Бранов усмехнулся, нервно пробежался пальцами по краям салфетки под пивной кружкой.

– Я не обманываю. У меня детство прошло… В общем, прошло, и на том спасибо.

Ян ни капли не помрачнел, но, похоже, причиной тому было нестандартное для нас обоих ощущение покоя и будоражащей радости. Серёга на славу попотел сегодня.

В очередной раз скрывшись за пустой уже кружкой, я украдкой наблюдала за Брановым. Спросить о многом хотелось. Например, отчего у него нет Слышащего? Планирует ли он когда-нибудь связаться со Слышащим, а затем пошутить, мол, думай скорее. Часики-то тикают.

Но позволить неугомонному любопытству испортить волшебный вечер никак нельзя.

– Я отойду на минутку? – привстала я, и аспирант с готовностью поднялся следом.

– Конечно, – с улыбкой опустился он обратно, сообразив, что напрасно вскочил. – Я подожду. Подумаю, может, и найду что рассказать.

Я кивнула и, старательно огибая стулья и столы, направилась к уборной. До зуда хотелось обернуться. Почему-то была уверена, что Ян смотрит вслед.

Я уже почти глянула через плечо, как мотнула головой и стиснула зубы. Приказала себе изо всех своих женских сил держаться и идти мягко, но уверенно.

Идти так, как некогда ходила кошечка Шани из закулисья моего «Императора

Листаем дальше ☀ ️

Глава 9. Мы(а)шкины слёзки

В уборной пробыла я недолго. Лишь погляделась в зеркало, остудила пылающие щёки да глупо поулыбалась отражению с сияющими глазами.

А ведь и правда… не так уж стрёмно выгляжу. Тёмные волосы, впервые за долгое время не выпрямленные после душа, мягко вились и делали кожу светлее, а брови ярче. Стрелки на веках по-кошачьи вытянули глаза.

Я улыбнулась, игриво приподняв бровь, и коснулась той самой розовой пряди, что лежала на плече.

Может, Бранище и не врал?

…«мимо тебя сложно пройти. Будоражит…» − прозвучало в памяти, и лёгкие на вдохе распёрли рёбра.

Я с трудом удержалась, чтобы не запищать от восторга, хотя в просторной уборной была одна. Пусть я потом пожалею, пусть обманусь, пусть это происки взбесившейся ауры, но сегодня мне хотелось верить, что я особенная. Может быть, особенная не для всех и не двадцать четыре на семь… но мне хватило бы аспиранта. Если он будет смотреть и смеяться так, как сегодня, я готова зелёнкой выкраситься!

Подумала и сама над абсурдностью идеи рассмеялась. Уж Бранище таких жертв точно не затребует. Разве что будет нудить, чтобы босиком по холодному полу не ходила... Но это даже приятно.

− Вперёд, Мика! − скомандовала отражению, пощипав и без того порозовевшие щёки. Но едва, полная решимости состряпать походку от бедра, высунула нос в зал, так и встала.

Напротив Яна, прямо на моём месте сидела женщина. Удивительно знакомый силуэт, короткие волосы, уложенные так, чтобы концы шаловливо торчали, и отставленная в сторону ножка в сапоге на сумасшедшем каблуке...

– Марьянка?! – так и ахнула я. − А она тут какого…

***

Так и есть. Это была Марианна Владленовна во всей своей прекраснофигурной плоти. Она беспечно болтала с аспирантом и то и дело незатейливым движением касалась волос за ухом.

От осознания опасности − а быть может, и неминуемого провала, − я двинулась по стеночке и исчезла в полутьме коридорчика. Скользнула назад в уборную. Затихарилась.

Придётся переждать. Шут знает, как заместитель Брановского начальника отреагирует, увидев подчинённого в баре на пару со студенткой.

Если уже не увидела.

А что если Марьянка уже делает Яну выговор? Мол, отношения со студентками низко, подло, недостойно светлого преподавательского звания… О чём вы только думаете, молодой человек? Уж явно не о просветительских задачах.

– Ну и влипли, – обхватила я лицо ладонями. И телефона, как назло, нет, чтобы сговориться с аспирантом.

Пару раз я осмеливалась выглянуть, но Марьянка упорно просиживала мой стул. Правда, Бранище − что подтверждалось с каждой шпионской вылазкой, − стремительно мрачнел. Вот уже даже на спинку стула откинулся и нетерпеливо забарабанил пальцами по столу.

