– Зачем ты меня сюда привел? – спросила Аюна.

– Невозможно пересечь реку, пока не дошел до нее, – усмехнулся Станимир. – Мы вот уже дошли…

– Но моста нет! И похоже, до утра они не управятся.

– Точно не управятся, – кивнул вождь. – Я им запретил.

– Как же мы тогда переберемся?

Станимир улыбнулся и ткнул в темную, едва освещенную отблесками костров воду:

– Человек – не телега, ему мост не нужен…

– Что? Нет! – возмутилась Аюна, попятившись. – Я туда не полезу!

Ей вдруг очень явственно припомнилось, как черные воды вышедшей из берегов Ратхи захлестывали ночной город. Как барахталась она, цепляясь то ли за опрокинутую скамью, то ли за выдавленную потоком дверь…

– Ты что же, боишься?

– Я не желаю туда идти!

– Ну да, припоминаю… Дривы рассказывали мне, что светлый Яндар правит лишь там, где светят его лучи. А под водой царство холодного Ячура…

– При чем тут какие-то дривские боги?!

– Я не допускаю, чтобы та, в ком течет священная солнечная кровь, та, кого Исварха защищает как свою любимейшую дочь, боялась воды.

– Я не боюсь воды! Я же пью ее.

– Тогда идем. Эту даже и пить не нужно будет.

Аюна помотала головой. Речка была невелика – до другого берега рукой подать, – но она не могла заставить сделать себя и шага.

Станимир подошел к ней вплотную. Царевна невольно сжалась. Ей вдруг подумалось, что могучий венд запросто может схватить ее и бросить в воду, как котенка. Тут уж сколько ни кричи, ни вырывайся – не поможет.

Но вождь лишь положил ей руки на плечи и заговорил негромко, увещевая:

– Я знаю, тебе страшно. Я никому не скажу. Просто доверься мне. Я же поверил, когда встал под твой выстрел… Думаешь, мне не было страшно?

– Бояться было совершенно нечего, – вспыхнула Аюна. – Я училась стрелять из лука с трех лет!

– А я в детстве пособлял жрецам, пока отец учил моих старших братьев владеть оружием. Но, как видишь, не больно-то мне это пригодилось… Зато когда я вырос, научился кое-чем другому… – Станимир заглянул в лицо Аюны, одним взглядом будто выжигая ее страхи. – Хочешь узнать, каково оно – быть оборотнем?

В стороне от костров, шума и суеты, под свисавшими над рекой ивами, вождя поджидал один из лютвягов с двумя объемистыми мешками.

– Что там? – с подозрением спросила царевна.

– Такая вещь, о которой я ни в коем случае не должен тебе рассказывать…

Аюна хмыкнула:

– Заколдованная шкура?

Станимир широко улыбнулся и что-то сказал лютвягу. Тот принялся сноровисто распутывать завязки на одном из мешков. Затем рывком вытащил из него нечто очень странное.

«Да это и в самом деле шкура!» – с внутренним холодком подумала Аюна, разглядывая нечто похожее на широкую рубаху из темного меха невиданного зверя.

– Уж не знаю, насколько она заколдованная…

Князь вендов наклонился, и его помощник начал ловко натягивать шкуру на вождя. Сразу после этого лютвяг достал из мешка длинные куски такой же шкуры и, продев их в петли, начал плотно обматывать ими руки и ноги Станимира. Аюна следила за ним, внутренне поеживаясь. Зачем бывший глава вендской стражи рядится этаким чудищем? К чему говорил о реке? Зачем упоминал, что прежде назначен был служить богам?

Заметив ее взгляд, вождь усмехнулся, явно довольный замешательством царевны.

– Это одеяние сшито из шкурок выдры, – объяснил он наконец. – Его швы промазаны пчелиным воском. В нем можно спуститься под воду и не промокнуть. Ну почти не промокнуть…

Помощник тем временем подал вождю нечто вроде кожаного шлема с устрашающей личиной то ли человека, то ли зверя – да такого, что встречи с ним можно было пожелать лишь врагу.

– Снимай свой доспех. Мой человек поможет тебе обратиться водяным зверем, – гулко прозвучало из-под диковинного шлема.

