Оксана захохотала, а у меня едва челюсть не отпала. Кажется, я даже рот приоткрыла от удивления.

В руках у соседки был... мой «Император»! Тот самый, что конфисковал Бранов-Баранов, потому как мой экземпляр – я точно знала – хранился у меня в столе и перекочевать в сумку никак не мог.

– Оксан, ты где это взяла?

Подруга уже деловито листала странички, выхватывая реплики и фразы из контекста.

– Да из сумки твоей только что, – она перевернула книжку и томным голосом прочла аннотацию:

«Он обнял её за талию и притянул к себе.

– Ты моя, Мира, слышишь? Моя.

– А ты мой, Айтер.

Мирель смотрела на Айтера со всей покорностью, что только могла отразиться в её глазах. Он Император. Правящая кровь. О совместном будущем и речи быть не может, а для любви у них всего одна ночь.

Ночь, что разделит их жизни на «до» и «после». Ночь, что сожжёт сердце беглой рабыни дотла, превратив его в бескрайнюю пустыню».

– Ух, ну и страсти тут, – хохотнула Оксанка. – Мика Вэйв… Мика… Машка, так это твоё, что ли?

– Оксан, отдай.

Я осторожно встала и двинулась к соседке, с интересом изучающей книгу, на миг блеснувшую опасной позолотой.

Оксана знала, что я изредка развлекалась написанием историй и сказок. Парочку она даже прочла из вежливости, но об «Императоре» не ведала. Зачем обременять её лишней информацией? Что я, враг себе?

Знаю ведь, что соседка больше на научно-популярные журналы слюной исходила, а «любятина», как она однажды сама обмолвилась, вообще не её стихия.

– Мика, ну ты и макаронина кручёная! – продолжала веселиться соседка. – «Император на ночь»… Веришь, нет, а мне даже будто бы почитать захотелось.

– Оксана, положи книгу!

К моему ужасу, под пальцами подруги уже несмело поползли золотистыми нитями жилки, и в этот раз они разрастались куда быстрее. Вот только Оксана этого даже и не замечала. Продолжала хохотать.

– Нет, ну надо же! Со мной живёт настоящий писатель. С ума чокнуться!

Вспышка, другая. Неужто стены затряслись? Или это просто-напросто дрожь моего ужаса хлынула за пределы тела?

Оксана озадаченно уставилась на меня, а затем и на страницы, что в тот же миг сетью тонких золотых нитей покрылись.

– Что за…

Девичьи и без того огромные карие глаза стали просто невероятных размеров, а я так и зашлась в крике.

– Оксана!

По-хорошему нужно было выбить книжку у подруги из рук. Схватить, отправить в окно! Но тело от макушки до пят будто свинцом налилось. К геройству душа не лежала, а холодная лапа страха до того сжала сердце, что многострадальная любвеобильная мышца едва кровь по жилам гонять не прекратила.

Золотое сияние стало слепящим. Зажмурившись и опрометью бросившись под письменный стол, я ухватилась за него со всей силой, какой только могла.

Я не хочу туда, не хочу!

– Ми-ика-а-а-а…

Долгое визжащее «а-а-а» рвало перепонки, и я, зажмурившись крепче прежнего, зажала ладонями уши. Мерный гул заставлял разогретый воздух колебаться ещё пару секунд, а затем тишина. Неестественно глубокая, липкая.

А может, это просто я оглохла?

Громкие хлопки дверьми вернули меня в реальность.

– Что такое? Что это было? Вы слышали?

Голоса знакомые. Соседи?

Я открыла глаза, но двинуться, а тем более выбраться из убежища, боялась. Первичное обследование показало: либо стол и платяной шкаф за ним перенеслись в книгу вместе со мной, либо я до сих пор дома. По крайней мере, в привычном измерении.

– Оксана… – зашептала я. – Оксаночка!

Безразличная тишина в ответ. Я позвала снова, но шёпот вышел хриплым. Голос вибрировал и срывался, а дрожь била неумолимо, поэтому о том, чтобы подняться, и речи быть не могло.

Собравшись с мыслями и спустя четверть сотни глубоких вдохов-выдохов, я худо-бедно выстроила план действий и на карачках выползла из-под стола. Мой «Император» покорно лежал на постели ровно там, где ещё секунду назад сидела Оксана. Страницы больше не светились и не полыхали, да и вообще, выглядели до того безобидно, будто и не творили зло вовсе.

