− На шелковых простынях да с танцем живота? – захохотала я и попеняла. – Ты же говорила, любятину не читаешь!

Оксана только плечами пожала.

− Ой, да все не без греха. Ну так что? Каков план?

Но я лишь головой покачала.

− Никакого, Оксан. Я не знаю… Пусть оно само как-нибудь. Вряд ли это любовь. Разве можно так быстро влюбиться? – глянула я на подругу, но та вновь лишь плечами дёрнула, мол, нашла кого спросить! Я вздохнула и совсем разоткровенничалась. − Мне с ним спокойно, понимаешь? Очень. Так что я не знаю...

− Я тебя поняла, − подала голос Оксана, и я подняла голову.

Подруга смотрела странно. Нет, не зло, без зависти. Просто непривычно пристально. Даже глаза будто влажно поблескивали за линзами очков-нулёвок.

«Поняла», − заверила Оксана кивком и побрела потихоньку.

Снова шли молча. Подруга оттаяла. Это даже в лёгкости походки проявлялось. Но я свою вину по-прежнему ощущала. Ведь рассказать Оксане обо всём остальном нет шанса. Нельзя. Она испугается. Но, быть может, хоть когда-нибудь я смогу поделиться с ней?.. Да хоть с кем-нибудь из реальной жизни, а не опасно-фэнтезийной, начинённой монстрами и параллельными книжными мирами.

– Оксана, ты прости, что так вышло, − заговорила я первой. − Обидеть тебя мне меньше всего хотелось. Честно. Да и потом… ты была так против Бранова настроена, что у меня язык не повернулся правду сказать. Ну, побоялась, – развела я руками. – Струсила. Малодушие проявила.

– Ты такими темпами добрую половину словаря синонимов процитируешь, – беззлобно заворчала Оксана. – Ладно, прощаю на первый раз. Идём, накормишь меня пирожными в знак глубочайшего раскаяния.

– Сейчас? – озадаченно поглядела я на коробочку с новеньким смартфоном, что до сих пор сжимала в пальцах.

Поиздержалась я с этой покупкой на месяц вперёд, не меньше.

Оксана трагично завела глаза к потолку и рассмеялась. Искренне, легко и, как обычно, поправила очки в крупной модной оправе.

– Так и быть, сегодня вкусняшки с меня. Но будешь должна! Кстати, – подруга подцепила меня под локоть и поволокла к забегаловке, источающей кофейные ароматы, – Мише я сказала, что ты у подруги заночевала. На всякий случай. Вдруг ты одумаешься и своего аспиранта бросишь? Хотя, – Оксанка сморщила нос, – с твоим-то упрямством быстрее Бранище свои бастионы сдаст, чем Мише обломится.

Я попыталась возмутиться, но не смогла. Засмеялась.

Оказалось, я скучала по Оксане. Очень скучала. Даже больше, чем подозревала.

**Прорыв в материи 4. Ян

Дверь отворилась не сразу. Пришлось безостановочно тыкать в кнопку звонка не меньше минуты, прежде чем заспанный Сергей соизволил отворить.

– Браныч, какого… – хмурясь, выглянул он в щёлку. – Чего надо в такую рань?

– Рань? – Ян без церемоний толкнул дверь. – На часы глянь. Обед уже.

– Это у вас, работяги, обед, – прищурился Сергей, вглядываясь в настенные часы в прихожей. – А у меня утро. Скорее, даже ночь. Особенно, если учесть, что лёг я в шесть.

– Ну и ладно, – уже вошёл Ян и со смешком сбросил пальто. – На том свете отоспишься.

Сергей только рукой махнул и, звучно зевнув, пошаркал на кухню.

– Будь другом, а, – просипел он, плюхнувшись на стул и ткнув пальцем на кофеварку. – Иначе я прямо здесь сдохну.

Ян кивнул и принялся хозяйничать на кухне, знакомой до единого шкафчика и кастрюли. С трудом отыскал полупустую пачку молотого кофе. Недовольно цокнул.

Как обычно, у Серёги хоть шаром покати. Ничего не меняется.

– Ну так что там вчера было-то? – заговорил Ян, едва друг вытянул пару сигарет и взбодрился крепким кофе. – Хаос?

– Он, скотина, – Сергей поднялся на ноги и поковылял к живительному кофейному источнику. – Хранители через пару минут примчали. Мужик с бабой и пацанёнок.

– Вовремя мы…

– Ага, – тяжело охнув, Сергей снова плюхнулся напротив, едва не расплескав на себя кипяток. – Ещё немного и нос к носу бы столкнулись.

– А что с парнем-то?