– Да неужели… – выдохнула я, едва шикарная Марьянка наконец поднялась на ноги.

Правда, радость моя оказалась преждевременной. Женщина, загадочно улыбаясь под свой острый комариный нос и покачивая бёдрами, направилась прямиком к уборным. Настоящая кошка!

Всполошившись не на шутку, я мышкой скользнула в дальнюю от двери кабинку. Заперлась и для верности забралась на унитаз с ногами. Хотя глупость, конечно… разве Марьянка узнает меня по ботинкам? Да и станет ли наклоняться в своей юбке с умопомрачительным разрезом?

Послышался стук каблуков. Ручка дёрнулась, а я затаила дыхание. Снова стук каблучков по тёмному кафелю, и дверца соседней кабинки скрипнула. Щёлкнула задвижка.

– Марин, – послышались шаги следом. – Ты тут?

− Ага! Подождите чуть…

Марьянкины тонкие каблучки зазвучали вновь. Зашумела вода, а затем и сушилка для рук. Я бесшумно спустилась на пол и согнулась пополам. С опаской заглянула под дверь.

Три пары ног. Боже мой, только бы Марианна не удумала остаться. Только бы…

– Ты остаёшься или с нами едешь? Такси уже ждёт.

Голос низкий, ломаный. Верно принадлежал той, чья пара ног облачена в безвкусные сапоги с широченными голенищами. Ну прямо Кот в сапогах!

– С вами поеду, – истерзав меня молчанием, наконец отозвалась Марианна Владленовна. Ширкнула замочком сумочки, а я с трудом стон облегчения сдержала. – Только в порядок себя приведу, подождите.

– А кто тот черноглазый симпатяшка? – хохотнула одна из подруг, пристроившись у зеркала.

– М-м-м да так, – судя по загадочному мычанию, Марианна обновляла слой помады на губах, – подающий бо-ольшие надежды аспирант.

– И насколько большие у него эти самые… надежды?

Подруги прыснули со смеху и наверняка со знанием дела переглянулись. Марьянка же лишь хмыкнула, наводя загадочности.

– Достаточные, чтобы я уехала не с вами, а с ним.

– О-о-хо-хо!.. – хором заголосила Марьянкина свита, а я стиснула кулаки так, что коротенькие ногти впились в ладони.

До чего же у завши голос противный! Почему я раньше не замечала?

− Ну так что, Марин? – отхихикав своё, забасила «кот в сапогах». – Остаёшься с черноглазиком, али как?

– Хотела бы, но увы. Он явно кого-то ждёт, – снова визг молнии и стук каблуков. – Ничего. Мальчикам его возраста полезно погулять и набить руку на молоденьких дурочках. Самооценку, так сказать, поднять. Ничего, − повторила Марьянка со сладким предвкушением в голосе. − Я подожду. Рано или поздно заявится. Всегда заявляется. А на большее у меня и времени нет. Идёмте, девочки. И так придётся водителю за простой переплачивать.

Компания, дружно обсуждая Бранова и его «большие надежды»,  потянулась к выходу. Дверь на автодоводчике мягко хлопнула, а я никак не могла унять зарождающуюся внутри дрожь.

Молоденькая дурочка…

Я с трудом выкрутила замочек кабинки, но сил толкнуть дверцу не находила.

Несложно догадаться, что Бранова и Марьянку связывали, а скорее всего, до сих пор время от времени связывают, тесные отношения. Впрочем, немудрено. Марианна женщина красивая. Говорят, одинокая. Да и лет ей не больше тридцати семи, а выглядит она ещё моложе.

Меня всегда восхищали её ухоженные пальчики. Будто мирской труд им отродясь не был знаком. А у меня всё время ногти ломаются... потому и пилю под корень. Да и сказки свои на смартфоне неудобно набирать. Цокаешь по экрану, как какая-нибудь... птица.

Медленно ступая, я наконец вышла из кабинки. Оправила толстовку, провела по единственному розовому локону, оставшемуся от моей спокойной, безаспирантской жизни.

И правда, молоденькая дурочка. На что я вознадеялась? Что Бранище под действием ауры разглядит во мне что-то эдакое? Влюбится по уши? Я зло расхохоталась.