Ну и сказочница ты, Машка! Глаза разуй! У Марьянки связи, благосостояние… да опыт во всяких-яких делах в конце концов. На кой аспиранту зелёная девчонка? Еще и втянувшая его в неприятности по самые... "надежды".

Я снова силком выдавила смех, глуша подступающий к горлу ком. Прикрыла глаза, выдохнула и как солдат на смертный бой зашагала к двери.

Ничего. Переживу. Одна беда – глянуть в зеркало, в котором несколько минут назад отражалась шикарная успешная Марьянка, я отчего-то так и не смогла.

***

Завидев меня, заскучавший аспирант оживился. Сцепил пальцы в замок, подобрался и осветил этот бренный мир столь редким явлением, как улыбка.

− Я взял на себя смелость заказать молочный коктейль… ты ведь пьёшь такое?

Я скосилась на высокий бокал с белоснежной башенкой из пены, присыпанной шоколадной стружкой. Трубочка, стилизованная под леденец, торчала, как неправильная дымоходная труба.

− Пью, − ответила холодно и плюхнулась на стул. − Но больше люблю вишню, а не ваниль.

– Учту, – хитро прищурился Бранище и вытянул из своего бокала с "Колой" трубочку. Отложил на салфетку, – Знаешь, а я припомнил-таки одну любопытную вещицу из своей жизни…

Я хмыкнула. Правда? Какая ирония. Я тоже кое-то разузнала.

Бранище, видя мою инопланетную отстранённость, осекся.

– Марианну Владленовну видела? – с пониманием улыбнулся он. – Не беспокойся, едва ты ушла, она спустилась сверху, – махнул Бранов на балконы VIP-зоны. – Тебя она навряд ли заприметила, так что проблем возникнуть не должно. Да и кому какое, собственно, дело, как я провожу свободное время?

Аспирант ободряюще засмеялся, а я только кивнула в ответ. Действительно. Никого это волновать не должно, и меня в том числе.

Бранов отклонился, оглядывая меня непривычно посветлевшим взглядом. Удивительные у него всё же глаза... Освещение с ними какую-то невероятную штуку вытворяло!

Разозлившись, что вновь распустила слюни и тонула в тёплом, цвета горячего шоколада взгляде, я нахмурилась и безжалостно ущипнула себя за бедро. Дёрнулась, сморщилась…

– Да что с тобой? – не на шутку взволновался Бранов. – Аура сбоит?

Аспирант покрутился на месте, выискивая в толпе Сергея. Но я была полна решимости наконец разогнать весь этот цирк вплоть до последнего клоуна.

– Ничего у меня не сбоит, – отважилась перейти в атаку, пока в состоянии трезво рассуждать, и пока хозяин бара вновь меня своей амурной силой не приложил. – Просто пытаюсь понять. Ты мог стереть мне память такой же книжечкой, как у Семёна Аркадьевича, и дело с концом. Я бы и не вспомнила ни о гидре, ни о Геракле. Ни о тебе, в конце концов! Жил бы спокойно, горя не зная.

Ян замер и уставился на меня. Кажется, окончательно уверившись в неполадках моей ауры − а может, и головы, − долго молчал.

– Жил бы спокойно, говоришь? – наконец заговорил он и как ни в чём не бывало шутливо сузил глаза. – Не знаю, каково это. Но думаю, если узнаю, со скуки умру.

Вот, значит, как? Я у него средство от скуки? Вот всё и встало на свои места, Мика. А ты тут уже за малым фату не напялила.

– Чтобы не умереть от скуки, нормальные люди находят хобби, − с трудом держала я голос на нейтральной громкости. − Собирал бы марки, монеты или ещё какую дребедень. Такое занудство как раз по тебе.

На слове «занудство» Бранище выразительно приподнял брови, а я только руками развела. Из песни слов не выкинешь, а я сегодня невероятно открыта и честна. Сами с Серёгой виноваты.

– Знаешь, – протянул Ян, впервые за вечер обнажив раздражение, – похоже, и правда, стоило подчистить тебе память.

Кажется, задеть за живое аспиранта, раскочегаренного Серёгиным пойлом, мне таки удалось. Ребячество, но как же на душе-то полегчало!

– Стоило, – сощурилась я, приготовившись стоять насмерть, если Бранище вдруг вытянет «из широких штанин» Чиститель. – Непростительную тактическую ошибку вы совершили, господин аспирант.

– Ещё не поздно, – хмыкнул Бранов в ответ. – Будешь доставать меня, так и поступлю.