Станимир заправил кожаную бармицу под ворот и дернул утяжки с обеих сторон. Его помощник-лютвяг, не говоря ни слова, подошел к Аюне и принялся снимать с нее доспех. Аюна поглядела на Станимира в обличье диковинного зверя, и ей отчего-то стало не страшно, а смешно. Будто бы он стал одной из раскрашенных статуй праведных дивов, стороживших врата столичного храма. «Хвала Исвархе, это не колдовство – скорее, нечто вроде доспеха, только для хождения под водой, – сказала она себе. – Представляю, как перепугаются враги, если из-под воды внезапно вылезут такие „выдры“!»

Она вспомнила, что сейчас им обоим предстоит лезть с головой в черную холодную воду, и вновь задрожала. Будто почувствовав ее сомнения, Станимир протянул ей руку:

– Мы просто прогуляемся по дну. – Он вытащил из мешка веревку с привязанными камнями и обернул ей вокруг пояса. – Это поможет не всплыть раньше времени. Если водяные не решили тебя прибрать к себе, утонуть – дело непростое.

Затем Станимир взял длинную полую камышинку. Когда лютвяг закончил облачать Аюну, она последовала его примеру. Помощник отошел к кострам, что-то крикнул, и тут же воины, шумя и переругиваясь, потащили к реке очередные куски настила.

– Теперь идем. – Станимир потянул царевну за собой. – Те, кто выслеживает тебя, не смогут увидеть ничего, кроме суматохи на берегу.

Около самой кромки воды они остановились. Давешний лютвяг вытащил из поясной сумы кусок лепешки и, выговорив нечто нараспев, бросил хлеб в воду.

– Ты же говорил, что ворожбы не будет!

Собственный голос из-под звериной личины показался Аюне чужим.

– Какая ж это ворожба! Мой человек попросил водяных не мешать нам и предложил им угощение. Ночью водяные бывают опасны. Хорошо еще, что сейчас не полнолуние…

Царевна снисходительно улыбнулась. Дикарь останется дикарем, хоть бы он и служил в столице.

– Это и есть ворожба!

– Ну тогда считай, что он покормил рыб.

Они вошли в воду. Ноги Аюны сразу погрузились в вязкий глубокий ил. Она испуганно дернулась, пытаясь высвободить их. Станимир крепче сжал руку царевны. Аюна вдруг призналась себе, что ей это приятно. Медленно переступая, две «выдры» бесшумно погружались в реку. Когда вода, постепенно обволакивая холодным коконом, дошла до горла, девушка бросила на своего провожатого испуганный взгляд, но взяла себя в руки, и через миг темная вода сомкнулась над ее головой. Все вокруг погрузилось в душный мрак, где единственными звуками были дыхание и частое биение сердца.

На миг царевне стало так страшно, что она чуть не выскочила обратно на берег. Верно, она так и сделала бы, не обними Станимир ее за пояс. Кажется, он что-то говорил – под водой было не слыхать, – но его близость и поддержка подействовали на девушку куда сильнее любых слов.

Сколько длилась эта прогулка в колышущейся тьме, Аюна не поняла. Наконец Станимир остановился. Сбросил увешанный камнями пояс, помог избавиться от тяжелой ноши Аюне, и спустя миг их головы оказались над водой. Девушка оглянулась – ярко озаренный кострами строящийся мост остался на другой стороне.

Едва они выбрались на берег, из лесу появился Шерех, ведя в поводу коней.

– Приветствую тебя, солнцеликая, в землях лютвягов, – сообщил Станимир, снимая с головы звериный шлем и помогая избавиться от него Аюне. – Что, люди готовы?

– Скоро будут, – кивнул его побратим.

– Мы будем ждать вон в той роще. Привези побольше теплой одежды. Видишь – царевна замерзла!

– Как велишь, – холодно отозвался Шерех.

Прятаться в куче валежника было довольно уютно. Если бы не комары, решившие устроить себе поздний ужин, Янди посчитала бы место, выбранное для слежки, безупречным. Стан вендов просматривался как на ладони. Лазутчица хорошо видела и тех, кого Станимир отрядил валить деревья для починки моста, и стражников, бдительно следивших за подступами к ограде.

«Ничего-ничего! Ближе к рассвету они внушат себе, что враг уже далеко, утомятся таскать бревна… Казалось бы, уж сколько раз нападение перед рассветом собирало кровавую жатву, а все едино: стража хранит бдительность всю ночь, а затем, когда до восхода осталось совсем чуть-чуть, решает, что сойдет и так… Значит, есть время хорошенько изучить, как лучше подойти к шатру…»