– Ты, – выделила я, – не можешь. Понятно. До сих пор злишься. Послушай, я ведь объяснила...

– Не злюсь я, – Ян устало запустил пальцы в волосы. – Вернее, злюсь, конечно, но только на себя. Я знал, что со мной что-то не так. Чувствовал. Постоянно. Но игнорировал, как только мог, а теперь и ты втянута оказалась... Нет. Ты сегодня уедешь и всё. Хватит играть в приключения. Можешь позвонить Мише и рассказать обо мне Хранителям. Им всё равно меня не достать теперь.

– Что? – вскинулась я. – С какой великой радости мне рассказывать что-то о тебе, Бранов? Совсем крыша поехала?

– Не совсем, – сощурился Ян. Задеть его у меня явно получилось. – Разумеется, ты можешь поступать, как знаешь. Но мой тебе совет − свяжись с Орденом. Они защитят и помогут разобраться с Хаосом, что взъелся на тебя. Это их работа и единственно верное решение. Давно нужно было передать им твоё дело. И снова мой промах. Прости.

После такого, полного искреннего раскаяния «прости», злость меня за горло взяла. Не страх. Нет. Страх вообще забился в дальний угол под напором гнева.

– Значит, – мой голос едва не зазвенел, как провода под напряжением, – это конец. Так?

– Конец, – попытался улыбнуться Ян, но не смог. – Марта права, так будет безопаснее.

Ах, Марта! Да как же я сразу не догадалась? Всё сразу на свои места встало.

– Для кого безопаснее? – на шаг приблизилась я к аспиранту, с затаённым злорадством наблюдая, как его дыхание вмиг участилось, а взгляд метнулся к губам, которые я искусала напрочь. – Забиться под кровать и страдать, что внутри тебя живёт Хаос, будет безопаснее? Ну надо же... Мать твою, да это бесценный совет!

Ян зло сжал губы.

– Речь не обо мне. Больше не встречаться будет безопаснее для тебя. Слушай, – протянул он, потирая лоб, – Маша…

Я замотала головой и замычала, будто глухонемая. Слушать не хотелось. Нет. Ничего хорошего Ян мне не скажет. Уж точно не сейчас.

Но Бранов продолжал, а его голос с каждым словом наполнялся жестокой решительностью.

– То, что я узнал сегодня... о себе узнал. Это опасно. Для тех, кто рядом опасно. Как контролировать это во мне, я ума не приложу, а ты слишком… – он сбился, сглотнул и вдруг распрямился. Уставился на меня в упор. – Короче, мне сейчас нужно сосредоточиться на поисках матери, а ты мешаешь.

– Ме-шаю?.. – боль прострелила грудь насквозь, хотя я отчаянно пыталась прикрыть сердце руками.

Ян не выдержал моего взгляда. Отвернулся и, глядя в окно, зачеканил слова, как бездушная машина.

– Тебя слишком много в моей жизни, Вознесенская, ясно? Всё. Лавочка прикрыта. Ты слишком много времени у меня отнимаешь.

Комната на миг закружилась, а затем встала. Казалось, даже воздух сгустился и с трудом проталкивался в лёгкие. Наверное, космонавты так и ощущают себя в невесомости. Закроешь глаза, и не понять, где верх, где низ, есть ли жизнь на Марсе?

Потому как на Земле в эту минуту пристрелили одну несчастную... синицу.

Стук в дверь вывел меня из ступора. Надежда, что Роза слышала разговор и сейчас надаёт глупому аспиранту по шее, запылала в груди. Но Вселенское Зло сегодня явно решило пустить мою жизнь под откос.

Вместо Розы вошла Марта. Закусила губу в напускной тревоге.

– Маша, тебе подруга звонила. Колесила по улицам и заблудилась. Жутко переживала, но я помогла. Она уже… – блондинка прислушалась, – о, кажется, уже к дому подъехала! Слышишь, сигналит?

Я выдохнула, стиснув кулаки и досчитав до пяти. Безуспешно. Отродясь не испытывала более горячего желания с кошачьим визгом оттаскать девчонку за волосы.

Брановское, пусть и сопровождаемое злыми взглядами в сторону сестрицы: «Замечательно. Судьба на нашей стороне, Мария», окончательно дара речи лишило.