Мы долго молчали, сверля друг друга взглядами. Удивительно, стоило мне разозлиться, как смущение испарилось. Я могла открыто глядеть аспиранту в глаза, которые вновь темнели и наливались кофейной чернотой.

Мне и самой негодование с трудом удавалось сдерживать. И то ли я справлялась с задачей успешнее, чем полагала, то ли Бранов, мало того, что сверхсилой обладал, так ещё и актёрствовал неплохо, но из нас двоих именно он с минуты на минуту грозился обратиться в бездушное каменное изваяние.

– Могу я задать вопрос личного характера, Ян Викторович? – заговорила я первой, сложив руки на столе, как прилежная ученица.

– Можешь, – соблаговолил кивнуть аспирант, постукивая пальцами по столу – Но только если ты позволишь задать вопрос личного характера тебе.

И уставился на меня исподлобья, гипнотизируя скорее двумя нефтяными омутами, чем глазами. Такими чёрными они казались в рассеяном свете.

– Баш на баш? – расправила плечи я. – Идёт. Итак, почему у тебя нет Слышащего и зачем тебе я?

– Это два вопроса, – обрубил аспирант, с прежним успехом сковывая меня взглядом. – Выбирай один, и я отвечу.

Я сжала кулаки. Смотрите-ка, этот гуманитарий ещё и считать умеет!

– Хорошо. Выбираю первый вопрос. Почему у тебя до сих пор нет Слышащего?

– А я думал, ты второй выберешь, – притворно огорчился Бранов. – Там такой простор для фантазии… Ладно, раз договорились, отвечаю. Хочешь знать, почему у меня нет Слышащего? А просто так. Моя очередь спрашивать.

Я закатила глаза. Злиться не хотелось, только хохотать в голос. Неужели он меня за дурочку принимает?

– Нет. Профукали вы, Ян Викторович, шанс. Ваш ответ не засчитан за неоткровенность.

– Почему это не засчитан? – Бранов с самым серьёзным видом склонился ко мне. – Повторяю, у меня нет Слышащего. Он мне не нужен. Я абсолютно свободен.

Улыбка снова затаилась в его глазах и уголках губ. Но наших так просто не взять!

– Не верю, – мотнула я головой, и Ян развёл руками, мол, ну что поделать. – Нет, правда, все вокруг ищут подходящего Слышащего, связывают энергетические поля, чтобы увеличить силу… а ты один молодец среди овец?

Я скрестила руки на груди. Впрочем, и аспирант мигом стёр улыбку.

– А это уже интереснее... Откуда такая осведомлённость? Светловолосый дружок успел на уши присесть?

– У этого дружка имя есть, – вскинула я подбородок, а Бранов демонстративно возвёл глаза к потолку. – Миша его зовут. Советую запомнить. Он и его отец нам жизнь спасли. И никуда Миша мне не присаживался. Я добывала информацию, как могла, а он, в отличие от некоторых, не строит тайны на пустом месте и не кормит людей обещаниями рассказать всё когда-нибудь!

– Надо же, – протянул Бранов, застыв, как змея перед броском, – идеальный какой.

– Идеальных не существует, – покривлялась я. – Но да, он мне здорово помог разобраться хоть в чём-то, и я ему благодарна.

– Так ты ему доверяешь? Этому идеальному Ми-ше? – нарочно по слогам произнёс Ян.

– Как я могу доверять человеку, которого не видела лет десять? – хохотнула я. – Я ж его не знаю, считай!

– Ну вот. Хоть капля рассудительности, – не преминул съязвить Бранов, а затем уставился на меня. – А обо мне что скажешь? Мне-то ты веришь?

Глава 10. Допрос с пристрастием

– А обо мне что скажешь? Мне-то ты доверяешь?

Бранов словно застыл, следя за мной, как за букашкой под лупой, а я заёрзала. Вцепилась в коленки, надеясь не выдать ни волнения, ни прочих чувств, пусть они и хлестали через край.

– Это и есть тот самый вопрос личного характера? – спросила с деланным безразличием.

Ян равнодушно пожал плечами, хотя в глазах поблескивали злые искры.

– Пусть будет он, если хочешь.

Я с тревогой огляделась. Сергей со своей неуёмной энергией сейчас бы точно пригодился. Разрядил бы обстановку и отвлёк аспиранта. Но, увы. Хозяин бара если и чувствовал напряжение, накрывшее наш столик, то занял сторону друга и спасать меня не спешил.