– Ян Викторыч, – выдохнула я и отступила за спину аспиранту. – Спокойно, без шума, очень медленно… уходим.

– Что не так?

Бранов нахмурился, пытаясь разглядеть в зарослях сопящее существо, а я задрожала всем телом, не в силах и слово вымолвить.

Что не так? Да всё. Решительно всё! Нам крышка. Тварь в кустарнике нас явно заметила, а значит, до броска оставались считаные секунды.

Уж мне ли не знать? Ведь это я… придумала её.

Глава 9. Когти, лапы, хвост - жизнь пустят под откос

– Просто поверьте мне, Ян Викторыч! Уходим.

Смесь стона и рыка раздалась вновь, и у меня сердце в пятки ушло. Запотемилось же мне населить сказочный мир кошколюдами!

До жути кровожадные твари, надо признать. Сражения в лесных дебрях доблестных книжных воинов с хвостатыми-ушастыми выглядели внушительно, однако на деле же… У нас ведь ни оружия, ни когтей. Младенцы, ей-богу!

– Кто это? – Бранов продолжал водить мобильником из стороны в сторону, освещая всё вокруг.

Не дыша, я настойчивее потянула аспиранта за рукав.

– Тот, кто освежует нас заживо, если мы сейчас же не исчезнем!

Кошачьи глаза, будто подтверждая мои слова, злобно сверкнули, отражая свет Брановского фонарика.

– Ты уверена, Мика? Оно не выглядит таким уж…

Вопреки моим шипениям и предупреждениям, аспирант отыскал незатопленную тропку и сделал осторожный шаг навстречу зверю.

Напрасно. В тот же миг кустарник разверзся. Отчаянный визг, так похожий на человеческий, дал по перепонкам, и прямо на нас тёмным клубком вылетело нечто круглое и тяжёлое. Врезалось Бранову в живот и обдало всё вокруг липкими брызгами слизи.

Аспирант охнул, согнулся в три погибели, а я что было мочи завизжала:

– Бежим!

Бранов, не раздумывая, сиганул следом.

Ветви хлестали по лицу, поросший мхом валежник, как нарочно, совался под ноги. Заставлял спотыкаться, но я бежала как освежёванная наполовину лань.

– Мика, стой! Остановись!

Бранов нагнал меня. Рывком ухватил под локоть и притянул к себе. Скуля и извиваясь, я остановилась и принялась тереть глаза. Противная слизь, успела размазаться по лицу. Накрепко склеивала ресницы, грозясь лишить зрения.

– Ян Викторыч, Ян…

А что если эта гадость ядовитая? От мысли, что я без глаз могу остаться, совсем поплохело. Чего уж там… я словно наяву ощутила, как подступали боль и жжение!

Руководясь явно не совсем благоразумными идеями, Бранов распустил рукав своей рубахи и утёр им моё лицо.

– Ты чего крик-то подняла?

Боясь открыть глаза и убедиться, что зрение меня на веки вечные покинуло, я застонала.

– Там в кустах был кошкот! Он бы нас за милую душу сожрал!

– Ты не говорила ни о каких кошкотах, Маша, – с укором проговорил аспирант.

Я фыркнула.

– Вы мне тоже о многом не говорите! Да и вы же читали «Императора». Должны знать, какие злодеяния кошкоты творили. Напали на людскую деревню… Главная героиня потому и попала в рабство, что вся её семья оказалась сожрана! Ей лет семь тогда было…

– Я же говорил, что читал по диагонали, – Бранов снова поелозил рукавом по моим щекам, и жжение понемногу унялось. – Как бы то ни было, тому кошкоту сейчас явно не до нас. Кажется, он ранен.

Я судорожно впилась в аспирантские плечи. Только бы зверь не пустился в погоню! Как и любые кошачьи, кошкоты идеальные охотники, а в темноте видят на порядок лучше людей. Так что, и тут мы с Бранищей в пролёте.

– И поделом, – пробубнила, жмурясь и подставляя аспиранту лицо. – Наше счастье, если тот кошкот калека. Иначе живыми не уйдём.

Бранов беззлобно хмыкнул. Аккуратно стёр остатки слизи со щеки ладонью и заправил мне за ухо выбившуюся коротенькую прядь.

– Такая мелкая, а уже злюка. Ай-яй…

Прозвучало до того насмешливо, что я, хмурясь со всем остервенением, какое только возможно изобразить на лице, открыла наконец глаза и уставилась на аспиранта.

