– Но государь мертв!

– Да, Владычица об этом знает.

– Ах вот как… – Янди помолчала и все же спросила: – А что с Аорангом?

– Увы, – вздохнул Ашва. – Мохнач остался на брачном ложе там, под курганом…

Янди прикусила губу:

– Ты уверен? Может, еще не поздно…

– Мне жаль. После окончания обряда, когда Аюну унесли обратно в храм, пришли мужчины с лопатами и забросали шалаш землей как следует. Теперь там большой курган. Это поистине великая жертва! Дух Аоранга и сила его крови будут оберегать нашу землю, станут ей щитом против страшной беды, которая идет с севера и с юга…

– Что еще за беда? – мрачно спросила Янди.

– Мы сами толком не знаем. Но знамения являются уже давно, и все они ужасны. Гибель мира придет с севера и с юга! С севером все понятно – это ненасытная Аратта, которая уже зарится на наши земли. Но что на юге? Там только море…

Ашва оборвал себя и шагнул к алтарю:

– Ладно, не будем терять время.

Он легко подхватил Аюну на руки.

– Иди за мной, – приказал он внучке.

Янди с досадой глядела на стрекало, которое Ашва ей оставил вместе с возком. Лучше бы тут подошел тяжелый хлыст, хотя кто его знает? Казалось, мохнатые рыжие бычки, запряженные в повозку, вообще не чувствуют боли от уколов – шагают себе, как им вздумается. Янди оглянулась – погони видно не было. «Это ненадолго, – подумала она. – Надо проехать как можно быстрее и дальше, пока Владычица Полей не обнаружила исчезновения Аюны… А ленивые быки еле плетутся!»

Полоса заката давно погасла, позади осталась темная громада Глиняного города. Во все стороны, раскинувшись под звездным небом, тянулось травяное море. Главное – не потерять дорогу, если можно так назвать две еле-еле наезженные колеи среди бурьяна. Янди в который раз добром помянула наставницу, выучившую ее видеть в темноте.

– Если не будешь двигаться быстрее, я отрежу от тебя кусок и поужинаю им! – пригрозила она правому быку, который явно считал себя в упряжке главным.

Но тот даже большим ухом не повел, переставляя ноги так неспешно, словно в мире не было ни единой причины заставить его поторопиться.

Янди скрипнула зубами и сердито пнула быка, чего он даже не заметил.

– Будь ты неладен, толстяк, пешком я дошла бы быстрее!

– Янди… – послышалось из возка.

Лазутчица оглянулась. Царевна лежала на спине, глядя мутным взглядом на полог.

– Янди… Куда мы едем?

– Домой, госпожа.

– Это хорошо, – вздохнула Аюна, снова обессиленно закрывая глаза.

Янди дернула плечом и принялась опять бранить и колоть стрекалом быков, надеясь заставить их хотя бы немного пробежаться.

Глубокой ночью Янди поняла, что вот-вот уснет и свалится под колеса. Да и быки уже совсем медленно плелись, то и дело норовя остановиться. Янди спрыгнула с козел, отвела упряжку в сторону от дороги к зарослям ползучего лоховника, темневшим неподалеку. Сняла с быков ярмо, не забыв покрепче привязать животных, чтобы ночью никуда не убрели. После долгих сомнений решила развести костер. Конечно, Янди умела сложить скрытый костер, чтобы дым стелился по земле, а огонь был почти не виден, но и такой был опасен. Янди совсем не знала эту землю. А вдруг тут где-нибудь рядом село или пастухи со стадами, которые могут учуять запах дыма? Но ночь была слишком холодной.

Из возка выбралась Аюна и, пошатываясь, направилась в кусты. Вернувшись, вытащила две овечьи шкуры из возка – на одну уселась, стараясь устроиться как можно ближе к костру, другую набросила на плечи и завернулась в нее, дрожа от студеного ветра.

– У нас есть что-нибудь попить? Во рту пересохло…

Янди искоса посмотрела на свою госпожу. Аюне явно было нехорошо. Под глазами залегли тени, в нечесаных волосах торчали соломинки. Ничего божественного сейчас не было в дочери Ардвана. Помятое праздничное платье напоминало погребальный саван – которым, по сути, и являлось. Даже в плену у вендов Аюна не выглядела такой потерянной. Янди протянула царевне бурдючок с медовухой, оставленный ей Ашвой. Подумав, достала большую, уже подсохшую ковригу, отломила от нее четверть. Остальное надо было приберечь на завтра.

