– А ты Укротитель, – подхватил друг. – Да вам на роду написано слиться в безумии страсти!

Ян выругался. Поднялся на ноги, но Сергей, намереваясь продолжить допрос, ухватил его за плечо и усадил обратно.

– Браныч, ну харэ строить из себя! Она хоть нравится тебе? Оцени по шкале от одного…

– Опять ты со своими шкалами... Я ж её не знаю совсем! – возмутился Ян. – Девчонка, как девчонка. Ну, симпатичная, конечно. Я же не слепой!

Очередное «хе», и Сергей подобрался, радостно таращась. Что за дух в нём жил, Яну было невдомёк. Но при создании Серёги кто-то явно переборщил с любвеобильностью и желанием эту любвеобильность распространять.

– Вот видишь, от «она только Слышащий» уже к «симпатичная» перешли, – хитро сощурился он. – А ты заливаешь мне тут.

– Внешность не имеет значения, – под громкие Серёгины несогласия, заявил Ян. – Слышащего мне и днём с огнём не сыскать. А уж тем более, с Орденом дел не имеющего... Будь она хоть косая, кривая да беззубая…Такую рыбу нельзя упустить.

Сергей вдруг прекратил ржать. Навалился на стол, внимательным разноглазым взглядом вглядываясь другу будто бы в душу.

На секунду Ян ощутил, как по спине и груди тёплая волна прокатилась: признак чтения ауры. Надо же, такое Серёга проворачивал редко. А уж чтоб не выспавшись и не «отработав» ночной план с очередной запавшей на него девицей...

– Ты что, великим комбинатором заделался? – непривычно сухо заговорил Сергей. – Собрался девицу обаять и использовать? Браныч, ты ли это?!

– Не собираюсь я никого использовать! – окончательно разъярился Ян. – Я совсем сволочь, что ли, по-твоему?

Сергей кивнул.

– По-моему, самая что ни на есть отъявленная сволочина.

– Да ну тебя! – Ян только рукой махнул. Не до шуток. − Мика в беде, а я могу помочь. Бросить её прикажешь? Тем более, я же не говорил, что она меня не привлекает. Наоборот...

Запустив тяжёлую артиллерию, Ян не прогадал. Серёга вмиг переменился и думать забыл о каких-то там Слышащих. Потёр ладонь об ладонь.

– Э-хе-хе-е, Браныч! Ну, наконец-то моя тема. Чего молчал-то?

– Чтобы не слышать всего вот этого, амур ты недоделанный, – дернул Ян бровью.

Но Серёга нисколько не обиделся. Наоборот, духом воспрянул.

– Что? Прям так сильно нравится дивчина?

Ян промолчал, сосредоточенно то переплетая, то разъединяя пальцы.

– Значит, сильно, – подытожил Сергей с улыбкой. – Ясно теперь. А то: «я не животное», «хоть косая, хоть кривая», «она только Слышащий»… Так и скажи, что боишься девчонку напором спугнуть. Кстати, – уставился он на Яна в упор, – а ты-то ей как? Нравишься?

Сотню раз пожалев, что завёл разговор, Ян как всегда взбрыкнул.

– Откуда мне знать! Спросить, что ли, надо было?

Сергей оперся спиной на прохладную, выложенную мелкими плиточками стену. Заспанное лицо так и лучилось довольством.

– А почему бы и нет? Язык у тебя есть. В чём проблема?

Ян поморщился. Ну, приехали. Завёл шарманку.

Сложностей в общении с противоположным полом у Сергея отродясь не наблюдалось. Ни во время студенческой юности, ни после, когда их пути с Яном малость разошлись.

Ян не считал, какое количество девиц побывало у друга в постели. Не его дело. Собственно, и до методов, коими эти девицы в ту постель укладывались, тоже дела не было.

Быть может, Сергей обладал особым магнетизмом? Учитывая способность друга видеть и латать ауры, в это Ян ещё готов был поверить. Но в том, что подобный успех у женщин вызван умением болтать о чём угодно, горячо сомневался.

– Не стану я спрашивать, – заупрямился Ян. – Никто такие идиотские вопросы, кроме тебя, вообще не задаёт.

– Ну и зря. Проще надо быть, – сонно потянулся Серёга. – Простота сближает. Зачем всё усложнять?

– Ага, в лоб припечатать. Как факт. Ты в своём уме? Она ведь тут же сбежит! Сочтёт меня… извращенцем каким-нибудь. Она ж совсем ещё…

Юная, зелёная? Ян так и не подобрал слов.

