Скрипнула ступенька, потом еще одна. Тот, кто поднимался в покои наместника, был невидим во тьме. Лишь крошечный огонек масляного светильника плясал в руке.

– Далеко собрался? – раздался шипящий голос.

Невидимка застыл на верхней ступени. Потом, видно узнав голос, перевел дух.

– Шайн, ты? Тьфу, чуть штаны не намочил! Это я, арсури, – иду господина проведать…

– А нож зачем?

Арсури быстро спрятал нож за спину, но опомнился и, злобно фыркнув, опустил руку.

– Чего один пришел? – насмешливо спросил накх. – Остальные побоялись?

– Слушай, ну зачем ты в это лезешь? Или не понял – все кончено?

– Так зачем явился, говори!

– В спальне у господина малый сундучок спрятан…

– Вот оно что. А все остальное вы, значит, уже выгребли…

Слова Шайна не были вопросом. По звукам, доносившимся со двора, он уже давно понял, что «самые верные» грузят добычу в сани.

Арсури нетерпеливо переступил с ноги на ногу.

– Зачем ты защищаешь наместника, накх? – с досадой спросил он. – Убийцу твоих родичей!

– Ты говоришь о Данхаре?

– О нем и об остальных. Их всех убили по приказу наместника. А ты его охраняешь!

– Это мой долг, – бесстрастно произнес Шайн. – Моего родича казнили за измену по приказу государя.

– Да как же! – возмутился арсури. – Я сам слышал, как наместник отдавал приказ стрелять во всякого накха с серой лентой в косе, буде какой въедет в ворота… А перед этим пригласил к себе на трапезу Данхара, Стража Севера. И своими руками отравил его.

– Ты откуда знаешь? – глухим голосом спросил накх.

– Я там потом прибирался. Ох и кровищи было повсюду, еле отмыл!

– Кровищи?

– Так Аршалай голову Данхару отсек. Еще живому, пока тот в муках корчился на полу…

Некоторое время Шайн молчал. Потом спросил:

– Почему?

– О, – хохотнул арсури, – если бы ты знал, сколько между этими двумя было личных счетов! От супружеской неверности до измены государю! А ведь их считали лучшими друзьями во всей Аратте! Дай пройти! Или пошли вместе. Убьешь его, а я заберу сундук.

– А что мне помешает самому забрать сундучок?

– Тебе-то он зачем? – удивился слуга. – Вам, накхам, до золота дела нет, вам лишь бы резать кого-то. Тебе месть, мне богатство – все довольны… Ну, или, если хочешь, поделюсь. Там есть что делить, хе-хе…

– Пошел вон, – холодно сказал Шайн.

– Ах вот как! Решил все себе забрать?! Воспользовался моим доверием! А если я сейчас парней позову?

– Зови, – накх сверкнул зубами в темноте.

– Да ну тебя к Хулу! – с горечью воскликнул арсури. – Ну и ладно, мы и так столько набрали, что сани еле едут. Забирай сундук и гори в огненном болоте вечно!

– Уходи, предатель.

Арсури, бормоча проклятия, начал спускаться вниз по лестнице. Шайн проводил его взглядом, полным презрения.

Он выждал, пока звуки сборов снизу полностью умолкнут и скрип санных полозьев затихнет вдалеке, и бесшумно вошел в спальню.

Аршалай проснулся оттого, что кто-то аккуратно вынул у него из рук кинжал в ножнах, в обнимку с которым он спал.

Накануне вечером, пытаясь справиться с одолевавшими его яростью и страхом, наместник хорошо угостился остатками морошковой настойки. Только благодаря славному напитку он кое-как уснул. Но легкое прикосновение мгновенно вырвало его из беспокойной дремы. Аршалай вздрогнул, попытался вскинуться на постели, но тяжелая рука надавила на плечо.

– Лежи пока…

Аршалай, с перепугу не узнав знакомый голос, облился холодным потом.

– Кто тут?!

Над ним нависала черная тень. И это ему не снилось…

«Стража!» – хотел заорать он, но лишь жалобно пискнул и обмяк в постели.

– Никого нет, – ответила тень. – Тебя никто не услышит. Крепость пуста. Все покинули тебя, властитель Бьярмы…

– Это ты, Шайн? – Аршалай глотнул воздуха. – Зачем ты меня держишь?

Рука отпустила его плечо.

