Весь день Кирья была сама не своя. Она слушала наставницу, кивала в лад ее словам, но из головы не шел Мазайка в лесу чудовищ. Каждый раз, когда она вспоминала увиденное, ее бросало в холодный пот и все валилось из рук. Но Высокая Локша не обращала на это внимания. Должно быть, списывала все на потрясение от встречи с духом.

Конечно, было и это. Кирью поразили огромные лебединые крылья, будто растущие из плеч наставницы, и вой ветра, переворачивающего землю. Но что с того? Духов она видела и прежде. Подаренная Мазайкой каменная чешуйка позволяла ей увидеть населяющих мир духов в любой миг – от совсем крохотных, с ноготок, до огромных, величаво шагающих в звездной ночи далеко над лесами. Мало кому из них было дело до людей, а может, духи и не видели их. Но Кирья знала, что всякому духу лучше оказать почтение. Каждый свободный миг девочка лезла в поясную сумку и сжимала заветную чешуйку как залог удачи.

Замысел ее сложился еще на рассвете, когда она помогала Высокой Локше возвращаться от камня-чаши. Даже и не замысел, а какая-то странная, внезапная уверенность – надо бежать отсюда, и как можно скорее! «С Локшей глаза в глаза мне не справиться, – думала Кирья. – Ее даже Вергиз одолеть не смог, куда уж мне! Вот вызовет она моего духа да и привяжет обоих к керемети навечно!»

Когда стемнело и сестры-добродеи ушли спать, Кирья потихоньку сняла ножик с пояса одной из них, выскочила из протопленной избы в сырую тьму и бросилась туда, где побывала утром. Впотьмах все виделось иначе. На заре священный лес казался сонным и почти обычным, сейчас же глядел на нее притаившимся зверем, готовым прыгнуть. Но заветная чешуйка оказалась тут к месту. Завидев поблизости духа какого-то мелкого зверька, Кирья почтительно обратилась к нему, как ее учили добродеи, прося о помощи. Дух как зачарованный внимал ее словам, затем повернулся и чуть видным зеленоватым огоньком полетел в чащу. Кирья побежала за ним. И когда бледное пятно ночного светила замерло над ее головой, девочка уже стояла возле камня-чаши, переводя дыхание.

Она беззвучно повторяла слова заклинания, с которыми утром взывала к своему духу Локша. Затем попыталась быстро полоснуть себя ножом по ладони, но в последний миг что-то отвело ее руку. Она оглядела желтоватое лезвие костяного ножа, будто ища подвоха.

– Испей моей крови! – умоляюще попросила она и с выдохом опустила острое лезвие.

Рассеченная плоть отозвалась болью. Горсть быстро начала заполняться кровью.

– Напитаю я твой дух своей жизнью, – нараспев, подражая наставнице, заговорила Кирья и вытянула перед собой ладонь, сложенную лодочкой, словно предлагая духу напиться. – Да станет незримое зримым! Да будет мое тело вместилищем твоей силы!

«Только бы не сбиться, не испугаться. Не явить духу слабину! А то ведь заберет, не отпустит…» Она вдруг поймала себя на мысли, что страха нет, и это тоже удивило ее.

По кронам деревьев упругой волной прошел ветер. Ветки изогнулись, тревожно зашелестела листва, и вдруг Кирья увидела на ближнем дереве черного крылана. Сейчас ей не нужна была каменная чешуйка – он был виден во всей красе, словно средь бела дня. Зубастая пасть, огромные кожистые перепончатые крылья…

– Ты? – не скрываясь, яростно закричала Кирья. – Опять ты?!

Она не могла предположить, кто придет на ее зов. Она-то надеялась, что дух-покровитель будет достаточно силен, чтобы помочь ей выбраться с острова. Но уж точно не этот! Крылатый ящер, самый злобный из беглых духов, которых царевич из Арьялы выпустил из Дома Зверей, зачем-то преследовал ее и в родном селении, и даже в священной роще!

– Что ты ко мне привязался?! Зачем ты здесь?

И будто эхо отдалось в ответ:

«Затем, что ты здесь».

Он сорвался с дерева и кинулся прямо на нее, будто обнимая крыльями. Она почувствовала, как земля уходит из-под ног.

«Ты хотела улететь отсюда? Ты сделала это».

Кирья открыла глаза и увидела, как внизу, озаренные луной, проносятся заводи близ керемети. Как приближается лес – и желанный берег.