Серёга лишь рукой махнул и потянулся за сигаретой. Без лишних слов ясно, что помер. Ян горько вздохнул, потирая глаза.

Смерть странная штука. Вроде бы не видишь её, так и не думаешь о ней. А она о тебе точно думает. Видит, ждёт.

А после неё − ничего. Странно и тяжело.

– Бедолага ещё до скорой дышать перестал, – словно на немой вопрос ответил Сергей. – Хранители посмотрели на него, чуть живого, да свалили.

– Cуки, – на автомате потянулся Ян к Серегиной пачке.

– Ты же знаешь, это в их стиле, – зло усмехнулся Сергей, чиркнул зажигалкой и с удовольствием затянулся. – Собственно, после них потом гвардия полицаев принеслась. До утра возились. Опрашивали, опечатывали. Короче, похоже, у меня сегодня выходной.

– Хоть выспишься, – поджал губы Ян.

Оба помолчали, будто в знак скорби. Но Сергей пусть и переживал тяжело чужие горести, отходил быстро.

– А с девчонкой-то что твоей? Порядок?

– С Микой? Да. Полный. Кстати, Серёг, – спохватившись, пошарил Ян по карманам и выудил смартфон, – я из-за неё и пришёл…

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался тот и даже вперёд подался.

– Ей Хаос во сне привиделся. Говорит, тот самый, что к ней взывал.

– Из книжки который? – уточнил Сергей. Ян кивнул. – Хочешь, чтобы я ещё разок её ауру глянул?

Ян кивнул.

– Если можешь. Только мне некогда сейчас за ней ехать…

– А чего не мочь-то? – Сергей выдохнул густой дым. – Где, говоришь, она живёт?

– Лучше в институте её найди или где-нибудь рядом. Не надо её волновать лишний раз. Глянь издали. Болезненных колебаний у неё я не увидел, так что, скорее всего, ложная тревога, – Ян скоро набрал на смартфоне адрес и сбросил сообщением. – Уж извини за неудобство, но лучше проверить.

Сергей пробежался разноглазым взглядом по строчкам.

– Я тебя умоляю, какое неудобство? Ты лучше поясни, – поднялся он, на сей раз выбрав целью холодильник, – она у тебя ночевала, что ли?

Ян повёл плечами. Понял, к чему друг клонит, но выкручиваться бесполезно. Прокололся уже.

– Да. У меня.

Скрывшийся было за белоснежной дверцей Сергей выглянул и изрёк многозначительное:

– Хе!

Ян сощурился. Толкнул дверцу холодильника и та с жалобным лязгом банок-склянок врезалась в Серёгино татуированное плечо.

– Засунь своё «хе» поглубже. Не было ничего.

– Да ладно. Чего ты из себя целомудренную барышню строишь, Браныч? – Сергей выставил на стол замотанную в пищевую плёнку тарелку с «прошлогодними» варениками. – Я ж не осуждаю. Тем более понимаю, что против ауры, – подцепил он один вареник и принюхался, – не попрёшь.

– Это ты не попрёшь, – Ян пресёк попытку друга зажевать испорченный кусок теста, – а я не животное. Девчонке и без меня сейчас страхов хватает.

– М-м-м, – разочарованно помычал Сергей, отправив вареники в мусорное ведро, – геройствуешь? Ну и зря. Я бы не стал. Тем более, девочка прехорошенькая. И ты явно в её вкусе.

Серёга деланно-равнодушно дёрнул плечами, а Ян прищурился.

– В её вкусе, значит? – переспросил, скривив губы. – Не смей больше замыкать её на меня, понял? Никого не смей! Знаешь же, как я к этому отношусь.

− В прошлый раз ты не шибко жаловался, – скрылся за кружкой Серёга, глотая кофе. – Или что? Марьяна не оправдала ожиданий? Жестокий ты. Ходит за тобой бедная баба, как на привязи.

− Ты-меня-понял, − вконец разозлился Ян. – Не смей Машу трогать.

– Ой, ой… − сощурился Серёга. − Нервный ты, Браныч. Хочешь, средство от стресса подскажу? Бесплатно и действенно. Ну, или почти всегда бесплатно…

Ян только головой устало покачал и тряхнул кистью. Взглянул на часы. До конца обеда минут двадцать, успеет в институт вернуться. Да и сделал всё, что собирался. Пусть Серёга отсыпается.

Но друг продолжал лыбиться и поглядывать на Яна из-за кружки. Ещё и с такой миной безграничного сочувствия, что зубы сводило.

– Слушай, Серёг, она Слышащий, – завёл Ян, без надежды на успех. – Просто Слышащий. Я ей помогаю в живых остаться, только и всего.