Замерев на месте, я в секунду обвела взглядом комнату и выследила мобильник. Вот он, на кровати!Совсем рядом с этой адской телепортационной машиной.

Пришлось ухватиться за стол, чтобы подняться. На четвереньках, если придётся, я точно далеко не удеру.

На носочках, стараясь не делать резких движений и не сводя с книги глаз, я подкралась поближе. От страха сглотнуть боялась. Замерла, прицелилась. Один точный, будто бросок кобры, рывок и я завладела телефоном и понеслась прочь из комнаты.

Книга, к счастью, в преследование не пустилась.

Переведя дух парой-тройкой этажей выше, я уселась прямо на пол в коридоре. Подтянула коленки к груди.

И что теперь делать? Что делать?! Что же мне…

По наитию открыв страничку в соцсетях, заскользила взглядом по контактной информации того единственного, кто мог мне помочь. Номер телефона скрыт, зато контакт видеосвязи есть. Уже хлеб.

Не заботясь о внешнем виде и даже не поправив растрёпанные волосы, я щёлкнула по адресу, а через секунду-другую, приложение уже вовсю гоняло цепочку кружков, подключаясь к пользователю с ником BranOFF.

– Ну, давай же, давай…

Есть контакт!

– Да? – заспанное лицо аспиранта появилось на экране и тут же удивлённо округлило чернущие глаза. – Вознесенская? Чего тебе... ээ-м... вам? Я занят. У меня… выходной вообще-то!

– Ян Вик… Ян…

Чёрт, я, похоже, дара речи лишилась. Или заикой стала.

– Чего вы там квакаете? – нахмурился Бранов.

– Ян…

Аспирант, кажется, сперва ещё сострить хотел, но вдруг насторожился. Приблизился к экрану так, что на меня теперь уставился скорее не он сам, а его нос.

– Мика, ты в порядке? Что стряслось?

Я вскинула голову, втянув ноздрями прокуренный воздух. Как бы мне из себя хоть слово выдавить? Хоть словечечко!

– Бет… – голос будто бы и не мой вовсе. – Беда.

– Беда? – на аспирантском лбу пара глубоких складок появилась. – Так, успокойся и давай по порядку.

Я замотала головой и заплакала. Какое уж тут успокойся, какой уж тут порядок.

– Беда, – только повторяла я и ревела. – Бед…а-а-а!

Ну, всё. Прощай, членораздельная речь.

– Беда-а-а…

Меня заклинило.

***

На пороге общежития Бранище появился спустя полчаса. Вахтёрша пропустила его со скрипом зубовным, а когда я вышла навстречу, ступая по стеночке и вздрагивая от каждого звука, смерила меня недовольным взглядом.

Благо лифт долго ждать не пришлось. А то она так на нас смотрела из своей стеклянной коробки… Будто подозревала, стоит ей отвернуться, и мы немедля займёмся всякого рода извращёнными непотребствами.

– Ну и что ты натворила? Рассказывай.

– Я не творила, Ян Викторыч, оно само! Засияло, загорелось…

Едва дребезжащая кабинка остановилась, я ступила на лестничную клетку родного этажа и тут же пошатнулась. Бранов ухватил меня под локоть, и я благодарно кивнула.

Мир под ногами ещё не обрёл осязаемость, и каждый шаг – словно шаг в пропасть.

Добиться от меня по видеосвязи чего-то вразумительного аспирант так и не сумел. Поэтому, бросив бесполезные потуги, просто взял и приехал. За что я испытала такой прилив признательности, что расцеловать хмурого препода готова была.

– Ага, – хмыкнул Бранов. – Стандартная женская отговорка: оно само. Ладно, пойдём поглядим на твою «беду».

Убегала я так стремительно, что даже комнату не заперла. Бранов решительно толкнул дверь и твёрдым шагом вошёл. Обвёл взглядом царящий на полу книжный беспорядок.

Я же по-прежнему топталась на пороге, шмыгая носом. Аспирант тем временем не спеша стянул пальто, кроссовки и подошёл к постели с раскрытым на ней «Императором». Но едва взял книжицу в руки, тут же отбросил на Оксанкин рабочий стол.

– М-м-м... Горячая, зараза!

Бранов ухватился за мочку уха, причитая, а я наконец решилась войти.