Вцепившись в рюкзак, я рванула вниз. Роза взволнованно выспрашивала причину столь скорого отъезда то у меня, то у Яна. Но я не в силах была говорить. Открою рот, и слёзы градом польются. Ну а Бранов, словно в анабиоз впал. Стоял в коридоре, как сомнамбула, и следил за мной своими треклятыми тёмными глазищами.

Только Марта то и дело ухмылялась. Разумеется, втайне от родственничков.

Я уже выскочила на крыльцо, едва запахнув пуховик на груди, как Ян меня остановил.

– Мика, езжайте осторожнее. Гололёд.

Я замерла, глядя на него, взволнованного, взъерошенного и всё крепче сжимающего мою руку чуть выше локтя. Волна горечи подпёрла горло.

– Знаешь, что, Бранов... – только и сумела выдавить, сдерживая слёзы.

Вырвалась и побежала к мерцающей спасительными огнями легковушке.

…Всё.

Я отворила дверь, игнорируя Оксанкино взволнованное щебетание.

…Конец.

Уселась впереди, зашвырнув рюкзак назад.

…Разобрались, на славу. Слишком много меня? Нужно было передать моё «дело» Ордену? Ха! Он прав. Сегодня же позвоню Мише, и весь этот кошмар закончится.

Лязгнув ремнём безопасности, я уставилась вперёд невидящим взглядом.

…А Бранов-Баранов пусть остаётся со своей Мартой. Пускай слушают друг друга и живут душа в душу.

– Ланнистеры** хреновы! – рявкнула я, напугав и без того переполошенную Оксану. Но едва рот открыла, как горестный всхлип вырвался на свободу.

– Мика, ну чего ты? Мика! – тараторила Оксанка, выруливая по исковерканной дороге.

А я всё ревела и ревела, не в силах остановиться. Ревела от злости. От жалости.

От ощущения помноженного на бесконечность одиночества.

_______________________

 ** Дж. Мартин. Серия книг «Песнь Льда и Пламени». Речь о Серсее и Джейме из дома Ланнистеров, которые, являясь братом и сестрой, имели запретную связь.

Глава 4. Котик, котик, где ты был?

Оксана вела аккуратно, но до тех пор, пока мы не выбрались на вычищенную трассу, меня не покидало ощущение грядущего конца.

– Фу-у-ух, – подруга едва пот со лба не утёрла. – Понесла же вас нелёгкая... – и осеклась, глянув на меня. – Мик, ты как? В норме?

Я сидела и таращилась на встречные машины и редкие заправочные островки. Сказать, что в норме, значит, нагло соврать. Потому я просто головой покачала.

По правде говоря, сама не знала, как я, кто я, что со мной.

– Слушай, ну правда, я не знала, что приезжать больше не нужно! – заныла Оксана и ткнула пальцем в дисплей телефона с навигационной картой. – Не представляю, почему сообщение пришло так поздно… Бред какой-то!

– Не бред, – горько усмехнулась я, припомнив Брановские слова. – Провидение. Да не парься ты. Бранов всё равно собирался меня выпроводить.

Оксана до того крепко выругалась, что сама испугалась. Даже я с удивлением развернулась к ней.

– Слушай, – вцепилась подруга в руль, будто переломить надвое собралась, – а может… ну его в пень, этого Бранова-Баранова?

– В пень, – эхом вторила я, игнорируя перехватившее дыхание.

– Он точно поехавший, раз повёз тебя к матери и в тот же день решил бросить!

– Не представляешь, насколько поехавший, – кивнула и отвернулась.

Оксана возликовала и, надеясь разогнать уныние, сделала музыку погромче.

– Вот и отлично! Главное, всё обошлось, и он тебя не обидел. Сейчас приедем домой и закрепим осознание свалившегося на тебя счастья свободы. Прикупим винца по дороге. Всё равно ведь завтра выходной, ага?

– Можно, – ответила я, продолжая глядеть в темноту и мучить в пальцах мобильник.

Оксане подробности знать не положено, так что пусть думает, будто Бранище всего-навсего меня бросил. Обычная девичья трагедия. Можно вздыхать, попивать вино и предавать анафеме всех мужиков без разбора. Разве ж не чудно?

Осталось самой в это поверить и позабыть о Хаосах, оживающих книжках, Хранителях и прочих связанных со всей этой чепухой аспирантах. Проще простого!

– Гляди, – Оксана ткнула перед собой пальцем, вырвав меня из водоворота мрачных мыслей. – Не пойму, это дождь, что ли?