– В лоб, наверное, не стоит, ты прав, – согласился Сергей, потирая подбородок. – Тогда поцелуй её. Ответит, хватай и неси в свою трёхкомнатную пещеру. Ну а если по щам врежет, – развёл руками он. – Тогда извиняйте, сударь.

– Уже, – превозмогая лютое нежелание, выдавил Ян. – Целовал я её уже. Но это в закулисье было. Она не помнит даже.

– О как. А если напомнить?

Ян покачал головой. Рассказывать о том, что поцелуй, который и поцелуем-то назвать можно с натяжкой, почему-то из головы не шёл, не хотелось. Ни Серёге, ни уж тем более Мике. Да и что это меняет?

– Нет. Поздно уже что-то говорить. Не выйду же я теперь с оркестром из-за угла, мол, слушай, я тут тебя поцеловал. Ты этого не помнишь, конечно, но, кажется, тебе понравилось, – Серёга заржал, закинув голову назад, и даже Ян улыбку сдержать не сумел. – Тупость же, согласись?

– Прокаркал момент, Браныч, – со знанием дела выдал Сергей, просмеявшись. – Тормоз ты. Причём межгалактического масштаба.

– Нет, – повторил Ян, давя улыбку. – Не стану я ничего говорить. Лучше уж в этом измерении заново попробую. Нет так нет.

– Ну и дурак, – безапелляционно подвёл итог Серёга. – Уйдёт твоя золотая рыбка на дно. Или другой рыбак споймает.

Ян фыркнул, но спорить не стал. Серёге волю дай, разойдётся. Займётся ещё сводничеством, и красней за него потом.

Но в душе забеспокоился. А если правда? Блондин-Хранитель ужом вокруг Мики вьётся. Если уболтает её, она, молодая, глупая, вмиг за любимым в Орден продастся. А этого допустить нельзя.

Без Слышащего Яну ни за что не справиться. Знает уже, не раз прыгал по книгам. Местные либо пытались его иссушить, либо вышвыривали в реал. Говорить с ним никто не хотел, а быть может, и не мог.

Ян с силой потёр лицо ладонями, а Серёга, истолковав этот жест за любовные муки, одобрительно захохотал.

Нет, Сергею знать о том, что Ян малость слукавил, не нужно. Друг явно его осудит, а решительности и без того не хватало.

Разумеется, любви к Мике Ян не питал. Глубокую симпатию? Безусловно. Алогичную привязанность? Возможно. Впрочем, как бы по киношному это ни звучало, Ян даже себе затруднялся ответить, что это за чувство такое − любовь. Лёгкая влюблённость была не раз. Но она испарялась, стоило только сблизиться с девушкой.

Нечто внутри неизменно отвергало очередную красавицу, стоило лишь расслабиться и обнажить, как говорится, душу.

Странно, но Яну всегда казалось, что все они его... как же объяснить? Не слышат, что ли.

– Ладно, Серёг. Пойду я.

– Давай. Держи в курсе, – пожал друг руку на прощание и многозначительно добавил. – Ну и заходи, если что. Вместе с Машей.

– Ага.

Нет отрицать глупо. Ян тревожится о Мике. Её близость, запах, смех разгоняли пульс до сумасшедших ударов крови в висках! Но именно необъяснимая тяга к Синице и являлась камнем преткновения на пути к цели.

Цели, поставленной много лет назад. Цели, заставляющей раз за разом нырять в Материю в поисках правды.

Быть может, стойкая потребность защищать и оберегать почти незнакомую девчонку вызвана лишь обновлением ауры, и через день-два сойдёт на нет?

Кто его знает.

Но вчера, видя Синицу, «свившую» гнездо на диване и спрятавшую клювик под одеяло, Ян понял: что-то в душе теплится. Слабое, но настойчивое биение. И теперь эта пульсация ни за какие блага не позволит подставить девчонку под удар. Не позволит обаять и заставить пойти в Материю ещё раз.

Чего уж там… как и Марту Ян даже просить Мику об этом не станет! Потому как это опасно, а она непременно согласится. Ведь хорошая, чёрт подери! Взбалмошная, чересчур эмоциональная, но вместе с тем ей не чуждо сострадание.

Она храбрая. Храбрая не в смысле геройства. Храбрая внутри, в сердце.

Блуждая в мрачных думах, Ян вышел на улицу. Зажмурился, прячась от порывов ледяного ветра, нещадно бьющего стройную цепочку таунхусов, а затем решительно двинулся к машине.

Знал, что должно делать, но оттого в груди разливалась свинцовая тяжесть.