с другими участниками заговора. Все члены команды киллеров скрылись нетронутыми в машинах, припаркованных на Второй авеню. По дороге в Бруклин Готти и Гравано услышали по радио сводку новостей: Пол Кастеллано был застрелен. Дерзкий план убийства Джона Готти был разработан безупречно.
Не встретив сопротивления со стороны оставшихся без лидера партизан Кастеллано, Готти демократическим путем установил свой статус босса. Единственным лидером иерархии Гамбино, оставшимся после убийства Кастеллано и естественной смерти Деллакроче, стал консильери Джо Н. Галло. Беспомощный, не имеющий за спиной крепкой команды и не готовый к драке, семидесятипятилетний Галло участвовал в организации официальной коронации Готти. Мафиозный протокол требовал, чтобы босса выбирало большинство капо семьи, и, выполняя приказ Готти, Галло председательствовал на собрании большинства капо семьи через несколько дней после двойного убийства. Конклав состоялся после закрытия в ресторане Caesar's East, расположенном в нескольких кварталах от Спаркса и частично принадлежавшем одному из главных заговорщиков, Сэмми Быку Гравано. Все присутствующие знали, что Готти организовал убийство Кастеллано, но Галло и капо делали вид, что ничего не знают. Следуя сценарию Готти, Галло сокрушенно объявил, что ведется внутреннее расследование, чтобы найти и наказать убийц Кастеллано. Другим нью-йоркским семьям, продолжал он, сообщили, что Гамбино целы, сильны и едины. Пока не будет официально назначен босс, Галло, Готти и Фрэнки ДеЧикко будут временно руководить семьей. На самом деле, как понимали все капо, Готти был главным, а заговорщики договорились между собой никогда не признавать, что они нарушили кардинальное правило мафии, убив босса.
Если следователям требовалось подтверждение того, что Готти стоит у руля, они получили его в канун Рождества 1985 года. Спрятавшись в фургоне в Маленькой Италии, Джон Гурни, детектив по борьбе с организованной преступностью из Нью-Йорка, стал свидетелем поразительной сцены у клуба «Рэйвенит», старого притона Деллакроче. «Многочисленные люди, обходя других на улице, подходили прямо к Джону Готти и целовали его», — сообщил Гурни. Капо и солдаты Гамбино собрались в «Рэйвенит», чтобы открыто отдать дань уважения фактическому боссу. Его официальное посвящение состоялось на собрании двадцати капо 15 января 1986 года. Была выдвинута только одна кандидатура — Джона Джозефа Готти, и в возрасте сорока шести лет он был единогласно избран крестным отцом Гамбино.