– Мне тут кое-что рассказали. О Данхаре.

Аршалай резко сел в постели:

– Ты опять об этом?! Но послушай, ты же все давно знаешь! Я рассказал тебе все, в мельчайших подробностях. Данхар был изменником, его постигла справедливая кара. Он был предан суду, во всем признался и был казнен…

– А мне сказали, что все случилось иначе. Не было ни мятежа, ни измены, ни суда. Лишь давняя вражда, подлость и предательство…

– И ты поверил, простофиля? – воскликнул наместник Бьярмы. – Кто тебе сказал? Кто-то из этих, сбежавших? Тебе ведь не надо объяснять их побуждения? Они ослушались моего приказа и до смерти боятся справедливой расплаты. А ты лишь оружие для них, глупый накх!

– Твои слова справедливы, – отозвался из темноты Шайн. – У того человека была прямая выгода оклеветать тебя. Но он мог сказать и правду. И есть лишь один способ это узнать…

Не успев осознать зловещие слова, Аршалай почувствовал, как вылетает из постели на пол. В следующий миг в спину его уперлось колено, и Шайн резко рванул его за волосы, запрокидывая голову назад. Наместник захрипел, задергался, пытаясь вырваться. Неужели Шайн хочет сломать ему шею?! Но тот лишь сунул ему в рот какой-то горький порошок. Аршалай попытался вытолкнуть зелье языком, но накх лишь сильнее запрокинул ему голову:

– Глотай!

Плача, наместник проглотил жгучий порошок. Только тогда Шайн отпустил его. Аршалай скорчился на полу, схватившись обеими руками за горло. Внутри палило, как огнем.

– На, запей. – Шайн протянул ему стоявший у постели кувшин. – Полегчает.

– Ты меня отравил…

– Как ты Данхара? Нет, это не яд.

Рот сводило от горечи. Что за дрянь в него впихнул накх? Аршалай сел на полу, схватил кувшин и принялся жадно пить. Через некоторое время горло перестало драть словно когтями, но по всему телу разлилась непонятная слабость.

– Все же отравил… – с трудом ворочая языком, проговорил наместник.

– Это не яд, – повторил накх. – Давай-ка обопрись спиной на край постели. А теперь поговорим. Я буду задавать вопросы. Ты отвечай.

Допрос прошел как в тумане. Аршалай не запомнил ни одного вопроса – они возникали перед ним и исчезали, порой прежде, чем он успевал что-то вспомнить или придумать. Наместнику запомнилось лишь собственное удивление – куда так торопится его мучитель? Или ему совсем не нужны ответы?

Накху и в самом деле нужно было нечто другое.

Не дождавшись ответа на очередной вопрос, Шайн отодвинулся от наместника и встал на ноги:

– Да, это ты его убил.

– Нет! – вяло возразил Аршалай.

– Ты слишком долго тянешь, собираясь соврать. Пытаешься сочинять ответы, а полынный порошок мешает думать. И ты молчишь… Полынный порошок – очень простое и хорошее средство понять, врет твой враг или нет… Итак, ты в самом деле пригласил к себе главу моего рода. Усадил за стол, налил отравленного вина… И прежде чем он умер от яда, отрубил ему голову…

– Клянусь, я не…

– Ты поступил хорошо, – неожиданно сказал Шайн. – Это отрадная весть для всего рода Хурз. Умереть от меча – достойная смерть для накха. Намного лучше, чем сдохнуть от яда… Ты, верно, не думал об этом? – усмехнулся Шайн, глядя в изумленное лицо наместника. – Тебе просто хотелось его крови и не пострадать самому. Но Отец-Змей заботится о своих лучших сыновьях. Сам того не желая, ты даровал моему вождю возможность перерождения. А потому умрешь быстро… не так, как я собирался убить тебя сначала…

Аршалай со стоном перевернулся и на четвереньках пополз прочь от накха.

– Куда? – с недоумением спросил Шайн. – Твой меч припрятан под кроватью. Ты ползешь не туда.

Аршалай полз к двери.

– Помогите… – еле слышно сипел он. – Кто-нибудь…

Шайна передернуло от отвращения.

– Ну и слизняк! Я-то хотел отрубить тебе голову, как ты – Данхару. Но твоя кровь не стоит того, чтобы пачкать ею железо…

Он вытащил из-за пояса хаташ и накинул наместнику на шею.