Следуя обычаям мафии, Орена решил установить абсолютный контроль, заручившись поддержкой большинства из дюжины капо семьи. Он поручил Кармину Сессе, консильери семьи, провести опрос среди капитанов, чтобы выяснить, поддерживают ли они его кандидатуру на пост босса. Их твердое одобрение сгладило бы путь Орена к признанию его крестным отцом другими нью-йоркскими семьями и положило бы конец притязаниям Кармине Персико. Сесса, которого Кармине Персико повысил до консильери — третьей по значимости должности в семье, — так и не выполнил просьбу Орены. Он сообщил Персико о предательстве Орены, скорее всего, через брата Кармине Теда, капо, который имел разрешение на посещение Кармине в Ломпоке. У верных Персико бойцов были свои претензии к Орену, которые они хотели передать заключенному боссу. Они были возмущены тем, что Маленький Вик отрезал их от самых прибыльных рэкетов семьи и строит империю, отдавая предпочтение другим бандам.
Новость о предложенном Ореной референдуме стала для Кармине решающей. Он обратился к своим солдатам с прямым призывом: выпороть Орена. И вечером 20 июня 1991 года они самодеятельно попытались выполнить приказ босса. Четверо боевиков Змея во главе с консильери Сессой не смогли устранить Малыша Вика, когда тот заметил их, припарковавшись возле своего дома.
В течение следующих трех месяцев представители Орены и Персико проводили встречи, чтобы выработать мирный компромисс. Силы Орены насчитывали около 100 человек, а бойцов Персико — 25 или 30. Ни одна из сторон не уступила в вопросе о лидерстве, и в ноябре 1991 года начали летать пули. Война началась.
Жучок в Камдене, штат Нью-Джерси, через реку от Филадельфии, предоставил ФБР в Нью-Йорке casus belli батальона «Орена». Филадельфийское отделение бюро спрятало микрофоны в кабинете адвоката, который разрешал высокопоставленным клиентам филадельфийских мафиози проводить там тайные встречи. В полдень 5 декабря 1991 года босс филадельфийской группировки Джон Стэнфа и его заместитель Энтони Пикколо обратились в офис адвоката с просьбой о поддержке в только что начавшейся войне к Сальваторе Профачи, капо, выступающему за Орену. Сальваторе был сыном Джо Профачи, основателя и первого крестного отца семьи, которая со временем стала называться Коломбо. Он отвечал за деятельность семьи в некоторых районах Нью-Джерси. Прозванный «Салли Про» и «Джерси Сэл», Профачи имел общие дела с филадельфийской мафией в Атлантик-Сити и на юге Нью-Джерси.
«Знаете, для меня «Коза Ностра» очень священна, — говорит Сэл Профачи. — И мое слово лучше, чем все остальное, что я могу предложить». Объясняя причины, по которым он выбрал Орена в качестве своего представителя, Профачи представил его как «джентльмена, прекрасного человека, очень способного, очень квалифицированного, уравновешенного». Змей был «сумасшедшим», разжегшим войну, пытаясь убить Орену. «Кармине Персико сходит с ума. Кармине Персико собирает пресс-конференции... Он хочет попасть в программу «60 минут», дать интервью Барбаре Уолтерс...».
Профачи утверждал, что большинство из 125 солдат семьи выступают за отстранение Персико от власти, потому что его правление на расстоянии и частая смена иерархии создают хаос. «Сто человек говорят: «Нет, мы не согласны с тем, что он делает, и это неправильно, и он получил столетний срок, поэтому мы не можем остаться без семьи, — сказал он, повышая голос. «Так жить нельзя, у тебя должна быть семья, у тебя должна быть доля». Обвиняя родственников Персико, его братьев, кузенов и племянников, в разжигании беспредела, Профачи сетовал: «Сейчас мы начали стрелять, и чем это кончится? Чем это закончится?»
В декабре того года в Бруклине были убиты пять мафиози Коломбо, один из которых вешал рождественский венок на свою входную дверь. Под залпами выстрелов были застрелены ни в чем не повинные мирные жители. Одна жертва, восемнадцатилетний Маттео Сперанца, был зверски убит в бубличной, где он работал, принятый боевиками «Орены» за сторонника Персико.