– Янди, куда ты меня везешь? – спросила царевна, утолив жажду. – Я ничего не понимаю. Уже ночь… Я помню, как мы готовились к обряду в храме… Было так весело…

– Это уж точно, госпожа, – веселее некуда! Тебя одурманили дымом из курильниц. Почему ты не послушала меня? – не удержалась от упрека Янди.

Аюна с жалобным видом потерла лоб.

– Я не помню, – призналась она. – Так обряд… состоялся?

– Да. – Телохранительница бросила на царевну острый взгляд. – Кстати, как ты себя чувствуешь, солнцеликая?

– Ох… Все болит…

– Оно и неудивительно, – съязвила Янди.

И помрачнела, вспомнив свежий курган над брачным ложем… Итак, царевна понятия не имеет, что с ней произошло. Стоит ли рассказать ей? «Конечно нет, – тут же решила Янди. – Никому не будет радости от этаких новостей! Особенно в Накхаране… А уж если она в самом деле зачала…»

Янди не смогла удержать широкой ухмылки и быстро отвернулась, пока царевна ничего не заметила.

«Ради такого, пожалуй, даже не буду торопиться прикончить Ширама! Я просто должна увидеть его лицо, когда ему принесут новорожденного! Боги, как же это будет прекрасно! Такого позора не было еще ни у одного саарсана. Ширам превзойдет даже своего бесславного предка Афая! Царевну и мохначенка, конечно, сразу убьют…»

Усмешка сползла с лица Янди. «Я поклялась защищать ее… Нет, это дело следует повести более тонко. Может, она еще и не беременна. А рассказать царевне – или кому-нибудь другому – об этом „священном браке“ я всегда успею…»

– Так ты видела обряд? – спросила после долго молчания Аюна. – Что там было?

– Не видела – была слишком занята в другом месте, – тонким голоском ответила Янди. – А обряд… ну что обряд? Собрались на поле огромные толпы баб, водили хороводы, много пели, потом много пили…

– Хороводы? Для чего же нужно было меня одурманивать? – пожала плечами Аюна.

– Понятия не имею, солнцеликая.

– А где Аоранг и Рыкун? – встрепенулась вдруг царевна.

«Наконец-то вспомнила», – подумала Янди, а вслух сказала:

– Аоранг решил остаться.

Аюна вскинула голову. Казалось, с нее разом слетели все остатки дурмана.

– Что?!

– Да, Ашва предложил ему остаться в земле Великой Матери. Твой мохнач согласился. Они решили сделать его царем или вроде того. В общем, важным и значимым человеком…

– Не может быть! – резко ответила Аюна. – Он никогда бы меня не бросил!

– Ему здесь будет лучше. Представь, солнцеликая, как бы его встретили в Накхаране. Хоть раз в жизни подумай не о себе!

– Я всегда думаю не о себе! – возмутилась царевна.

– Для тебя Аоранг лишь безотказный слуга, но ведь на самом деле он – нечто большее. Боги ведут его неторными путями, он необычный, щедро одаренный человек… – Янди едва удержалась, чтобы не сказать «был». – Здесь его очень высоко оценили…

– Я тоже высоко его ценю, – запальчиво сказала Аюна. – Он вовсе не просто слуга… Он вообще не слуга, он друг, самый близкий, верный, любимый друг! Мы немедленно возвращаемся! Я поговорю с ним, постараюсь объяснить, как он для меня важен…

– Никуда мы не вернемся, – бросила Янди.

– Нет, вернемся! Сейчас же, я приказываю! Он должен передумать! Надеюсь, мы отъехали от города не слишком далеко…

Царевна хотела вскочить на ноги, но позеленела, качнулась и бессильно плюхнулась обратно на шкуру. Янди с насмешкой наблюдала за ней.

– Не хотела тебе говорить, но, видно, придется! Как ты думаешь, солнцеликая, почему мы с тобой вдвоем едем по разбитой дороге, скрываясь под покровом темноты? Почему я развела маленький скрытый костер в эту холодную ночь? Не потому ли, что не хочу выдать нас дымом? Вот повозка Ашвы, но где он сам?

– Янди! – воскликнула Аюна. – Ты все-таки устроила побег? Без моего позволения?