«Твое место не там, а здесь», – вновь услышала она, будто из ниоткуда, и лягушкой плюхнулась в траву, едва не ткнувшись носом в землю.

Вот теперь Кирья испугалась. Она лежала и плакала, сама не зная почему. Порезанная рука саднила все сильнее. Кирья подумала, что надо встать, приложить к ране клочок мха. Но когда поднялась – увидела совсем рядом перед собой желтые волчьи глаза. Матерый волчище стоял перед ней не шевелясь. Шерсть его серебрилась в лунном свете.

– Я тебя знаю, – прошептала Кирья. – Ты вожак стаи, друг Мазайки. Не трогай меня!

Но волк и не собирался на нее бросаться. Он сел и призывно завыл. Очень скоро вокруг стали появляться новые и новые волчьи морды. Кирье было не по себе среди них. Но, помня наказ своего друга, она старалась не подавать виду.

– Хорошие, лохматые, – приговаривала она. – Мазайка вас любит, и я тоже…

– А ну, кто тут? – раздался поблизости скрипучий голос старика Вергиза.

Узнав старика, Кирья сразу успокоилась и обрадовалась:

– Дедка, это я! Мы с Мазайкой к тебе на гору приходили!

– Как же, помню.

Глаза старика строго смотрели на нее.

– Ты еще духов в Лесной Избе распугала.

– Это не я, а царевич! Я только… Я, наоборот, собрать их хотела!

– Ладно, уймись, дело былое.

Старик кинул взгляд в речной туман и, не заметив следов лодки, взглянул на Кирью еще внимательнее:

– А здесь ты как оказалась? Ты же на острове была, у той лебеди белой в плену! Перья-то белы, да только под ними мясо черное! Что ты здесь ищешь?

– Меня дух перенес, – поколебавшись, сказала Кирья. И быстро, пока волчий пастырь не стал спрашивать, какой именно, добавила: – Я Мазайку искать пошла. Я его вчера на рассвете видела.

– Как это видела? – насторожился старик. – Где?

– Не знаю где. Локша духов вызывала, силу свою показывала. Мы с ней в небе летали, всякие края видели, и дальние, и ближние. А среди них, смотрю, – Мазайка! Только место уж очень страшное, чудно́е… Лес диковинный, деревья там – бурые, красные, а листья на них – как лопухи… Среди них небывалое зверье шастает. А рядом с Мазайкой уж такое страшилище, что волосы дыбом…

– И что, ты искать его собралась?

– Искать и спасать! – бесстрашно подтвердила Кирья. – Меня Локша многому научила. Я за себя постою, не сомневайся.

– Пока уж полежала за себя, – хмыкнул Вергиз.

И призадумался, глядя не то в туман, не то в глубь себя.

– Знаю я это место… Да только попасть туда нелегко. Живому туда хода нет.

– Но Мазайка же попал!

– Мазайка-то попал. Да не своей волей.

– Ну а я своей попаду, – упрямо заявила дочь Толмая.

– Говорю ж я тебе – не пройдет человек. Оно как ворота – захотят, откроют. Не захотят – хоть головой стучи, не отворят.

– А если не человек, а дух?

– Может, и отворят – если дух из тех самых мест.

– Из тех, это уж точно, – без всяких сомнений сказала Кирья.

– Да ты бы меня не перебивала. Туда-то я тебе попасть помогу. А обратно тебя привести моей власти нет. Только если выпустят…

– Я все равно пойду. – Кирья подумала и добавила печально: – Кроме Мазайки, у меня в мире, пожалуй, больше и не осталось никого. Учайка один, да ему я совсем не нужна…

– Ну, добро, – вздохнул Вергиз. – Идем. А пока дойдем, пораскинь умишком. Внука мне жаль – один он у меня. Но тебе-то зачем молодую жизнь губить?

Кирья раскрыла и показала ему порезанную ладонь:

– Я уже за то кровь пролила. И стало быть, все решила.

Шли они долго. Кирья уже еле передвигала ноги, спотыкалась в темноте о кочки и коряги. Мазайкиному же деду ни темень, ни бездорожье были нипочем. Он шагал, будто невидимая простым оком тропа сама стелилась ему под ноги. Кирье ужасно хотелось поудобнее устроиться во мху под кустом и проспать до утра. Однако Вергиз об отдыхе и не думал. Время от времени оглядываясь, Кирья замечала мелькающие в лунном свете волчьи тени. Стая, окружив людей кольцом, двигалась вместе с ними, оберегая от нежелательных встреч.