Пытаясь помешать «Коломбо» превратить город в поле для убийств, окружной прокурор Бруклина Чарльз Джей Хайнс в конце декабря вызвал в суд присяжных сорок одного подозреваемого члена и подельника. Явились только двадцать восемь человек, их лица были скрыты воротниками рубашек и кожаных курток. Ни один из них не был канарейкой, и ни один не предложил никакой информации об убийствах. «Они превратили это в фильм класса Б, — проворчал Хайнс. — Мы не позволим превратить этот округ в тир, где стреляют в невинных людей».
Однако засады и перестрелки продолжались.
Странно, но ФБР получало подробные отчеты о кровавых расправах и внутренней политике Коломбо от странного источника — Грегори Скарпы-старшего, боевого капо Персико, убийцы-социопата и давнего правительственного информатора под прикрытием. Стильно одетый, Скарпа регулярно носил с собой 5 000 долларов наличными в качестве карманных денег и взятки в случае ареста. Начиная с 1960-х годов, он руководил кражами автомобилей, ростовщичеством, наркотиками и вымогательством для Джо Коломбо и Кармине Персико. Классическая история успеха преступного мира, Скарпа в конце 70-х — начале 80-х годов имел дома в эксклюзивном манхэттенском районе Саттон-Плейс, Лас-Вегасе, Статен-Айленде и Бруклине. Компактного телосложения, весом в 200 фунтов, он излучал силу, а его коварство и склонность к жестокости принесли ему прозвище «Мрачный жнец». Его доверенные лица с ликованием рассказывали, что ему так понравилось избивать ненавистного соперника, что он сказал им, что хочет выкопать труп и убить жертву снова.
Штаб-квартирой Скарпы на протяжении тридцати лет был магазин Wimpy Boys Social Club в его родном районе Бенсонхерст в Бруклине. Несмотря на многочисленные аресты за ростовщичество, скупку краденого, нападения, ношение нелицензионного оружия, кражи акций и облигаций, распространение поддельных кредитных карт и попытку подкупа полицейских, Скарпа каким-то образом выходил из этих переделок со снятыми обвинениями или освобождался условно.
Объяснение счастливой судьбы Скарпы наконец всплыло в середине 1990-х годов. Будучи молодым солдатом в семье Коломбо, он в 1960-х годах подстраховался, тайно работая на ФБР. Самым удивительным его подвигом стала помощь агентам после убийства в 1964 году трех борцов за гражданские права — Джеймса Чейни, Эндрю Гудмана и Майкла Швернера — в Филадельфии, штат Миссисипи. Бюро, смущенное тем, что наняло мафиози для помощи в громком расследовании, которое привлекло международное внимание, никогда официально не признавало заслуг Скарпы. Но бывшие сотрудники правоохранительных органов, попросившие об анонимности, и юристы, знакомые с обстоятельствами дела, подтвердили, что бруклинский мафиози заставил члена Ку-клукс-клана рассказать о том, что три пропавших тела были захоронены в земляной плотине.
«Он отправился в Миссисипи по заданию ФБР и похитил парня из Ку-клукс-клана; агенты были уверены, что он причастен к утилизации тел, — сказал нью-йоркский адвокат, представлявший интересы многих мафиози и знавший Скарпу. — У парня был магазин бытовой техники. Скарпа купил телевизор и вернулся в магазин, чтобы забрать его, как раз когда он закрывался. Парень помог ему отнести телевизор в машину, припаркованную на заднем дворе магазина. Скарпа вырубил его ударом по голове, отвез в лес, избил, приставил к горлу пистолет и сказал: «Я снесу тебе голову». Парень из ККК понял, что он мафиози и не шутит, и сказал ему, где искать трупы».
После миссии в Миссисипи Скарпа продолжал сотрудничать с Бюро, поставляя информацию о боргате Коломбо в течение трех десятилетий. Как и у многих других преступников, его мотивом для доноса было желание получить закулисное вмешательство со стороны Бюро и снисхождение, если ему грозил арест или осуждение. Хотя он шпионил для ФБР и нарушал омерту, он не собирался отказываться от своих гангстерских богатств. До и во время конфликта между Ореной и Персико агент ФБР Р. Линдли «Линн» ДеВеккио был связным и куратором Скарпы. ДеВеккио подал десятки рапортов «конфиденциального информатора», которые в бюро называли 209-ми, описывая события войны на основе информации, полученной от Скарпы. Агент тайно встречался со Скарпой и принимал телефонные звонки от мафиози по сверхсекретному телефону, на которые не мог ответить ни один агент, кроме ДеВеккио. Агенты называли его «телефон Алло».
