– Не гадай попусту, – попыталась успокоить его подруга. – Мы ничего толком не знаем…

– Стало быть, разузнаем, – угрюмо отозвался он.

Следующим утром выяснилось, что Мазайка пропал, а вместе с ним – одна из плоскодонок. Лодку нашли довольно быстро – ее прибило в камыши у восточной оконечности острова. Когда добродеи вытаскивали плоскодонку на песчаный берег, Кирья с ужасом увидела внутри ее пятна крови.

– Как тому было суждено – то и случилось, – глянув на пятна, бросила Локша и отправилась бы дальше по своим делам, если бы в нее не вцепилась Кирья.

– Где Мазайка? Что с ним?!

– Ты его больше не увидишь.

– Он мертв? – Все поплыло перед глазами девочки.

Однако Локша, помолчав, сухо ответила:

– Нет.

– Но где же он?!

– Тебе это знать не положено. Он там, откуда обратной дороги нет. И вернуть ты его не сможешь.

Кирья поглядела в холодные глаза добродеи:

– А ты?

– Я могу, да не хочу.

– А я… – У Кирьи перехватило дыхание от внезапного приступа бешенства. – А я тогда тебя прокляну!

– Чем станешь проклинать? – спокойно и даже с любопытством спросила Локша. – Тут мои духи, я их кормлю, они меня знают…

– Я своими руками убью тебя, если не отдашь Мазайку! – завопила Кирья. От горя и ярости угрозы сами слетали с ее губ, как будто только и ждали подходящего мига. – Задушу тебя ночью!

– Ах вот как! – прищурилась Локша. – Дочки, оставьте-ка ее в сеннике на ночь! Да дверь снаружи заприте покрепче, чтобы не караулить глупую девку до утра. А завтра мы с ней по-иному побеседуем…

В сеннике было бы совсем неплохо, не будь он заперт. Хоть там было и темно, но сухое колкое сено вкусно пахло, и его там было много – можно зарыться поглубже и спать до утра. Но Кирья не могла спать. Тревога за Мазайку разрывала ей душу. Ее друг в беде, он ранен, а она тут как в ловушке, и время уходит впустую! Кто знает, какие чудовища его забрали? Уж не та ли тварь, что смотрит желтыми глазами из-под черной воды?

– Откройте! – в отчаянии закричала она, ощупью нашла дверь и принялась трясти ее. – Выпустите меня!

Но все попытки выбраться оказались тщетными. Засов снаружи явно был достаточно крепким, чтобы девочке не удалось сломать его. Убедившись, что на крики никто не отзывается и дверь не поддается, Кирья оставила ее в покое и бросилась в сено, кусая губы и пытаясь успокоиться. А что, если разобрать крышу? Она постаралась вспомнить, как выглядит крыша сенника – длинные слеги, выстеленные корой, сверху – земля и трава. Можно попробовать, только сперва надо туда добраться…

Она принялась сгребать сено в кучу у дальней стены. Потом взобралась на нее и потянулась к крыше, стараясь нащупать слеги. Все бы хорошо, но Кирье не хватало роста – только кончики пальцев коснулись дерева. Она подпрыгнула, пытаясь дотянуться до них, покачнулась и свалилась вниз.

Ударилась Кирья не сильно, но внутри ее что-то словно оборвалось. Лежа на присыпанной сеном земле, она, замирая, чувствовала, как струится по ее ногам горячая кровь.

Она бы так не испугалась, но вспомнила давешнюю роженицу и множество других больных, которые приплывали за помощью на остров добродей. Она уже знала, как бывает хлипко человеческое тело, как многое может в нем вмиг сломаться навсегда, как быстро можно истечь кровью…

– Помогите! – жалобно крикнула она слабым голосом. – Умираю…

Но никто, как и прежде, не отозвался. Мало ли что придумает хитрая девка, чтобы выбраться на свободу!

Кирья переползла к стогу и зарылась в солому. Ее бил озноб, руки и ноги стали холодны как лед. Единственное тепло, которое она ощущала, было тепло вытекающей из нее крови – словно сама жизнь покидала ее капля за каплей, уходя в сено, впитываясь в землю…

Во тьме, окружающей Кирью, вдруг забрезжил бледный свет, похожий на призрачное свечение болотной гнилушки. Огонек пробежал по сену, перебегая с травинки на травинку, как синеватое пламя. Один, другой… Кирья приподнялась на локте и в страхе огляделась. Ее окружали дрожащие струйки текучего огня, пробегающие по сену, по ее ногам и рукам, – как будто духи мертвой травы пробудились, напившись ее крови.

