По широкой дуге она начала обходить заимку так, чтобы сбоку заглянуть в приоткрытые ворота. Предосторожность оправдала себя – на земле, опираясь спиной на одну из створок, полулежал человек с окровавленной бородой.

«Вот оно что, – подумала девушка. – Должно быть, здешний сторож…»

Она прикрыла глаза, внутренне снова превращаясь в травницу Векшу. Поправила сумку на поясе, двумя пальцами тронула рукоять ножа, проверяя, не мешает ли ему что-нибудь выходить из ножен.

«Ладно…»

Янди поднялась во весь рост и направилась прямо к воротам.

– Эй, дедуля, спишь ты, что ли? – закричала она.

Из-за ворот не слышалось ни звука.

– Это я, Векша! Ты где там? Выходи встречать! Опять ворота не запер, старый дуралей?

Она вошла во двор, застыла рядом с мертвецом и ахнула, прижимая руки ко рту:

– Да что же это?! Люди добрые…

– А ну, умолкни, – негромко послышалось поблизости. – Вздумаешь верещать – и тебя рядом положу…

Сзади мелькнула тень, и горла Янди коснулось остро отточенное лезвие накхского меча.

– Ты зачем дедулю убил, изверг? – горестно всхлипнула она. – Он же отродясь никому зла не делал!

– Сама-то кто?

– Кто-кто… Виделись уже нынче! Я тебя по голосу признала… Травница я! Или забыл, как вы меня к дереву привязали? Я же вам сюда дорогу и указала.

Клинок исчез. Накх развернул девушку лицом к себе.

– И впрямь травница, – проворчал он. – Ты-то нам сейчас и нужна.

Янди внимательно поглядела на воина. Крепкий доспех из бычьей кожи на его груди был вспорот, будто полотно. Восемь длинных кровавых следов на груди и плече говорили о том, что встреча с волколаком не прошла для чернокосого бесследно.

– Эк тебя порвали! Ну ничего, у меня от ран верное снадобье есть. Ты не волнуйся, пяток дней полежишь, потом здоровее прежнего будешь…

– Мои раны потом, – оборвал ее накх. – У старшего рана похуже. Его зверь зубами терзал… – Он повернулся и окликнул соратника: – Даргаш, здесь травница! Сейчас…

Воин хотел еще что-то добавить, однако Янди одной рукой зажала ему рот, а второй выхватила нож и прижала сбоку к его шее, надрезав кожу.

– Брось меч, – прошипела она. – Поговорим…

Накх попытался укусить девушку за пальцы, но острие ножа вошло еще глубже.

– Не озоруй, – предупредила Янди. – Еще чуток, и кровь родником хлынет – не остановить. Я ведь лесовичка. Мне не только спасать жизни доводилось. Да только не люблю я это дело… – Янди попыталась вообразить, что на ее месте сказал бы Аоранг. – Гнусное непотребство – делать живых людей мертвыми! Я знаю, вы в леса за царевной пришли. На что она вам – не спрашиваю. Только девица она добрая и славная, а потому убивать ее не дам. Сама видела, как вы с волколаками схлестнулись. Жуткое побоище, глаза б не глядели! Люди вы недобрые. Вон дедулю ни за что ни про что прирезали. Но я вас все же от ран излечу – если своими богами поклянешься царевне и ее стражу зла не причинять.

Накх попытался тряхнуть головой.

– Ты думай, да только побыстрее. Нет хуже ран, чем от звериных укусов. У дикого зверья на зубах смертный яд. Если ваши раны нагноятся – могу и не выходить…

Воин перестал дергаться и медленно кивнул.

– Вот и хорошо. Я ж не глупая, понимаю – вот отпущу тебя, и ты захочешь меня убить. Да только и вам после этого жить недолго…

– Мы не собираемся убивать царевну, – с досадой ответил посрамленный накх, когда Янди убрала нож. – Нас послал саарсан, чтобы спасти свою невесту от похитивших ее вендов. Пойдем покажу, что со старшим…

Рана Даргаша оказалась тяжелее, чем ожидала Янди. По сути, лишь чудо спасло его от гибели – да стальная кольчуга. Янди, мысленно повторяя с детства привычные слова молитвы Матери Найе, бережно вытаскивала из раны колечки, вдавленные в плоть мощными челюстями волколака. Крепкое железо и войлок подкольчужника защитили воина от рваной раны, однако яростный зверь будто вбил колья в плечо и грудь накха. Ключица тоже была сломана, да как бы не раздроблена…

«Лубок нужно будет накладывать, – раздумывала Янди. – Для этого надо снять кольчугу. Руку трогать нельзя – может, и она сломана, – а как не трогать? Надо бы еще и ребра пощупать, их тварь тоже могла проломить… Кровь изо рта не идет, стало быть, ему повезло… Будь это кожаный доспех, можно было бы отрезать рукав, но саконское железо ничем не разрежешь…»

Даргаш лежал бледный, намертво сцепив зубы.

