Оказавшись где-то между вторым и третьим этажом, я сжалась в комок и, стиснув тонкую лестничную ступеньку, оглядела округу.

Псы неслись на всех парах вверх по скользкой пешеходной дорожке. Если бы не выкрученные конечности, они бы давным-давно были здесь!

– Ян Викторыч!

Хотела закричать «быстрее», «они уже рядом», но саднящее от бега горло разодрал кашель. Впрочем, аспирант и сам знал, что делать. Выдохнул, собрался с силами. Подпрыгнул раз, другой...

– Ян! – взвизгнула я.

Кусок снежной шапки, будто ломоть глазури, покатился по скользкой крыше автомобиля прямо из под ног аспиранта. Чудом не сорвавшись следом, аспирант глянул на псов, а затем, на меня.

Самая дееспособная из тварей вырвалась вперёд. Когти насквозь пробивали ледяную корку и скрежетали по асфальту. Я теснее прижалась к лестнице. Сердце зашлось от ужаса, а Бранов присел пониже.

Прыжок! Аспирант зацепился за нижнюю перекладину и едва успел подтянуться и взобраться на пару степеней, как псина с рыком выпрыгнула, будто рыба из воды.

Я взвизгнула и зажмурилась, когда лестница содрогнулась.

Жалобный вой зазвенел в стёклах домов. Уродливая псина, рассыпая выломанные зубы и заливая кровью снег, повалилась на машину, а затем и вовсе вместе с остатками ледяной шапки скатилась на землю.

– Твою ж... я чуть сердце не выплюнул! – простонал аспирант, взобравшись ко мне. Руки у него заметно дрожали, равно как и голос. – Давай, Мика, лезь выше.

Но я помотала головой. От страха всё равно что примёрзла к лестнице. Только горячие слёзы лились по щекам, но мигом застывали на холодном ветру.

– Ну ты чего, испугалась?

Испугалась? Он ещё спрашивает?!

Ян подобрался ближе и зацепился так, чтобы быть аккурат у меня за спиной, словно здоровенный живой рюкзак. Приобнял одной рукой, защищая от ветра. Заботливо поправил сбившуюся на макушку шапку...

– Всё уже закончилось. Закончилось, – прошептал он, обнимая крепче.

Твари ещё сновали туда-сюда, задрав острые чёрные морды. Прыгали, скребли когтями по облупленной краске авто, но забраться, а уж тем более пуститься вдогонку по лестнице были не в силах.

– Вознесенская, соберись! – скомандовал аспирант. – Ещё немного и мы будем в безопасности.

Я послушно кивнула и принялась перебирать руками со спущенными рукавами. Очень неудобно. Тонкие арматурные лесенки почти не ощущались под толстым слоем пуховика. Поэтому я, пока лезла, сотню раз пообещала, что куплю перчатки или даже варежки. Меховые. И пришью их на резинку, чтобы никогда не терять.

Перебравшись через ограждение на крыше, мы, выверяя каждый шаг и держась за руки, потихоньку побрели к вентиляционному окну. Благо пятиэтажка была древней, и решетки на них давненько одряхлели.

Снова подхватив за талию, Ян помог мне забраться на чердак.

– Фу-ух, – опустился аспирант прямо на размотанные рулоны стекловаты. – Оторвались.

Я рухнула рядом, подняв облако пыли. До сих пор не верилось, что нас не растерзали на куски. Тело продолжало выплёскивать щедрые дозы адреналина в кровь, потому меня трясло не хуже тех псин.

Сперва сидели в тишине. Я боялась не только заговорить, но и оглядываться. Вдруг из темноты ещё кто-то вылезет? Потому предпочла закрыть глаза и упереться лбом в колени. Слушала стук сердца и шум крови в ушах.

На чердаке было темно и пахло пылью. Голубиное курлыканье мало-помалу успокаивало, и к тому времени, когда Бранов поднялся и принялся бродить по чердаку, ко мне вернулась способность соображать и говорить.

– Что это было? – на одеревеневших ногах ковыляла я за аспирантом. – Это ведь были не звери… Не живые!

Под Брановской ногой многозначительно хрустнули порядком истлевшие птичьи кости.

– Верно, не звери, – склонился он, дёрнув за петлю крышку люка. – Хаос их создал. Это его слуги.

– Тот самый Хаос? – замерев в паре шагов от аспиранта, я едва снова на стекловату не повалилась. – Тот, что говорил со мной?!