Несмотря на связанные лианами в сплошной навес ветви над головой, лунный свет ухитрялся пробиться. Потому Брановский точёный профиль в серебряных отсветах выглядел эпично.

– Думаю, нужно вернуться и помочь зверю, – изрек мой без пяти минут «герой», не выпуская меня из горячих объятий.

– Нет уж! – выбираться из тёплого кольца аспирантских рук совсем не хотелось. Вокруг опасности, а тут… спокойно, как дома. – Кошкот напал на нас! Не знаю, что он там швырнул, но похоже на оружие. Эта слизь…

Проявив наконец самостоятельность, я смахнула остатки вонючей жижи с волос. А заодно попыталась поправить растрепавшееся от бега подобие причёски .

– Если плетёная корзина у этих кошкотов оружие, мне их уже жаль, – аспирант мгновение смотрел на меня сверху, а затем спохватился и отстранился. – Идём. Вернёмся и осмотримся. Другого пути через топь, возможно, всё равно нет. А нам бы побыстрее выйти на контакт с местной «жизнью». Только у них можно узнать, где искать Оксану.

Я только собралась возмутиться, но едва различимый щелчок складного ножа-бабочки, вынутого аспирантом из кармана, вернул самообладание. Какое-никакое, а оружие. Да и может, Бранов мастер рукопашного боя и оттого так спокоен?

В любом случае он прав. Кажется, тварь в кустах была одна. Следом не бросилась, значит, и правда, не может. К тому же коты не живут в топях, а если пойдём в обход, можем на целый выводок тварей натолкнуться. Тогда уж точно… конец пьесе.

Я отступила от аспиранта, попинала трухлявый валежник, разворошила навалы хвороста.

– Идёмте, – решительно кивнула, вооружившись крупной рогатой веткой. – Если что, я вам... спину прикрывать буду.

Бранов вот уже в который раз хмыкнул, сполна оценив мою решимость и экипировку молодого ловчего. Отправился вперёд.

Шли мы долго. Приходилось часто замирать и прислушиваться, не сопят ли кошачьи носы, вынюхивая добычу? Ещё и промокшие джинсы принялись натирать в самых удивительных местах…

Но я не ныла. Шла себе, опираясь на рогатину, как на клюку, и шла. Но, наверное, если бы не аспирант и его умение ориентироваться на местности, мы бы остаток жизни так блуждали.

– Стой! – наконец шёпотом скомандовал Бранов и указал остриём ножа на округлую махину на земле, что ударила его в живот.

Надо же… и впрямь корзина. А я-то думала…

Передав мобильник с фонариком мне, аспирант переложил спичечный коробок в нагрудный карман рубахи и медленно зашёл в воду по икры. Похоже, это и впрямь болотом не было. Просто река подтопила лес.

Подавая одному аспиранту известные сигналы руками, Бранов осторожно двинулся к кусту – кошачьему укрытию. Последний, к слову, был подозрительно тих.

Ни шелеста листьев, ни скрипа ветвей. Старательно укрывал и без того скрытное создание.

Я повыше подняла рогатину, приготовившись отбиваться.

– Ну, что там? – не выдержала первой.

Бранов предостерегающе махнул. Ещё шаг, и аспирант с громким всплеском выбрался из воды на островок. Сомнений в том, что кошкот его передвижения не оставил без внимания, у меня не было. Но отсутствие рыка и шипения выравнивало сердцебиение.

Может, зверь устал сидеть в засаде и давным-давно ушёл?

Осторожно раздвинув широколистные ветви кустарника, аспирант заглянул внутрь.

– Мика, сюда! Скорее!

Ругаясь на чём свет стоит, я нехотя ступила в воду и по коленки ушла в застоявшуюся жижу. Широко шагая и морщась, скоро добралась до островка.

– Оно ушло?

– Нет, – Бранов вынырнул из куста, лихорадочно сверкая глазами в темноте. Прямо как тот самый кошкот. – Помоги мне!

Подобравшись ближе, я нырнула в заросли. За стеной влажных, здоровенных листьев оказалась просторная полянка. Как раз впору, чтобы уместиться нам троим. Мне, Бранову и… самому безжалостному убийце этого мира.

Я так и охнула, глядя на тельце, так напоминающее человеческое, облачённое в набедренную повязку и клочок ткани на груди.

– Что с ним? Умер?

Существо, покрытое тёмной, извалявшейся в грязи шерстью, и впрямь не двигалось. Лапы, как передние, так и задние, неестественно кривились, а хвост казался переломленным в нескольких местах разом.