«Должно быть, волколак прыгнул на него сверху, целясь в шею, однако этот принял его на кинжал и сбил в сторону. Иначе бы тварь перекусила яремную жилу, а то и просто вырвала кусок плоти, и тогда быстрый конец… А так зверь малость промахнулся…»

Янди попробовала приподнять острием ножа вдавленный в рану войлок. Накх застонал и приоткрыл глаза.

– У тебя есть маковый отвар? – чуть слышно прошептал он.

– Есть, но мало. А потому не сейчас. Пока терпи. Хочешь, дам палку прикусить?

– Дай.

– Я тут пока рану очищать буду, кое-что тебе скажу. Ты не говори «да» или «нет», лишь кивни. Хорошо?

Даргаш кивнул.

– Твой человек сказал, что вы пришли сюда за царевной. Дескать, она – невеста вашего саарсана. Правда? Так, хорошо…

Янди сделала вид, что раздумывает.

– Если б ты был цел – пришлось бы держать совет… Сама-то царевна чего желает? Я вон в городе на нее с князем Станимиром смотрела и налюбоваться не могла – ну чем не пара?

Накх пошевелился, выплюнул зажатую в зубах палку.

– Да ты лежи, побереги себя… – Лекарка решительно сунула палку обратно. – Если выживешь, успеешь наговориться. Сейчас рядом с царевной – ее телохранитель с ручным зверем. Жуткая тварь, я скажу, этот саблезубец… И оба за Аюну готовы жизнь отдать. Как думаешь – если я объявлю этому парню, что вы силком потащите царевну в Накхаран, что он с вами сделает?

Янди умолкла, давая возможность накху осмыслить ее слова. Даргаш стиснул челюсти так, что палка захрустела.

– Мне-то это все без разницы, но ты сам посуди, – продолжала лекарка, – когда вы меня поймали в лесу, я же просила, умоляла: отпустите! Нет, к дереву привязали, да еще головой об ствол приложили… Ну да я добрая, зла не помню. А вот на добро у меня память долгая. Этот телохранитель, Аоранг, меня от дерева отвязал, а значит, от смерти спас. Что-то мнится мне, вы бы за мной не вернулись… Так что ж мне с тобой делать? Лечить – ох как непросто! Могу дать легкую смерть…

– Чего ты хочешь? – прохрипел Даргаш, снова вытолкнув изо рта палку.

– Если желаешь дальше жить, – наклонившись к его лицу, зашептала травница, – ни в чем мне не перечь… Вот на ноги встанешь – как хочешь царевну уговаривай, с ее стражем рядись… А до того и ты, и человек твой будете делать то, что я велю… Ты кивни, не изводи себя.

Когда Янди исчезла в воротах заимки, Аюна глубоко вздохнула и повернулась к стоящему поблизости Аорангу.

– Давай я пока промою твои раны, – собравшись с духом, начала она.

– Кровь я остановил, – буркнул мохнач. – Ничего, сама затянется…

– Аоранг…

– Солнцеликая, не мучай себя, – тихо промолвил он. – Ты не рада, что я здесь. Я чувствую…

– Погоди, не говори так, – перебила царевна. – Я очень рада. Ты даже не представляешь, как я рада и насколько благодарна тебе… Но… – Аюна запнулась. – Я не знаю, что делать дальше…

– Если желаешь, я уйду. Буду держаться в стороне. Понадобится моя помощь – всегда окажусь рядом. Я не хочу, чтобы ты страдала из-за меня.

– Нет же, я не из-за тебя страдаю! – пылко воскликнула Аюна и покраснела.

– Из-за Станимира? – печально спросил Аоранг. – Не грусти о нем. Он того не стоит. Ты не знаешь, что это за человек. Иной волк более человечен, чем он…

– Он и есть волк. Да только я не из-за него – уж скорее из-за себя… Из-за той глупой Аюны, которая поверила сладким речам Станимира, придумала себе его любовь и преданность… – Царевна спрятала лицо в ладонях. – Я точно заблудилась в жизни и не знаю, куда идти. Все, что было раньше, – кончено. А что впереди – не знаю, не вижу…