– Не знаю, – бесцветным голосом отозвался Бранов. – Но очень надеюсь, что нет.

Аспирант склонился над очередным люком, дёрнул. И пусть на чердаке царила несусветная темень, разряженная светом оставшихся внизу фонарей, готова спорить − лицо его в эту секунду было до крайности невозмутимым.

Неужели лечение Сергея насмарку пошло, и раны в ауре снова открылись?

− Ага! – проявив наконец человеческие эмоции, воскликнул Бранище, подцепив следующую по счёту петлю.

Люк поддался. Яркий свет клином прорезал тьму, и взволнованная стая голубей, возмущено хлопая крыльями, вырвалась через вентиляционное окно и улетела прочь от незваных гостей.

– Как же я люблю нашу страну… – Бранов даже нашёл силы улыбнуться. – Мика, иди скорее сюда!

Я же радоваться не спешила. Еле добрела и дрожащими пальцами, вцепилась в ворот аспирантского пальто.

– Объясните, прошу!.. Слуги Хаоса попали в наш мир и преследовали… нас?

Вопрос риторический, я это и сама понимала. Но что теперь делать, не представляла. Неужели, судя по настойчивости многоголосого Нечто, я обречена на гибель в Материи?

Бранов одарил меня долгим взглядом, а затем нахмурился и накрыл ладонью мой кулак, всё крепче сжимавший его пальто.

– Не бойся, Мика. Я рядом. Никто тебя не обидит, да и эти твари долго не протянут. Слышишь?

Аспирант поднял палец, вынуждая прислушаться. Ни звука. Даже хлопанье крыльев уже давным-давно стихло.

– Ничего не слышу, – помотала я головой и наконец выпустила Бранова из захвата.

– Вот и я о том же, – присел он на корточки перед люком и сощурился, оценивая высоту. – Та-ак… Думаю, я сумею тебя спустить. Давай руку.

– А как же псы?

– Сказал же, они долго не протянут, – с раздражением отозвался Бранов. – Скорее всего, реал их уже расщипил. Видела, как их корёжило?

Я покивала и подала руку. По правде говоря, видеть таких тварей своими глазами многим страшнее, чем в фильмах ужасов, и я сомневалась, что мне однажды удастся забыть псов и их гнущиеся  в разные стороны конечности.

– Осторожнее, – аккуратно спускал меня Бранов вниз, держа за руки. – Нащупала ступеньки?

– Угу.

Пытаясь не шуметь, я спустилась на освещённую, чистенькую лестничную клетку. Бранов следом.

Крепко держась за перила, чтобы не дать забитым ногам оступиться, вместе мы добрались до первого этажа и вышли на улицу. Бранов замер у подъезда, напряжённо вглядываясь в темноту и прислушиваясь. Но, похоже, псы и впрямь канули в то небытие из которого и соизволили выползти.

– Вперёд.

То и дело подгоняя меня короткими взмахами, аспирант, насколько позволяла усталость, поспешил прочь. А мне ничего не оставалось, как брести за ним следом, еле ноги волоча.

– Я живу тут рядом, – озираясь по сторонам, проговорил Ян, расстегнув пару верхних пуговиц на пальто. – Оставайся у меня до утра. Если хочешь, конечно.

– А как же ваша… семья?

Фразу я титаническим усилием выдавила и поёжилась. Тело, разгорячённое бегом, понемногу остывало, и липкий холод атаковал каждый неприкрытый участок.

– Я один живу, – пожал плечами аспирант.

Глаза у меня сами собой округлились. Вот так новость! А как же заботливая блондинка? На вечерок утеха, что ли?

Ещё недавно я бы вприпрыжку побежала осматривать аспирантские хоромы, в которые он не хотел меня впускать. Но, верно, страх и бешеная гонка выжгли чудодейственную энергию Сергея, , а вместе с ней и неуместный оптимизм. Я засомневалась. Хотя больше всего на свете сейчас не хотела оставаться одной.

– Автобусы только часа через три начнут ходить, – пробормотала я, зарывшись носом в шарф.

– Не раньше, – хмуро подтвердил Бранов. – Идём тогда. Тут недалеко. Правда, гостей я не ждал, так что... – хмыкнул он, ускоряя шаг, – ты уж не обессудь.

**Прорыв в материи 3. Ян

Приглашать девушку на ночь, когда у тебя аура сбоит так, что искры по мозгам бьют, а каждое прикосновение сводит с ума?