– Уходите! – прошептала Кирья побелевшими губами.

Видала она нечисть и пострашнее. Но сейчас она была слаба, а огненных змеек было много и становилось все больше. И все они лезли к ней! Вот целая стайка забралась к ней на юбку – Кирья резким движением скинула их, но другие устремились на плечи, полезли за пазуху. Девочку из холода бросило в жар.

– Пошли вон! – закричала она, вскакивая на ноги и стряхивая их с себя.

Призрачные огоньки окружили ее кольцом. Тяжело дыша, Кирья ждала дальнейшего, а они не шевелились, как будто чего-то ждали.

«Да они послушались меня!» – сообразила она наконец.

Присев на корточки, девочка протянула руку к одной из огненных змеек.

– Иди сюда, – позвала она, и огонек тут же скользнул ей на ладонь. Кирья не чувствовала его прикосновения, но отлично его видела. Маленький дух мертвой травы, дрожа, белел в ее руке, как лунный отблеск, если бы здесь светила луна. Страх Кирьи исчез, будто его и не было. Она рассмеялась. – Да вы приласкаться хотели! Бегите все сюда!

Бледные огоньки будто того и ждали. Они вмиг облепили Кирью, как стая светлячков. Девочка чувствовала, как они бегают по ней вверх-вниз, словно мыши. Она со смехом смахнула несколько травяных духов, запутавшихся у нее в волосах. Один из них, вытянувшись в светящуюся змейку, обернулся вокруг ее запястья.

Кирье внезапно стало горячо в груди. В отчем доме у нее был ужик – хранитель очага. Каждое утро она поила его молоком. Как-то он там сейчас? Кормит ли его Учай?

– Ты понимаешь меня? – прошептала она, обращаясь к огненной змейке. – Ступай к деду Вергизу. Вы все, поспешите к нему! Скажите Вергизу – его внук попал в беду! Пусть приходит к Локше и требует его назад. Пусть сражается за него!

Утром добродеи отперли сенник и нашли Кирью крепко спящей в соломе. Вся ее рубаха была в бурых пятнах. Локша, увидев кровь, сперва обеспокоилась, но потом поняла, в чем дело, и улыбнулась:

– Э, да ты девушкой стала.

– Что? – изумилась Кирья.

– Лоно шлет знак, что готово носить дитя. Можно сватать тебя!

– Меня сватать? А я думала, что нутро себе надорвала, когда хотела крышу разобрать…

– Как, ты не знала? – в свою очередь удивилась Локша, не обратив внимания на оговорку про крышу. – Ах да, ты же без матери росла, с мужиками одними…

Локша быстро объяснила ей, в чем дело. Кирья наконец поняла, что случилось с ней ночью, и совершенно успокоилась. И даже загордилась. Так вот оно что! Она теперь не дитя, а взрослая девица! Теперь ей можно расшитую жемчугом ленту с медными уточками-подвесками на голове повязывать. Можно достать из заветного короба и по праву надеть материнский, дивной красоты женский ремень с оберегами. Уже не бегать ей в неподпоясанной рубашечке и старых Учайкиных портах, не купаться голышом в реке с прочими детьми и Мазайкой…

– Выходя замуж, ведуньи порой теряют свой дар и становятся обычными женщинами, – рассказывала Локша, задумчиво глядя на Кирью. – Но мнится мне, это не про тебя. Ты еще до рождения была предназначена для иного и теперь станешь только сильнее, много сильнее! Но впредь в такие дни будь особенно осторожна! Уронишь кровь на землю, а нежить тут же и примет ее как подношение. Если злые духи начнут тебе являться – сразу меня зови…

Кирья тут же вспомнила про огненных змеек, что вылезли из травы и стали ей послушны. И куда их послала, тоже вспомнила.

А вспомнив, решила Локше ничего не говорить.

Вергиз пришел к исходу другого дня. Высокая Локша вдруг, ни с того ни с сего, вздрогнула, будто ее стегнули по спине, и стала озираться по сторонам, прислушиваясь.

– Прознал, стало быть, старый упырь, – прошипела она. – Идемте!